Елизавета Дворецкая - Лесная невеста

Крики становились все громче и беспорядочнее, никто уже не слушал других, ожесточение нарастало. Пора было вмешаться, пока дело не дошло до драки.

Зимобор встал и поднял руку.

– Тихо! – рявкнул на расходившуюся толпу воевода Беривой. – Дайте княжичу сказать!

– Не буду оспаривать достоинства сестры моей Избраны, но и себя в обиду не дам! – заявил Зимобор, положив руки на пояс. Народ умолк, люди тянули шеи и хмурились, стараясь ничего не упустить. – О чем вы спорите, смоляне? Не дочерям своим, но внукам отдал Крив в наследство свою землю. И не девы, но мужчины из рода князя Тверда наследуют его посох. Я, Зимобор, старший сын князя Велебора, заявляю свое право на княжий стол моих предков. Если кто-то видел мою трусость – пусть сейчас выйдет и скажет. Если кто-то терпел от меня обиду или несправедливость – пусть выйдет и скажет. Именем Перуна я вызову на божье поле любого, кто хочет оспорить мое право.

– Вот молодец! – одобрительно воскликнул Беривой. – Это дело! Нечего богов гневить бабьей болтовней.

– Я выставлю человека биться за мое право! – звонко объявила Избрана и тоже вскочила, словно само ее сердце рвалось в битву.

– Что это за человек? – быстро спросил Зимобор.

Избрана поймала его пристальный взгляд и поняла, что для нее приготовлен подвох. Но отступить она не могла и не хотела.

– Вот мой человек! – Княжна без раздумий указала на Хедина, стоящего чуть позади нее, и варяг расправил плечи в знак своей готовности.

– Смоляне! – Зимобор обернулся к людям. – Если за вас будет биться варяг, кто же будет вами править? Хотите, чтобы чужак был вашим воеводой?

По толпе пробежал гул: вручить варягу оружие на священном поединке означало дать ему и в дальнейшем слишком много прав. Избрана изменилась в лице: поняла, что такая замена и смолянам неугодна, и опасна в будущем для нее самой.

Но ее не зря хвалили за твердость духа: она была готова на все, лишь бы настоять на своем, и первое же препятствие не могло ее остановить. Мать порывалась что-то тайком подсказать ей, но она не слушала.

– Тогда… – так же звонко, со стальной решимостью объявила Избрана, – тогда я сама буду биться с моим братом! Как велит обычай: пусть его зароют в землю по пояс и дадут мне оружие – я своей рукой отстою мое право!

Толпа опять заволновалась: смелость и сообразительность княжны вызывали восхищение.

– Эх, жаль, что двое вас! – задорно крикнул кто-то. – Ни одного князя – беда, а два – две беды! Один бы кто из вас был – вот тут бы мы зажили!

– Смоляне! – воскликнул Зимобор, перекрикивая шум возбужденной толпы. – У вас много врагов! И ни один из них не позволит зарыть себя в землю еще до битвы!

Толпа шумела не переставая: теперь назвать князем девицу казалось немыслимо, и сами разговоры об этом выглядели досужей болтовней. Княгиня Дубравка в ярости сжала кулаки: все ее приготовления оказались напрасны. Даже если бы Зимобора не поддерживал ни один человек, он все равно имел право отстоять свое наследство поединком. Да и вече едва ли пойдет против воли богов, явленной на божьем суде. А ее дочь не могла принять вызов, и древняя слава, на которую они хотели опереться, повернулась против них!

– Да, у нас много врагов! – воскликнула княгиня. Все же не зря эта женщина вела свой род от князей и жрецов. – Но ты, Зимобор Велеборич, можешь ли ты сказать, что у тебя нет врагов?

– О чем ты, матушка? – изумился Зимобор. Что у него имеются враги, видел и слепой, но едва ли княгиня говорит о себе!

– Скажи-ка, нет ли у тебя врагов на Той Стороне? – внушительно и вместе с тем вкрадчиво намекнула княгиня. – Всем известно, что княжич Зимобор был обручен, что невеста его умерла, но не дала ему свободу! Он связан с мертвой, связан обручальным кольцом и обетом, и она считает его своим! Все об этом знают! – Дубравка с торжеством обвела взглядом притихшую толпу. – Все знают, что мертвая невеста не позволяет Зимобору найти себе жену. Всякую девушку, что приблизится к нему, душит и сушит мертвая! Как можете вы, смоляне, отдать свою судьбу в руки человеку, который связан брачным обетом с мертвой! Рано или поздно она утянет его за собой, а с ним и вас!

– Ну, мать, это ты что-то… не того загнула… – Беривой тоже был ошарашен, но пытался найти возражение. – Если так рассуждать… Это что же тогда – если у кого жена померла или там, скажем, муж… Ты, княгиня, – вдова! И дочь твоя – вдова! – осенило его. – Так что же, теперь и вас по ночам мертвые мужья душить придут? Так, что ли? Чем вы лучше-то, ты мне скажи!

– Мой муж достойно погиб и достойно погребен, он ни разу за семь лет не тревожил моего покоя, а по прошествии семи лет я снова свободна, как девица! – с торжеством объявила Избрана. Ее глаза сияли, она гордилась умом своей матери, который, разумеется, и сама унаследовала. – А что мы знаем о смерти твоей невесты? – Она бросила на Зимобора уничижительный взгляд. – Скажи, ты знаешь, как она умерла? Где она погребена, приносят ли ее душе жертвы, чтобы она не держала обиды на живых?

Зимобор молчал. Ничего этого он не знал. Посланцы полотеского князя просто сообщили о смерти малолетней невесты, без всяких подробностей, а спросить ему не пришло в голову. Мало ли от чего умирают девочки-подростки? Марена никого не щадит – ни старых, ни малых, ни простых, ни знатных.

– Ты не знаешь! – Избрана правильно истолковала его молчание. – Тебе не сказали правды. Наверняка дочь Столпомера умерла дурной смертью![11] Поэтому ей нет покоя в могиле. И она не даст покоя тебе! Никогда! Она погубит тебя, а ты навлечешь на землю смолян великие беды! Ты никогда не сможешь жениться, потому что она задушит любую твою избранницу! У тебя не будет детей, и ты не оставишь наследника! Так не лучше ли тебе… не навлекать на нашу землю такой опасности, от которой ты не можешь ее защитить?

Понятно… Последний пример ревнивой злобы его мертвой невесты, Стоянку, все видели вот только что. А Буяр наверняка нажаловался матушке. А матушка сделала выводы… И попробуй ее опровергни…

– Так… это… ее прогнать как-то можно? – Десятник Моргавка вопросительно посмотрел сначала на княгиню, потом на волхвов. – Невесту-то эту пропащую? Вы, отцы мудрые, чего ждали-то столько лет? Давно бы занялись да освободили нашего княжича!

– Правильно говоришь! – крикнул Беривой. – Вы бы мух не считали, а своим делом занялись, у княжича уже была бы жена достойная да трое сыновей!

– Может, и можно. – Громан, Перунов жрец, пожал плечами. – Только сперва надо выяснить, отчего она умерла, где похоронена, могилу искать, вопрошать Велеса, – он кивнул в сторону Велесовых волхвов, одетых в медвежьи шкуры, – чем она недовольна, жертвы приносить… Еще вызнать, какая жертва ей угодна… А мало ли чего она запросит! Княжеский сын – дорогая добыча, за цыпленка не выкупишь!