Последнее дело - Гоблин MeXXanik

Из гостевой комнаты вышел Лаврентий Лавович. Лекарь выглядел немного заспанным и растрепанным. Он внимательно осмотрел меня с видом заведующего лабораторией, и произнес:

— Выглядите намного лучше, мастер Чехов.

— Спасибо, — ответил я. — Вашими стараниями.

— Это хорошо, — рассеянно пробормотал лекарь и провел пятерней по волосам, взъерошив их. — Потому что сегодня мне придется ненадолго вас покинуть. Если что-звоните. Я мигом приеду.

— Но вы ведь вернетесь, да? — вмешался Фома, скрестив руки на груди. — Потому что нет ничего важнее, чем здоровье некроманта. Я вам как шаман говорю.

— Я приеду, как только смогу, — торопливо ответил Лаврентий, застёгивая пуговицу на манжете. — Но правда, на сегодня слишком много вызовов.

— Вот так и доверяй целителям, — пробурчал Фома и глубоко втянул носом воздух, уловив запах пирогов.

Возникшую тишину разорвал резкий звонок телефона. Такой громкий, что все непроизвольно вздрогнули. Этот звук исходил из кармана пиджака Фомы, и я осторожно уточнил:

— У тебя новый аппарат.

Питерский кивнул. Вынул телефон из кармана, уставился на экран, а затем встал с кресла и быстро отошёл к окну. Принял вызов и понизив голос, начал что-то объяснять.

Лекарь тем временем виновато посмотрел на меня:

— Простите, Павел Филиппович… Мне и впрямь пора. Если почувствуете недомогание, даже самое легкое — сразу звоните.

— Всё в порядке, — махнул я рукой. — Вас подвезти? Гриша наверняка свободен и донесет вас до нужного адреса. Как он говорит, «с ветерком».

Лицо лекаря вытянулось, и он резко замотал головой:

— Нет-нет. Я на трамвае. Мне это привычнее. И… спокойнее. Слишком много лошадей под капотом машины у вашего Гришани. А еще он любит лихачить. Так и на столе прозекторской оказаться недолго.

Спорить я не стал. И лекарь направился к выходу из гостиной.

Но у двери его перехватила Людмила Федоровна.

— Большое вам спасибо, что отреагировали на просьбу одинокой женщины и прибыли на помощь, — с улыбкой произнесла она, и я увидел, как Яблокова незаметно сунула в карман пиджака лекаря конверт, а в руки свёрток в вощёной бумаге.

— Людмила Фёдоровна… — смутился целитель. — Не надо…

— Не спорьте, юноша, — возразила она. — Жалованье вам положено по договору. А в свертке пирожки. Вы не стали завтракать и наверняка не успеете пообедать. Даже не догадаетесь заглянуть в булочную. А работать на голодный желудок вредно. Вы нам нужны полным сил.

— Святая женщина, — выдохнул он.

— Никому не говорите, — фыркнула Яблокова, но ее глаза заблестели. — Репутацию мне ещё портить не хватало.

Лекарь смущенно опустил взгляд и поспешно выскочил из гостиной.

— Вы совсем засмущали светило медицины, — заметил я.

Яблокова только хитро улыбнулась:

— Завтрак скоро будет готов.

Фома, который как раз закончил разговор по телефону, подошел к столу и покачал головой:

— Увы, но позавтракать я не смогу. На службе возникли неотложные дела. Вы здесь справитесь, вашеств… Павел Филиппович?

Я улыбнулся:

— Все в порядке. Я просто немного приболел. И даже слегка выздоравливаю.

— Ну и славно, — кивнул Фома. — Идите на поправку. И не напрягайтесь. Я попытаюсь заехать вечером. Но сами понимаете.

— Прекрасно понимаю, — ответил я. — Государева служба не имеет четкого графика.

— Это точно, — подтвердил Фома и направился к выходу, оставив нас с Яблоковой одних.

— Ты ведь не станешь сегодня работать? — прозвучал суровый голос Людмилы Федоровны, как только на лестнице послышались тяжелые шаги Питерского. — Приём отменили. Всех посетителей перенесли на неделю. Арина с утра обзвонила всех, кто мог бы появиться без записи. Мир не рухнет, пока ты пару дней поваляешься в кровати. Особенно если учесть тот факт, что после выпуска адвокат Чехов почти без выходных помогал всем, никому не отказывая в помощи.

— Не буду, — заверил я соседку. — Просто посмотрю документы в кабинете.

Яблокова поджала губы и недоверчиво взглянула на меня:

— Завтрак через двадцать минут, — напомнила она. — И я буду ждать вас вместе с Ариной Родионовной на кухне.

Я кивнул, принимая условия Людмилы Федоровны, и направился в кабинет. Нечаева уже ждала в приемной. Она сидела за столом, перебирая бумаги лежащих перед ней папках, и время от времени делала пометки в журнале. Но когда я спустился в приемную, она оторвалась от своего занятия и взглянула на меня:

— Доброе утро, — с улыбкой произнесла она и тут же участливо спросила. — Как вы себя чувствуете?

— Отлично, — ответил я, подходя к ее столу. — Я в порядке.

Её пальцы едва коснулись моей ладони. Случайно. Почти незаметно. Но от этого прикосновения стало чуть теплее. Но мгновение было недолгим. И я с трудом удержался от ругательств, когда Василий высунулся из стены и подмигнул мне с невинной наглостью.

— Вы в кабинет? — тут же уточнила Нечаева, тоже заметив призрачного гостя. — Я сделаю вам чай.

— Спасибо.

Я пересек приемную, вошёл в кабинет и опустился в кресло. А через несколько минут в помещение вошла Нечаева, которая держала в руках поднос с чайником и чашкой.

— Вот.

Она поставила посуду передо мной и добавила:

— Я буду в приемной. Нужно кое-что доделать.

— Людмила Федоровна сказала, что через пятнадцать минут будет готов завтрак, — предупредил ее я. — И если мы не явимся…

Арина Родионовна округлила глаза и приложила ладони к щекам в притворном ужасе:

— Тогда нужно поторопиться, чтобы не навлечь на себя ее гнев, — произнесла она и вышла из кабинета, оставив меня одного.

Я же налил в чашку отвар, сделал глоток и откинулся на спинку кресла. Покосился на лежавшую на углу стола папку, на которой было аккуратным почерком написано «Содружество». Но сейчас агрохолдинг волновал меня меньше всего. Я хотел в тишине и одиночестве подумать про Маргариту. Она нашла очень удобное место, чтобы спрятаться. Там, куда сложно отправить призрака, и пробраться самому. Но пока она там, могут пострадать люди. Как едва не погиб Фома, когда наемники взорвали «Империал».

Размышления прервала хлопнувшая входная дверь. И тихий голос в приемной. И я удивленно поднял бровь: Людмила Федоровна вроде обмолвилась, что прием отменен. И…

— Павел Филиппович, — голос Арины