Камер-юнкер - Валерий Пылаев
Еще один захват “Бисмарка”. Так же ночью, только на этот раз — белой. В том же самом месте — у набережной наискосок от Зимнего дворца, почти под самым носом у наследника престола и всемогущего Багратиона. Впрочем, на этот раз я подготовился куда лучше. Силами за моей спиной вполне можно было бы штурмовать что-то даже посерьезнее германской плавучей крепости.
Чуть ли не десяток легковых автомобилей, в которых наверняка нашлись бы Одаренные посильнее меня. Автобус и два армейских грузовика с пехотой. Не самое многочисленное войско — зато целиком состоящее из ветеранов и отставных городовых, да к тому же еще и вооруженное самой свежей разработкой Судаева. Кудесник с оружейной фабрики не подвел и выдал опытную партию чуть ли не на полтора месяца раньше обещанного.
И сегодня его детище, похоже, ожидали полевые испытания.
Но я все-таки надеялся, что крейсер попадет в мои руки без стрельбы: слишком уж незначительные силы были оставлены на его охрану. На палубе в полумраке я насчитал от силы пару десятков фигур в темно-синих мундирах, и их командир явно уже начал соображать, что к чему.
У сходней меня встречал невысокий мужчина с аккуратной седой бородкой колышком. Подполковник — судя по погонам. Довольно высокий чин по меркам немногочисленной жандармерии, а вот маг, похоже, не самый выдающийся — едва дотягивающий до положенного седьмого класса, да еще с явно не боевой специализацией.
— Доброго дня, ваше высокоблагородие. — Я чуть склонил голову. — Мы прибыли к вам с высочайшим поручением.
— И каким же?
Верховный жандарм “Бисмарка”смотрел с недоверием, но дорогу все-таки освободил. Я — уже во второй раз в жизни — ступил на палубу германского крейсера и достал из кармана подаренное Багратионом кольцо с магическим вензелем его светлости.
— Именем ее императорского величества — “Бисмарк” переходит под мое командование, — твердо проговорил я. — Дело государственной важности.
Мы стояли так, что вряд ли кто-то еще видел, что я держу на ладони. Тайный знак от самого верховного жандарма Империи был аргументом посерьезнее любой бумаги… и все-таки даже его оказалось недостаточно.
— Кхм… ваше сиятельство, — отозвался подполковник. — Вы ведь понимаете, что подобное требование… едва ли выполнимо. Я имею… определенные инструкции, и должен как минимум лично убедиться, что…
— Ваше высокоблагородие — прошу… на два слова.
Я взял жандарма за локоть и аккуратно, но решительно потянул в сторону носа “Бисмарка” — туда, где нас не могли услышать.
— Я полностью понимаю ваше желание проверить столь… странное распоряжение, — снова заговорил я, когда мы отошли на десяток шагов. — И все же смею предположить, что вы уполномочены принимать решения без оглядки на высшие чины. И именно поэтому прошу: доверьтесь мне. Сдайте командование судном и сойдите на берег. Без лишних вопросов.
Командир жандармов не хватал звезд с неба, но ни трусом, ни уж тем более дураком определенно не был. И наверняка уже успел сообразить, что я едва ли мог бы появиться здесь без предупреждения “сверху”.
— А если я откажусь? — поинтересовался он.
— Думаю, ответ и так ясен, ваше высокоблагородие. — Я пожал плечами. — Вы знаете, кто я такой — а значит, прекрасно осведомлены и о моей репутации, и о возможностях. Корабль в любом случае снимется с якоря на рассвете. С вашего позволения — или без него. Думаю, в наших общих интересах обойтись… без непростительных в такое время излишеств.
Жандарм хмуро сдвинул брови и чуть привстал на цыпочках, заглядывая мне через плечо. Пытался хотя бы примерно сосчитать, сколько Одаренных уже собрались на набережной у сходней. И картина его явно не обрадовала.
— Что ж… — с явным сомнением пробормотал он. — Думаю, я действительно могу обойтись… Мои люди сойдут на берег, ваше сиятельство.
— Не раньше, чем наступит утро. — Я чуть склонил голову. — Мне может понадобиться ваша помощь. Остальным я предложу быть моими гостями в кают-компании. Но когда мы снимемся с якоря, всем, конечно же, позволят покинуть борт. Разумеется, вы сохраните оружие. И уверяю, ваше высокоблагородие, — Я придвинулся чуть ближе, — за все происходящее — равно как и за его последствия — перед высшими чинами буду отвечать я и только я. Слово дворянина.
— Как пожелаете, ваше сиятельство, — вздохнул жандарм. — Корабль ваш.
Именно это я и ожидал услышать — и где-то через полчаса на “Бисмарке” уже освоилась новая команда. Кое-кого специально ради такого случая выдернули со своих кораблей Бельские со старым князем Юсуповым. Настоящих матерых моряков из них было от силы человек сорок, но я не собирался в длительную автономку. Вряд ли трудившиеся на торговых судах кочегары, механики и мотористы знали, как обращаться с орудиями крейсера, но в паровых машинах как будто разобрались без особых проблем.
А по военной части я перестраховался — и лично пригласил принять участие в операции Шестопалова с Судаевым. И оба, как ни странно, согласились без лишних вопросов. Хоть каждый, конечно по своей собственной причине. Артиллерийский полковник, похоже, доверял мне безгранично, а оружейник из Нижнего Новгорода без разговоров отправился бы хоть к черту на кулички, узнав, что там ему дадут покопаться в передовых убойных железках.
В апреле я не успел толком рассмотреть “Бисмарк” — не теперь времени у меня предостаточно. Паровые машины готовятся к походу несколько часов, жандармы уже надежно устроены в кают-компании, команда на местах, а вокруг тихо — только прогуливаются вдоль набережной парочки любителей петербургских белых ночей. Вряд ли кто-то из них обратит внимание, как в сиреневом полумраке над трубами крейсера появляется дымок. А если и так — уж точно не побежит докладывать городовым или лично Багратиону. Да и у его светлости сейчас наверняка появились дела поважнее. А когда “Бисмарк” снимется с якоря, бояться будет уже нечего: на открытой воде у этой машины соперников на сотни километров вокруг попросту нет. А толстенная броня выдержит даже Свечку, Копье и чуть ли не все известные мне заклятия. Конечно, Дар мага высших классов прожжет и десять, и двадцать двадцать сантиметров стали, и такие мастодонты у наших противников наверняка найдутся. Но их возьмет на себя дед с остальными могучими старцами. Моя роль в завтрашнем спектакле другая. Поменьше, проще на первый взгляд — но в чем-то, пожалуй, и сложнее.
Но пока крейсер только просыпался. Оживали в машинном отделении где-то глубоко под палубой паровые машины. Разгоралось
