Магнолия императора - Лю Ляньцзы
– Пришла весточка от тети Фан Жо, – прошептала старшая служанка, нежно натирая мою кожу лепестками роз. – Она передала, что госпоже Мэйчжуан уже лучше. Она понемногу успокаивается и уже не рыдает и не скандалит каждый день, а еще она наконец-то начала есть.
Меня обрадовали эти новости. С души будто камень упал.
– Теперь я могу немного успокоиться… Я очень боялась, что она этого не вынесет.
– Не беспокойтесь, госпожа Мэйчжуан всегда была сильна духом. Она не станет делать ничего подобного.
– Я понимаю, но… – И тут мне в голову пришла ужасная мысль. Я схватила лежащую рядом одежду и выскочила из воды. – За ее едой и питьем кто-то следит? Их же не могут отравить и потом сказать, что она не выдержала переживаний и покончила с собой? Даже я знаю, что от свидетелей лучше сразу избавляться, ведь мертвых нельзя допросить.
– Госпожа, вы зря так переживаете. – Цзиньси была совершенно спокойна. – Служанки и евнухи, которые приставлены к госпоже Мэйчжуан, наверняка очень внимательны и осторожны, ведь если с ней что-то случится, им не сносить головы.
Слова Цзиньси звучали разумно. Я успокоилась и снова села в ванну.
– Госпожа, я уже давно заметила, что вы беспокоитесь о госпоже Мэйчжуан больше, чем о себе самой. Когда стало известно о ее беременности, император несколько дней вас не посещал. Другие госпожи наложницы посмеивались над вами и ждали, когда же вы рассоритесь. Они и подумать не могли, что у вас такая крепкая дружба, что вы воспримете ребенка госпожи Мэйчжуан как своего собственного.
– Мы с Мэйчжуан дружим с самого детства. Про нас можно сказать, что мы вместе прошли путь от женской половины дома до императорского гарема. Посторонним не понять, насколько сильные узы нас связывают. В гареме у меня только две подруги, готовые прийти на помощь: Мэйчжуан и Линжун. Естественно, у меня душа болит за подругу, которая оказалась в такой ситуации.
Цзиньси смотрела на меня с легкой грустью. Видимо, ее тронули мои слова.
– Я уверена, что госпожа Мэйчжуан чувствует то же самое по отношению к вам. Тетя Фан Жо рассказала, что госпожа постаралась остаться с ней наедине и кое-что передала для вас.
Я увидела в руках Цзиньси маленький кусочек бумаги, на котором было написано лишь несколько иероглифов: «Береги себя, помоги Линжун».
Прочитав записку, я не выдержала и заплакала. Вскоре бумага полностью пропиталась соленой влагой.
Я знала, что Мэйчжуан никто не дал бы бумагу и чернила. Я даже представить не могла, что ей пришлось сделать, чтобы найти этот маленький кусочек. А так как у нее не было ни чернил, ни кисти, ей пришлось писать кровью. Я живо представила, как она прокусывает палец и выводит неровные иероглифы. Сердце защемило от тоски и от боли. Ах, Мэйчжуан, ты и сама сейчас в опасности, но умудряешься переживать и за меня. Ты думаешь, что я тоже попала в немилость, и поэтому хочешь, чтобы я помогла Линжун добиться благосклонности императора.
Я скомкала записку и попросила Цзиньси сжечь ее в курильнице.
Линжун была единственной во всем гареме, на кого я теперь могла опереться, вот только я видела, что она все еще не забыла моего брата, хотя прошел уже почти год с того момента, как мы вошли во дворец. Она не только всячески избегала встреч с императором, но и старалась не привлекать его внимания. Я не настолько жестока, чтобы заставлять девушку сближаться с тем, кто ей не нравится.
Приняв ванну, я переоделась в чистую одежду и решила, что пора бы навестить Линжун. Я взяла с собой Цзиньси, Лючжу и Хуаньби и не забыла про подарки: фрукты и отрез атласа.
Линжун жила в небольшом дворе неподалеку от Ифу. Кроме нее, здесь жили две ее личные служанки – Баоцзюань и Цзюйцин и две служанки, которых прислала Мэйчжуан, – Цуй и Си.
Подходя к воротам, я услышала, как кто-то спорит. Кажется, одной из спорящих была Цуй.
– Госпожа, вы можете жить, как пожелаете, но не надо тянуть нас с собой на дно. Мы же подневольные люди. Вспомните, вы последовали за чанцзай Шэнь, и это принесло вам выгоду. Так почему бы вам не общаться почаще с цзеюй Чжэнь? Это еще выгоднее. Она любимица императора. Если вы будете с ней дружить, то даже нам, вашим слугам, жить станет гораздо веселее.
Я подала знак своим служанкам остановиться и не шуметь. Я хотела послушать, чем закончится этот разговор.
– Госпожа, не вините нас за жалобы, – вступила Си. – Вы и сами знаете, что с тех пор, как мы вам служим, не было ни дня, чтобы мы по-настоящему радовались. Мы слышали лишь упреки да издевательские смешки за спиной.
Голос Линжун звучал очень тихо:
– Оказывается, я очень плохая хозяйка, которая не может позаботиться о своих слугах.
Цзюйцин не могла смотреть на то, как унижается ее госпожа, и сказала:
– Госпожа, вы очень хороший человек. Если вы позволите им скандалить, то они вообще перестанут считать вас хозяйкой.
– Даже госпожа с нами не спорит, а ты такая же служанка, как и мы. Почему тогда выступаешь против нас? – недовольно пробурчала Цуй.
Си презрительно усмехнулась:
– Госпожа, вы сами-то считаете себя нашей хозяйкой? Даже не знаю, найдется ли во всем мире такой человек, который искренне назвал бы вас «хозяйкой».
Линжун потеряла дар речи. Она сидела на крыльце с совершенно красным от стыда лицом. А вот Цзюйцин не могла стерпеть грубого отношения к своей госпоже и продолжила спорить с недовольными девицами.
Мой обычно холодный разум охватил огонь ярости. Я презрительно фыркнула и вошла во двор.
И Линжун, и служанки вздрогнули при моем внезапном появлении. Цуй и Си тут же забыли о споре и подбежали, чтобы справиться о моем здоровье. Заискивающе улыбаясь, они протянули руки, чтобы забрать подарки, принесенные Лючжу и Хуаньби.
Я остановила их взмахом руки.
– Разве я могу вас утруждать? Вы ведь еще обидитесь. – Я посмотрела на Цзюйцин и ласково сказала: – Девочка, я слышала, как ты защищала свою хозяйку. Подойди и получи свою награду. Хуаньби, дай ей серебро.
Цзюйцин искренне поблагодарила меня, а Цуй и Си, покрывшись красными пятнами от стыда, сконфуженно стояли в стороне.
– Я
