Тропа Крысиного короля - Лариса Петровичева
– Ты воды принесешь, или что? – оборвал ее Бренсон. Кирси кивнула и выбежала из комнаты. Когда за ней хлопнула дверь, следователь вынул из кармана свой хрустальный конус на цепочке и приказал:
– Не шевелитесь.
Мия замерла. Артефакт медленно раскачивался в руках Бренсона, от него веяло мягким теплом, и чей-то далекий мягкий голос, не мужской и не женский, повторял: отдыхай, все будет хорошо, я все найду и исправлю. Людей тоже можно починить, как и вещи, надо просто разобраться в поломке и выбрать нужный инструмент. Над артефактом поплыли светящиеся иероглифы, и его прозрачность вдруг смыло насыщенной синевой.
– Что это? – спросила Мия.
Боль в груди отступила, теперь ей было спокойно и совсем не страшно. Ну да, упала в обморок – но было душно, да и вообще, во всем виноват корсет.
А Крысиный король ей просто привиделся. После всего, что Мие пришлось пережить, неудивительно, что ей мерещатся чудовища. Было бы странно, если б они не являлись.
– Яд, – коротко произнес Бренсон, и его лоб прочертила глубокая вертикальная полоса. – Маленькая доза, но… Вас травят, Мия.
Какое-то время Мия лежала молча, глядя, как синева клубится в хрустале, а потом подумала: «Что ж, пусть так. Тогда я умру и встречусь с родителями, и все будет в порядке. Я буду с ними, а не с Крысиным королем».
Бренсон осторожно погладил ее по щеке: его рука была сухой и твердой, прикосновение – почти жалеющим. Мия сама не поняла, почему подумала, что этот человек практически не имеет дела с женщинами. Живет в одиночестве, и им движет лишь желание отыскать правду.
– Очнитесь! – приказал он. – Я не знаю, что это за яд, но попробую выяснить. Только не спите, очень вас прошу.
– Хорошо, – кивнула Мия и вдруг поняла, что плачет. Просто по щекам побежали слезы, в носу защипало: так не хотелось умирать! Так хотелось увидеть лето, стрижей, цветущие пионы в саду возле родительского дома, еще раз съездить на юг. Так хотелось жить!
– Ну тихо, тихо, – ласково произнес Бренсон, и Мия подумала, что сейчас он говорит со своей сестрой. Он пытается успокоить Сару, которую не смог спасти, но сейчас она выскользнула из его памяти и встала рядом, вплотную, так, что можно прикоснуться. Рука вновь скользнула по лицу Мии, вытирая слезы.
– Я все узнаю, слышите?
Вернулась Кирси со стаканом воды. Бренсон помог Мие сесть и, поднявшись с кровати, шагнул к выходу.
– Ей нужен свежий воздух, – распорядился он, и Кирси кивнула. – А я пока проверю кое-что.
X
Весь Ангеат праздновал наступление последнего дня года. Бросив взгляд в окно, Терри увидел, как возле елки пляшут ряженые – морды у них и правда были такие, что недолго упасть на месте. Мие надо было отлежаться, возможно, даже поспать какое-то время. Терри надеялся, что успеет узнать правду до того, как случится непоправимое.
Он вышел в коридор и чуть ли не бегом бросился к лестнице.
Артефакт показал, что яд пришел через воду, и тот, кто его туда поместил, медленно травил всех обитателей крепости. Вот откуда взялись сердечные заболевания, возможно, от них умирали и мужчины, и взрослые женщины, но врач выдавал нужное заключение, скрывая истинное положение дел. Спускаясь по лестнице к выходу, Терри подумал, что он тоже отравлен – жил в Ангеате, пусть и недолго, пил его воду, ел пищу.
Неважно. Это уже не имело никакого значения.
Он вышел на улицу, и свежий зимний ветер взбодрил его, игриво бросив пригоршню снежинок в лицо. Терри ждал, что Сара появится, но призрак оставил его. В Ангеате обитали свои чудовища и не пускали сюда посторонних.
Или дело было в яде, который он успел принять?
Он прошел к ряженым, и на несколько минут его закрутило пестрым водоворотом хоровода. Терри поддался ему, поплыл по течению. Какая-то девушка, светловолосая, разрумянившаяся, поцеловала его в щеку, желая счастливого Нового года. Терри вернул поцелуй и пожелание и невзначай отметил, что в приятных, в общем-то, девичьих чертах вдруг мелькнуло что-то крысиное.
Покружив вокруг елки, хоровод выпустил его рядом с торговкой сбитнем. Надо было сделать вид, что он просто гуляет и веселится вместе со всеми; Терри рассмеялся на обрывок чьей-то шутки, протянул торговке монетку – та вручила ему бумажный стаканчик со сбитнем, и он сделал глоток.
Вкусно. Сладко. Да, на местной воде, ну и что ж.
Попивая сбитень, Терри неторопливо двинулся вокруг елки. Детвора затеяла игру в снежки в стороне – снежки швыряли так, чтобы не угодить в елочные игрушки. Их на ветвях было видимо-невидимо, и все хорошие, дорогие, не какие-то домашние самоделки. Стеклянные шары, птицы, мыши рассыпались по темно-зеленым ветвям, и на мгновение Терри показалось, что он слышит их мелодичный перезвон.
Где спрятать краденое? На чердаке у полицейского.
Где может быть артефакт? Да прямо на виду, так, что никто не догадается. Серебряный шарик так легко повесить на нижние ветви елки – и легко будет забрать, когда потребуется. Конечно, раньше Оливер Гринн хранил его, например, в своем кабинете, но потом в Ангеат приехал столичный следователь, и хозяин крепости решил перепрятать свое сокровище.
Во время обыска будут обшаривать кабинет и бумаги, а не елку, вокруг которой день и ночь толпа народа.
Спрятав правую руку в карман пальто, Терри сжал прозрачный конус своего артефакта. Неспешно двинулся дальше. Со стороны все выглядело как невинная прогулка. В сверкающем боку одного из шаров вдруг проплыла оскаленная волчья морда. Терри сразу же ощутил тревогу.
На нижних ветках елки висели самые крупные шары. Растрепанные пушистые ленты пестрой мишуры уходили вверх, к золотой звезде; Терри некстати вспомнил о том, что когда-то язычники украшали елки внутренностями врагов. Потом их приобщили к истинной вере, нравы смягчились, и теперь вместо сердца и печени на еловые ветки вешают стеклянные украшения.
Но темные хтонические божества никогда не забывают того, что было раньше. И их верные жрецы тоже.
А вот и серебряные орехи, традиционное украшение, их на елке размещают дети. Терри стиснул свой артефакт: давай же, найди. Покажи, где он, тот артефакт, с помощью которого Оливер Гринн обескровливает девушек! Такой же, как у его коллеги в столице, –
