Юность Мышиного короля - Сергей Борисович Куликов
Виртуальный мир, конечно, иллюзорен. В нём никто не может до конца отличить, что испытывает в данный момент от того, что должен бы испытывать «на самом деле». В большинстве случаев, что хочет пользователь, то ему и предоставляют. Нюансы контактов с реальностью проявлялись лишь в ситуациях, подобно той, с которой столкнулся Фокс.
Опасно открываться миру, реальному миру, а не его цифровой копии. Риск в том, что мир подарит условия, в которых не всегда сможешь выбрать из того, что тебе предложено. Придётся получить и то, что есть без всякого выбора. «Мир полон травм, – подумал Фокс. – Конечно, надо и это опробовать. Но надо ли злоупотреблять?» Ответ на вопрос казался очевидным.
И снова пришлось подивиться, насколько травматичен путь накопления личного опыта. А ведь боль приходит даже не как итог совсем-совсем плохих ситуаций. Увы, опасность коренится в самой непредсказуемости, в условиях невозможности выбора, к которому сегодня все так привыкли.
«Но ведь выбор – это тоже травма, – мелькнуло в голове. – Выбирая одно, я теряю другое». Фокс почувствовал, что совсем согрелся. Вот и философские мысли стали посещать. Или это сеть «шалит» в фоне?
Он быстро разорвал контакт. Одновременно Фокс как бы встряхнулся, решив, что время промедления кончилось и необходимо действовать.
Приятное осознание, что источником пришедшей мысли выступил он сам, взбодрило Фокса. Имплант в мозгу стал услужливо подсказывать, где в последний раз фиксировалось положение гравимобиля. «Туда и пойду!» – решил юноша и сделал первый шаг в предложенном направлении
Глава 6
Расположение посадочной площадки секрета не составляло. Надежда на скорейшее обнаружение гравимобиля не умирала, наоборот, продолжала жить в сердце Фокса.
«Скоро, уже совсем скоро, – билось в его голове. – Он там, он точно где-то там, спокойно ждёт меня под снегом». Мысль быстро найти гравимобиль согревала лучше любой отопительной системы. Всего и надо – пробить ход в снегу, запустить интеллектуальную систему и дать ей право управления всеми подсистемами.
Одно лишь смущало. Перед началом гонок Фокс вышел из гравимобиля и перевёл систему в режим глубокого сна. Стандартная процедура, которую применяли ко всем кибернетическим помощникам, чтобы они потребляли меньше ресурсов.
Экономия, во всём экономия! Навыки бережного обращения с энергией прочно усваивались зандарцами ещё в период обучения.
Природа планеты периодически проявляла норовистый характер. И неважно, что чрезвычайные ситуации случались редко. Жители поселений всё же сталкивались с ними при освоении родного мира. Впрочем, одна только теоретическая возможность подталкивала к укреплению умений давать достойные ответы на вызовы природы.
Поэтому неудивительно, что Фокс следовал полученным навыкам и уменьшал расход энергии, где только мог. Между прочим, это рождало неудобства, вот как сейчас. Ведь проще же получить сигнал пеленга от постоянно работающей интеллектуальной системы гравимобиля. И поставленная цель быстрее бы оказалась достигнута. Но как же традиции!
Впрочем, Мышиный король с готовностью шёл на жертвы. Это наполняло сердце гордостью, ибо так он следовал идеалам суровой древности. Тогда не полагались слепо на технику, а учитывали возможные сбои и старались опираться на свои силы.
Конечно, стремления во всём идти по стопам героев имели довольно зыбкую почву под собой. Соглашаясь с сознательными ограничениями, Фокс девяносто девять процентов времени бессознательно проводил во взаимодействии с информационной сетью. Пусть в словах и образах это не фиксировалось, но механический обмен данными с имплантом в мозгу не прекращался. Правда, не выходил на сознательные уровень без воли человека.
Автоматический поиск контактов влёк за собой удивительный результат. Даже выражать запросы и желания часто не приходилось. Системы реагировали на них, словно на свои собственные.
О, эта знаменитая гордость жителей Зандара за свою автономию! Но стоило ли игнорировать прохождение выбора вариантов деятельности, который совершали свободные зандарцы, через сито предварительных уточнений? Интеллектуальные системы просчитывали оптимальные сценарии. Пользователи отдавали им предпочтение и тем выбирали.
В итоге каждый зандарец или зандарка имели дело с траекториями движения. Они придумали бы их сами, будь у них достаточно времени для того. Однако чуть раньше им помогали, страхуя от заведомо ошибочных решений.
Совершённые вычисления и отсев негативных сценариев экономили время. Люди брали готовые шаблоны, которые оставалось наложить на свою жизнь, искренне полагая, что это делается абсолютно самостоятельно. Хотя в упомянутом выше смысле так оно и было.
Одна лишь справедливость требовала честного указания внешних источников поступления моделей поведения и общения.
Вот, например, можно увидеть, как Фокс поступил в интернат. Там определил траекторию личного развития путём решения тестовых заданий. Он не вполне помнил сам момент в прошлом, ибо был слишком мал для того. Поэтому природная часть мозга не запечатлела воспоминание.
Но в чём, казалось бы, проблема? Данные хранились в биополимерном импланте, внедрённом в мозг в момент рождения: бери и считывай. Но нет, именно здесь наблюдалось ограничение. Из этических соображений отдельные личности не имели доступа к полной базе данных.
Все стремились сохранять естественный порядок вещей. Даже родители обладали лишь ограниченным доступом к памяти Фокса. Гарантия сбалансированности системы – вот для чего это делалось.
Биологические родители теоретически могли полностью контролировать объём памяти ребёнка. Они бы отслеживали процесс на всех этапах. Но с определённого момента и они теряли доступ. Природных по происхождению детей изымали из семей и передавали усыновителям. А уже те, подключаясь позже, считывали воспоминания лишь с момента вхождения ребёнка в приёмную семью.
В точках перехода в интернате – ранние годы, поступление; детство, обучение; юность, выпуск – заботу над Фоксом брали внешние силы. О нём заботились управленческие подсистемы в киберцентре поселения. Именно они оценивали потенциал личности и выявляли перспективы дальнейшего роста.
Конечно, у Фокса имелись смутные представления о переходах. И гарантировать их точность не смог бы никто, даже приёмный отец Мартен. Тот взял мальчика на попечение в последние годы пребывания в интернате.
А картины прошлого у самого Фокса как бы раздваивались.
Вот он лежит в горизонтальном положении в окружении поддерживающего силового поля. Помнится, тело соединялось с системами жизнеобеспечения, которые следили за правильным развитием организма. Тело росло и изменялось, а положение оставалось одним и тем же.
А вот другая серия образов, буквально рядом с предыдущими. Фокс достаточно точно мог бы заявить, что играл с друзьями, посещал занятия, увлекался хобби.
