Третья арка от перекрёстка - Анна Викторовна Дашевская
– Наверное, ты права. Нужно переключиться. Какое заклинание ты использовала, когда это строила?
– Риманов гиперкуб.
– А, понятно!
Вялым движением кисти Лавиния свернула кубус в сверкающую точку и забросила его в пространственный карман.
После ужина все разошлись по своим комнатам, хотя было ещё довольно рано. Госпожа Редфилд тоже отправилась к себе, но свет в её окне горел ещё долго. Несколько раз оконная створка отворялась, впуская магвестники, на занавесках виднелась тень, ходящая из угла в угол, дважды заметна была вспышка портального окна. Наконец всё угомонилось, свет погас, и вокруг особняка семьи Монтойя воцарилась такая тишина, какая бывает в городе лишь самой глубокой ночью. От реки слышен был шум воды, ударяющейся о каменные опоры моста, где-то возле башни Хиральда звенела гитара, одинокий и несвоевременный комар зудел, пытаясь пробраться в тёплый дом, полный вкусной еды…
Глава 14
Услышав пожелания коммандера, полковник Монтойя только фыркнул.
– Вы что, детективов начитались? В финальной сцене умудрённый годами и опытом сыщик рассаживает всех участников дела у камина и рассказывает, кто кого и почему?
– Дорогой полковник, – Лавиния щёлкнула пальцами, выкладывая на письменный стол их общее создание, кубус. – У нас с вами нет ни одной серьёзной физической улики. Впрочем, несерьёзной тоже. Мы знаем, что юного герцога попытались взять под контроль как минимум две группы фигурантов, и кто в какую группу входит – тоже знаем. И что? Мы скажем отцу-келарю, что он добавил в напиток герцога тинктуру Ауэрбаха, а он ответит, что молодой человек выходил в город и там выпил чего-нибудь не того. Мы предъявим секретарю его родословную, а он заявит, что это не наше дело. И оба будут при этом формально правы!
– Мы представляем закон…
– И действуем в его рамках. Мы ограничены этими рамками, Монтойя, а наши противники – только фантазией и деньгами. И говоря честно, я не представляю себе, какие реальные улики можно было бы найти по этому делу. Поэтому единственное, на что мы можем рассчитывать – на слабое звено. На то, что кто-то из участников спектакля дрогнет, проговорится или попытается выторговать соглашение. И вот тогда они начнут валить друг друга.
– А если нет? – полковник прошёлся по собственному кабинету, остановился возле кресла, в котором сидела Лавиния, посмотрел на неё пристально. – Если слова не подействуют?
Госпожа Редфилд пожала плечами.
– Как минимум, на какое-то время они притихнут. Надеюсь, герцог успеет набраться сил, завербовать сторонников и найти способы придавить противников. В конце концов, никто не будет вести его за руку всю жизнь.
– Хорошо. Предположим, что вы меня убедили. Значит, вы желаете выстроить сцену здесь, в моём кабинете?
– Да. Конечно, большой зал герцогского дворца был бы эффектнее, но им не пользовались много лет. Родригес, дворецкий, справедливо предположил, что какие-то действия в этом зале привлекут внимание противника. И кроме того, в вашем кабинете легче активировать защиту.
– Легче, – повторил Монтойя. – Сколько фигурантов будут участвовать в вашем представлении?
– В нашем, дорогой полковник, в нашем представлении! Давайте считать. Наша сторона – герцог Медина, вы, я, мадам Лаво, Дюпон, пятеро моих студентов. Франциска?
– Нет, – мрачно ответил Монтойя. – У близнецов буйный период.
– Ладно. Итого на нашей стороне десять. Противник – Хуан Фуэнтес, Эстефания, граф Хаэн и его дочь, секретарь герцога Фернандо Гонсалес. Всего пятеро.
– А Наваррес и его подруга?
Лавиния вздохнула.
– Я пока что считаю их нейтральными. Не хочется верить, что мать Патрисия всерьёз играет против собственного младшего брата, или Наваррес – против вас. Поэтому я предлагаю расставить кресла вот так…
И она протянула полковнику листок бумаги со схемой, довольно коряво набросанной. Тот пару секунд смотрел на картинку, потом перевернул её другой стороной и уставился снова. Лавиния прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Столько кресел у меня не найдётся.
– Стулья вполне пойдут. А студенты могут и постоять, так даже лучше. Мобильнее будут.
– Хорошо. Принято. В какое время?
– Сейчас у нас начало одиннадцатого. У меня есть ещё дела, нужно дождаться нескольких сообщений, да и герцог пока занят. Потом я бы предложила пообедать, потому что играть трагический финал на голодный желудок я категорически отказываюсь. Значит… в три часа?
– В три, – схема упала на стол, и сверху её убедительно припечатала ладонь полковника Монтойи.
⁂
Дел у Лавинии и в самом деле было по горло. Со вчерашнего вечера ей приходили магвестники с необходимой информацией. Четырежды в двери особняка семьи Монтойя стучались курьеры, и трое из них ждали ответа. Дворецкий уже начал коситься на беспокойную гостью с хорошо дозированным неодобрением. Но к началу одиннадцатого, кажется, все сведения были собраны, и теперь Лавиния хотела лишь сесть и продумать, что будет говорить. Ах, да, ещё она волновалась, и довольно сильно: её студент Лонго, он же Энрике Хавьер Перес де Сандоваль и Уэскар, четырнадцатый герцог Медина, до сих пор молчал. Никому не было известно, какое время отнимет то, что он должен был сделать, и во что это выльется. То и дело Лавиния, забывшись, начинала грызть ногти.
От этого малопродуктивного занятия её отвлёк сигнал коммуникатора. На экране появилось лицо Марии Эсперансы, вдовствующей графини Сьерра-Морено.
– Добрый день, сеньора коммандер.
– Добрый день.
– Я хотела бы встретиться с вами и поговорить.
– Давайте встретимся. Я в Службе магбезопасности…
– Нет-нет, я бы предпочла нейтральную территорию!
«Можно подумать, на нейтральной территории что-то изменится?» – подумала Лавиния, и любезно ответила:
– Хорошо, как скажете. Ваш вариант?
– Кофейня прямо напротив магбезопасности. Я могу быть там через четверть часа.
Когда Лавиния вошла в кофейню, Мария Эсперанса уже ждала за одним из столиков. На сей раз она была не в лиловом, а в тёмно-сером, и этот цвет совсем уже её не красил. Госпожа Редфилд уселась напротив, попросила официанта принести ей кофе со сливками и взглянула на свою визави.
– Итак?..
– Я знаю, что вы копались в моей жизни, – сказала Мария Эсперанса без всяких предисловий.
– Копались, – согласилась Лавиния. – И что?
– Но… Это непорядочно! Могли у меня спросить!
– И вы бы ответили? Сеньора, я должна была выяснить, не вы ли стоите за попытками отобрать власть в провинции у Энрике Хавьера. А поскольку в данных попытках неоднократно применялись магические средства, угрожающие жизни и здоровью граждан Союза королевств, при расследовании я имею право использовать любые доступные мне способы, – выдав эту бюрократически выверенную фразу, Лавиния откинулась на спинку стула и улыбнулась.
Мария Эсперанса покрутила в пальцах ложечку и испытующе взглянула на Лавинию.
– И что вы сделаете с этими сведениями дальше? Это ведь вы собираете нас всех в три часа…
– Что я сделаю, зависит от вас. В принципе, мне нет необходимости излагать подробности вашей личной жизни публично или в частной беседе с кем-то из фигурантов дела.
– Фигурантов, – протянула Мария Эсперанса, и уголки её губ пустились вниз. – Чего вы хотите?
– Две вещи. Первое, вы дадите магическую клятву, что не злоумышляли против его светлости герцога Медина, не планировали захватить власть в провинции…
Громкий смех прервал это перечисление.
– Поверьте, никогда и в мыслях не было! – Мария Эсперанса пальцем смахнула слезинку. – Зачем?
– Для вашего сына.
– Он незаконнорожденный. И в любом случае, я не пожелала бы своему ребёнку тащить такой груз. Хорошо, а второе условие?
Лавиния помолчала, потом достала из кармана куртки записывающий кристалл.
– Вы ответите мне на вопросы, касающиеся вашего отца, графа Хаэна. И даже можете выбрать, отвечать сейчас – под магически заверенную запись, но сейчас и без свидетелей, или позже, когда все соберутся в кабинете главы Службы магбезопасности.
– Отец меня не простит.
– Думаю, у него будет, чем заняться, помимо доставления вам неприятностей. Вы можете уехать куда-то из Севильи? В Сьерра-Морено?
– Нет, там меня никто не ждёт, – покачала головой Мария Эсперанса. – Брак был бездетным, поэтому титул и земли перешли к кузену моего покойного мужа. Мне достались по завещанию деньги и небольшая вилла на побережье, где-то рядом с Сан-Себастьяном. Я там никогда не была,
