Туманный Альбион: Возвращение Богов - Greshnnik

Greshnnik

Туманный Альбион: Возвращение Богов

Глава 1

Абернети захлестнула волна ужаса, густая и липкая, как погребальный смрад. На старинном погосте, где надгробия, словно древние стражи, хранили тайны ушедших, нашли юную девушку. Изъеденная глубокими багряными полосами, она превратилась в жуткий холст, на котором неведомый художник оставил следы своей извращенной фантазии. Но настоящий ужас вызывала рана в самом сердце — идеально круглая, словно выжженная печать. Криминалисты, хмурясь, бормотали про крис — нож с лезвием, извивающимся, как змея.

Вердикт, прозвучавший в промозглом воздухе погоста, был безжалостен и страшен: сектант. Безумец, чья вера утопает в крови и мраке. И словно насмешка судьбы, всего три месяца назад это же место приняло еще одну невинную жертву.

Полиция, как стая голодных псов, бросилась по кровавому следу, понимая, что преследует не просто убийцу, а монстра, умело прячущегося в тени обыденности. В домах Абернети гас свет, двери запирались на все засовы, а страх, словно ядовитый туман, проникал в самые потаенные уголки душ.

«Тихая командировка, говорите?» — прорычал я себе под нос, сжимая газету, чей заголовок вонзился в мозг, как осколок стекла. «Ритуальное убийство потрясло Абернети». Скомкав бумагу в яростный шар, я запихнул ее в карман сиденья, будто мог таким образом избавиться от навязчивого кошмара. Я прилетел сюда, чтобы отдохнуть от столичной суеты, окунуться в атмосферу старой Шотландии, а получил… это. Неприятное предчувствие, словно ледяная рука, сжимало сердце.

— Дмитрий Алексеевич, позволите предложить кофе? — Мягкий голос стюардессы, как звон колокольчика, вырвал меня из мрачных мыслей. На ее лице играла приветливая улыбка.

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, немного вздремну, — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Но все равно благодарю, красавица.

Ее уход, сопровождаемый еще одной лучезарной улыбкой, принес облегчение, как будто я сбросил с плеч тяжелый груз. Но я знал, что это лишь временная передышка. Что-то в этой истории в Абернети меня настораживало, что-то заставляло почувствовать себя не туристом, а участником какой-то зловещей игры. И это “что-то” начинало меня пугать.

Я перевел взгляд за иллюминатор, но вместо живописных видов увидел лишь бескрайнее, колышущееся море облаков. Они, словно призрачные корабли, плыли в невидимом океане, но их вид, вместо того чтобы убаюкать меня, погрузил в водоворот воспоминаний.

«Вот ведь удача!», — подумал я с иронией. И правда, шеф отправил в командировку именно меня, вчерашнего выпускника института, а не его заместителя, которому уже чемоданы собирали в Шотландию. Но обстоятельства распорядились по-другому: срочный вызов в Иркутск, связанный с открытием филиала газеты, и вот я тут, за тысячи километров от дома, в самолёте, лечу в самое сердце туманной Шотландии. И если поначалу я боялся, что поездка будет скучной, то теперь, после прочтения газеты, я понимал, что со скукой точно пролетел. Но ведь это шанс! Шанс показать себя, доказать, что я не просто так протирал штаны в университете. Тема моей статьи — “Культура проведения праздников и самобытный фольклор Шотландии”, на первый взгляд казалась простой и незамысловатой. Но, думаю, теперь, после всего прочитанного, я смогу посмотреть на Шотландию с другой стороны, глубже прочувствовать ее дух, в особенности сейчас, в канун Самайна, древнего кельтского праздника, чьи отголоски и по сей день живут в сердцах жителей Альбиона. Пусть он и совпадает с навязшим в зубах Хэллоуином, для коренных шотландцев Самайн — это нечто большее, нежели просто маскарад и веселье. Это время, когда грань между мирами истончается, и духи могут свободно бродить по земле, а значит и я, журналист, должен быть готов ко всему.

Под мерный гул двигателей, словно под монотонное пение древних заклинаний, я медленно погружался в сон. Мозг, уставший от впечатлений и тревог, рисовал мрачные картины.

Я оказался на сумрачной улице Перта, где готические дома, словно безмолвные стражи, высились по обе стороны, омываемые холодными струями дождя. Они выглядели не просто мрачными, а пугающе безликими, как и люди, спешившие по своим делам с надвинутыми капюшонами и раскрытыми зонтами, словно стремясь спрятаться от зловещего мира. Капли дождя, как ледяные иглы, стекали по моему лицу, еще больше затуманивая и без того унылый обзор. Ветер, пронизывающий до костей, казалось, вытягивал остатки тепла из моего промокшего тела. Зубы, словно кастаньеты, выбивали нервную чечетку, а суставы ныли от холода. Мне отчаянно нужно было согреться.

Я бросился к ближайшему прохожему, словно утопающий, хватающийся за соломинку.

— Простите, мистер, — прохрипел я, перекрикивая дождь и ветер. — Не подскажете, где здесь можно как можно быстрее согреться парой стаканчиков виски?

Но он, словно каменная статуя, не обращая на меня внимания, продолжал медленно скользить по мостовой. Терпение мое лопнуло, и, не выдержав, я подскочил к нему, схватив за рукав. С силой развернув его к себе, я замер, словно пораженный громом. От этого человека исходила такая пронзительная волна холода, что, казалось, она заморозила не только кожу, но и саму душу. Его лицо, вынырнувшее из-под капюшона, было бледным, с синюшным оттенком, словно у мертвеца, пролежавшего несколько дней на морозе. Глаза были покрыты мутной пленкой, а зрачки оставались неподвижными, словно у стеклянной куклы. Приблизившись, он провел своей иссохшей, ледяной рукой по моей щеке, и с холодной хрипотцой произнес:

— Тепло… Мне нужно твое тепло…

Оттолкнув его от себя, я сделал пару шагов назад. И в этот момент я заметил нечто ужасное. Все люди, спешившие по своим делам, замерли, как манекены, но, словно по чьему-то зловещему приказу, начали поворачивать головы в мою сторону. В их глазах не было ничего, кроме пустоты, и я увидел, что это не люди, а лишь их жуткие копии: женщины, старики, дети — все они выглядели, как трупы, пролежавшие несколько дней в могиле. Организм действовал на автомате, и вены наполнились ледяным адреналином. Развернувшись, я бросился бежать, как зверь, спасающийся от преследования. Петляя по лабиринтам узких улиц Перта, я надеялся оторваться от преследователей, но, обернувшись, увидел, как толпа этих жутких существ упрямо следовала за мной, словно ведомая невидимой нитью. Их шепот, хором повторяющий одни и те же слова, ледяными иглами проникал в мой мозг:

— Тепло… Нам нужно твое тепло…

Я не знал, куда бежать. Я не знал, где я. Неумолимо приближающаяся смерть гнала меня, словно загнанного зверя. И тут, в этом хаосе тьмы и теней, я заметил свет. Единственный, крошечный светлячок, мерцающий вдали, на площади. И не было сомнений, что этот