Тропа Крысиного короля - Лариса Петровичева
Прошла еще одна вечность, прежде чем Терри смог опустить пистолет.
Его знобило. По телу ручьями струился пот. Терри сделал шаг назад и наткнулся на кого-то – живого, горячего, сильного.
– Отлично, – негромко произнес Эрик Манхейн, певец Севера.
Терри обернулся: поэт, одетый в теплое пальто, придержал его под локти, и следователь запоздало подумал, что этот молодой мужчина, безумец с раздвоением личности, опаснее любых волков из свиты Крысиного короля.
Прикосновение окатило льдом, приковало к полу. Терри пытался сойти с места, освободиться, сбросить с себя эту вялую покорность – и не мог.
– Отлично, – устало повторил Эрик. В его голосе звучала надежда – а губы не шевелились.
Слова поэта плыли в голове Терри.
– Никогда не думал, что встречу того, кто не боится мертвых волков Тристана Кейдна. Ты мне пригодишься. Ты меня заменишь.
Он мягким, почти влюбленным движением прикоснулся ко лбу Терри, и тот поплыл по темным волнам реки – в сон, во мрак, в беспамятство.
– А пока спи, – услышал Терри. – Спи и все забудь.
И река сомкнула сонные воды в его голове.
* * *
Утром Мия проснулась от того, что на площади кто-то бахнул хлопушкой и целый хор голосов радостно провозгласил:
– Последний день!
Она села в кровати, потерла глаза и вдруг сказала себе: сегодня же последний день года! И будет праздник, накрытый стол, запеченный в тесте гусь и шоколадный пирог, а на елке засверкают серебряные шары, и вместе с тихой поступью нового года придут новые надежды.
Воспоминание о минувшей ночи нахлынуло с такой силой, что Мия почувствовала боль в груди. Она никогда не ходила во сне – и вдруг умудрилась встать, выйти на улицу, отыскать дороги, пробитые в горе, и спуститься к лесу. А если бы Аделарда там не было? Если бы он спокойно спал в своей комнате, то как быстро волки расправились бы с Мией?
Боль не уходила, так и ворочалась возле сердца. Вздохнув, Мия позвонила в колокольчик, вызывая служанку. Вскоре пришла, позевывая, Кирси и с порога сообщила:
– Миледи, ваш дядюшка просил передать, что после завтрака придут ряженые. Их надо будет встретить на правах его подопечной, он оставил вам корзинку с пряниками для них.
Мия читала об этом исключительно северном обычае как о чем-то диком. Люди наряжаются в зверей и привидений, ходят друг к другу в гости и поют старые песни, выклянчивая угощение. Ряженым дают конфеты и мелкие монетки, чтобы в доме на весь год поселилась удача и благоденствие.
– Никогда не видела ряженых, – сказала Мия, выбираясь из-под одеяла.
– Так милорд потому и велел вам рассказать, чтобы вы их не испугались! – Кирси подняла с пола скомканную мокрую сорочку, которую Мия вчера бросила, выйдя из ванной, удивленно подняла бровь, но ни о чем не спросила. – Там такие рожи – ух! Вот на что я к ним привычная, сама же иногда ряжусь, да и то, как глянешь, так оторопь берет. От иных так прямо и убежала бы неведомо куда, чтоб с собаками не нашли.
– И в кого же ты наряжаешься? – поинтересовалась Мия.
После ночной прогулки в одной сорочке она чувствовала себя на удивление хорошо. Ни следа ожидаемой простуды, ни даже крошечного намека на кашель. Значит, артефакт Аделарда…
Стоп. Раз он достаточно богат, чтобы приобрести один артефакт, значит, у него могут быть и другие. Например тот, который способен высосать кровь из девичьих тел. Надо рассказать об этом Бренсону.
– А в мышку, миледи! – беспечно ответила Кирси. – Я родилась в малый мышиный год, так мне сам бог велел ею одеваться. А Ингвар, мой братишка двоюродный, волком рядится, уж до того жуткий! Маленькие как его видят, так чуть штаны не мочат!
Да уж, вчера Мия посмотрела на тех волков, при виде которых невольно согрешишь.
За ночь во дворце сделалось холоднее. На всех стеклах мороз нарисовал цветы и перья, а слуги, которых Мия встречала по пути, надели толстые вязаные жилеты. В столовой Мия обнаружила Бренсона. Следователь сидел в одиночестве за накрытым столом и, увидев ее, довольно воскликнул:
– Ну вот, хоть еще одна живая душа! Несчастный поэт занят своими виршами или, я уж не знаю, своей несчастной головой, Аделард с самого утра пошел в лес с мольбертом, а ваш дядя бросился в шахты – там, кажется, новая находка.
– Неудивительно. Эвви убита, значит, должен появиться новый камень, – вздохнула Мия, усаживаясь за стол.
Надо же, теперь она говорит о старинных пугающих обрядах так, словно они имели какое-то отношение к реальности.
Завтрак был уже новогодний: маленькие свиные котлеты, нарубленные в виде шишек, яйца в гнездах из картофеля, свекольный салат с луком и морковью. На большой деревянной доске были поданы маринованные огурцы, бекон, сардельки и печеные грибы, украшенные кольцами красного лука. В родительском доме подавали такую же еду в последний день года – всего два месяца назад мать говорила, что соскучилась по шишечным котлетам. Ей так и не довелось их отведать.
В носу защипало. Бренсон посмотрел на Мию с печальным сочувствием.
– Это ваш первый Новый год вне дома, верно?
– Верно. Раньше мы с родителями наряжали ель… – вздохнула Мия. – Терри, я должна кое-что рассказать вам.
Она говорила почти десять минут, если верить старинным часам на стене: в подробностях изложила события минувшей ночи и особо упомянула согревающий и исцеляющий артефакт, который Аделард бросил в ее ванну. Бренсон слушал, не отрываясь от еды, он ел быстро и аккуратно, словно солдат, которого в любую минуту могут бросить в атаку. Когда Мия закончила свой рассказ, то следователь понимающе кивнул и произнес:
– Вот оно что. Оборотень. Вы в это действительно верите?
Он спросил так, словно нисколько не сомневался в душевном здоровье Мии, и она не рассердилась на его вопрос.
– Верю.
Бренсон положил себе еще свеклы и задумчиво сказал:
– Современная наука отрицает существование оборотней, но я успел повидать достаточно, чтобы понять: в таких местах она не всегда работает так, как мы привыкли. В любом случае он спас вас от неминуемой смерти! Как насчет того, чтобы после завтрака прогуляться в лес?
Мия отрицательно качнула головой.
– Нет. Я боюсь.
– Понимаю, – согласился Бренсон. – Я бы после такого похода тоже боялся здешних сосен и волчьего воя. А знаете, что я обнаружил в таком заурядном предмете, как книга церковных записей смертей и рождений?
– Что же? – спросила Мия, аккуратно нарезая котлету на кусочки. В столовой
