Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
— Королева всё может, — сказала я. Заразилась от неё радостью.
— О да, — рассмеялась Виллемина. — Королева может всё, но она не может всё сразу, поэтому мы проведём немного времени за завтраком и сплетнями — и только потом займёмся делами, хорошо?
Наши маленькие радости, наше скромное везение: мы сидели за крохотным столиком в нашей любимой гостиной, я старалась не пожирать этого самого вепря слишком жадно, а Виллемина рассказывала о новостях.
— О нет! — мотнула она головой, едва начав. — Я должна тебе это прочесть! Это прекрасно!
И развернула газету, а я увидела, что газета перелесская. Паршивая газетёнка под названием «Новое время»: на первой полосе карикатура, где я собираю из целой кучи костей и черепов скелет, а Вильма протягивает ему винтовку. Вроде у нас такие огромные потери, что только мертвецов и подымать. Сволота.
— Вот ещё их слушать! — фыркнула я, чуть кавойе не выплюнула.
— Одну минуточку! — Виллемина развернула газету. — Послушай, какая прелесть: «Союзники сообщают. Доблестный экипаж эсминца Трёх Островов „Настырный“ спас свой корабль, казалось бы, в совершенно безвыходной ситуации. Была ненастная ночь, море штормило. „Настырный“ находился на боевом дежурстве. И тут зоркие глаза вахтенного офицера увидели в тумане, при неверном лунном свете, очертания огромного корабля, который шёл без огней. „Тихо, как призрак“, — рассказывал герой. По обводам и на миг освещённому луной вымпелу отважный офицер опознал флагман Прибережья, крейсер „Свет Небесный“. Коварный замысел неприятеля был моментально раскрыт — „Настырный“, пользуясь темнотой и туманом, изменил курс и прошёл почти вплотную к борту „Света Небесного“, так и не замеченный его командой. Нельзя не восхищаться мастерством опытных моряков…» Впрочем, дальше неинтересно.
— Да вообще не интересно! — возмутилась я. — Какие-то придурки убежали от нашего крейсера! Да ещё радостно пишут об этом подвиге в газете!.
— Дорогая, ты не поняла! — рассмеялась Вильма. — И они тоже! «Свет Небесный» — на рейде. Они уходят в поход только завтра.
Я положила надкушенную булочку.
— Так. То есть это — просто враки?
— Нет, сестричка, — сказала Вильма. — Это крейсер Далеха.
И тут до меня начало доходить:
— О! Это они бегали от лунных лучиков?!
— И добегались, — кивнула Виллемина. — Вот телеграмма: «Броненосцы „Брат Грома“ и „Северный воин“ потопили у Зелёной отмели эсминец Трёх Островов „Настырный“. С борта эсминца было поднято тридцать человек экипажа. Остальные, очевидно, погибли в волнах». Да, штормило.
— Бедолаги, — вздохнула я.
— Предатели, — сказала Вильма. — Островитяне были нашими союзниками, до последнего слали уверения в совершеннейшем почтении и преданности… и продали нас за свои древние грёзы о золоте Чёрного Юга. Король Жангор надеется, что войска Перелесья дойдут до столицы, что, быть может, Рандольф сможет уничтожить и меня, глупую пацифистку с фарфоровой головёнкой — и тогда они вместе двинут флот на юг. Наш флот, сестрёнка. Гады.
— Драконы им пустят пух, — сказала я.
— Не сомневаюсь, — сказала Вильма с грустной улыбкой в голосе. — Но до этого будет кровавый кошмар. Юг — странное место, населённое ревнивыми богами и такими силами, какие нам с тобой даже представить себе тяжело. Именно поэтому царь ашурийцев присылает к нам драконов… он знает.
— Ой, а ты знаешь, что один дракончик — наш собственный теперь?! — вдруг вспомнила я.
Виллемина кивнула:
— Он приходил вместе с Далехом… Дорогая сестрёнка, я сама себе поражаюсь: я такая циничная дрянь! Когда я узнала об этом, только фарфоровое лицо помогло мне скрыть совершенно злодейскую радость. Дракон — мой подданный… да о таком только мечтать можно! Он ведь останется с нами, даже когда мы победим.
— Мы победим…
— Конечно.
— Страшные бои на западе…
— Ночь темнее всего перед рассветом, — сказала Виллемина и обняла меня. — Сейчас очень темно, милая моя Карла. Столица полна всякой дрянью, драконы не подпускают к ней летунов, но диверсанты и предатели просачиваются в каждую щель. Броук и его люди работают на износ… и даже из глубокого тыла — из Тихих гаваней, с Зелёного мыса, из фортов Надежды и Весёлого — приходят не слишком хорошие новости… Поэтому на вас — особая надежда. И на вампиров: на адмирала, на этого отчаянного юношу… на наших воинов в Сумерках.
Я слушала — и по моей спине вдоль позвоночника тёк мороз. Вильма это немедленно заметила:
— Ах, прости, дорогая! Какая же я глупая… не слушай меня, пожалуйста! Нам нельзя в себе сомневаться, мы должны быть полностью уверены. Дух порой важнее оружия. Ты же видишь: мы сильные, мы до сих пор держимся, хоть их больше, они приготовились, их оружие ужаснее…
Я вздохнула:
— Это ты прости. Просто… ну… мне тоже бывает страшно. И жалко, так жалко… всех людей и нелюдей, убитых солдат, сгоревших драконов… до кома в горле. И будто у них у всех зеркала разбились разом: не слышно ни Райнора, ни Клая…
Вильма обняла ладонями моё лицо:
— Не могут они, милая моя сестрёнка. Нашу зеркальную связь отслеживают с той стороны. Надо придумывать что-то другое — и в этом тоже я надеюсь на вас… Я устала и делаю глупости, дорогая Карла. Хотела позабавить тебя смешной историей, как островитяне бегали от игрушечного кораблика Далеха, а вместо этого огорчила и напугала…
— Ты позабавила, — сказала я, даже улыбнулась. — Ты ж не виновата, что я такая уж слабонервная кисейная барышня, которая чуть что — ах! — и в обморок.
Виллемина рассмеялась коротким тёплым смешком. И тут в гостиную тихо вошла Друзелла:
— Государыня, прошу меня простить. Прибыл мессир Валор, с ним фарфоровые юноши.
— Благодарю, дорогая, — кивнула Виллемина и сказала мне печально: — Ну вот, мне надо бежать, а я не сделала ничего хорошего. Даже позавтракать тебе не дала. Междугорский копчёный окорок ты, кажется, и не распробовала толком? Подарок союзников, так нельзя — обязательно нужно съесть хоть немного.
И тут я вспомнила!
— Угу! — и засунула кусок окорока в рот. И попыталась сказать: — Я сейчас!
— Не торопись, что ты! — ласково сказала Виллемина. — Ты подавишься.
Я помотала головой. Я не могла её задерживать, мне очень хотелось пойти с ней — но и есть хотелось, так что пришлось жрать с огромной скоростью. Сама себе напоминала рыболова, который целиком заглатывает серебрушку, — это было смешно, я почти успокоилась.
А моя драгоценная королева, кажется, догадалась, что я хочу её сопровождать, поэтому потратила на меня пять драгоценных минут. И я была благодарна ей ужасно. Она, по-моему, догадалась и об этом.
И через пять минут мы пошли разговаривать с Валором.
— Интересно, —
