Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
– Почему ты молчишь?.. Где он?!
Сольгре посмотрел на воспитанника снизу вверх – он все еще сидел на полу, упершись ладонями в колени, – и снова отвел взгляд. Открыл было рот, но так и не произнес ни слова. Как будто бы не решался… Твою светлость, что же такого должно было случиться, что Сольгре Сигвальд не смеет об этом заговорить?! Вот ведь как… Недавнее спокойствие наставника выводило юношу из себя, но видеть его таким оказалось еще страшнее.
Тяжелое злое предчувствие заворочалось в груди, сдавило сердце. Глупо, ведь положение их уже не могло стать хуже, бояться следовало раньше… Но иррациональный, непонятный ужас пришел только теперь.
– Сольгре! Что происходит, где Амат?! И… что с ним?
На последнем вопросе голос дрогнул, подвел. Наверно, Сольгре вовсе его не услышал, но это уже было неважно… Арко еще договаривал по инерции, но ответ уже знал. Разрозненные стекляшки складывались в мозаику, впиваясь в пальцы, рассекая их до самых костей… И проклятое это «тебе нужна моя помощь», и пропавшая куртка с форменным медным значком, и затаенная боль в глазах наставника. Амат Сигвальд, Тэйм Анней… насильник, лжец, предатель… Человек, который только что добровольно занял место брата, подозреваемого в колдовстве.
Арко рванулся к двери, но Сольгре, мгновенно оказавшись на ногах, преградил дорогу.
– Нельзя. Если выйдешь сейчас, погубишь и его, и себя.
Слова долетали откуда-то издалека, не касались сознания. Арко не слушал. Рвался к двери, что-то кричал… Сольгре силком оттащил его, встряхнул за плечи, заставляя успокоиться.
– Почему ты не остановил его?.. – обессиленно прошептал юноша и осекся, подавившись страшной догадкой. – Небесные горы… Да ведь ты же сам это устроил!
В жизни Арко Сигвальда хватало потерь: падение Фениксов, Асавель, изгнание… За неполных двадцать три года он столького успел лишиться, что подумать страшно! Но, видят боги, он, не задумываясь, отдал бы все, что у него еще осталось, лишь бы сейчас ошибаться.
Разубеди меня… Пожалуйста, разубеди, ну что тебе стоит!..
Но Сольгре молчал.
Все верно, ошибки не было… Как еще Амат мог узнать о случившемся! Сольгре сам написал ему обо всем и убедил приехать. Своими руками отправил его туда!
Арко попятился, с ужасом вглядываясь в знакомое до последней морщины лицо, которое теперь вдруг показалось совсем чужим. Затаившаяся было бездна ощерилась вновь, и теперь Арко негде было от нее укрыться. Последний его бастион разлетелся грудой обломков, и горячее черное безумие подступило вплотную, коснулось души… Один дорогой ему человек совершил немыслимую подлость, а другой… Небесные горы!..
– Как же ты мог?.. За моей спиной, не спросив…
Сольгре пожал плечами и опустился на одну из кроватей.
– А разве ты бы это допустил?
– Нет! – в отчаянии выкрикнул юноша. – Не допустил бы, и ты не должен был допускать! Они же убьют его!..
Последние слова показались неестественно громкими, как будто не он, кто-то другой произнес их над самым его ухом. Неотвратимые и страшные, тяжелые, как могильная плита. Голова снова закружилась, и Арко едва не упал, зацепил локтем оконную раму. Чужие руки снова легли ему на плечо, потянули куда-то…
– Сядь! Его не убьют, слышишь? Тебя бы убили, но Амат лишен дара. Когда это выяснится, его отпустят, а твое имя будет очищено.
Вот как… Отпустят, значит?..
– Ты забыл упомянуть, как именно регентовские ублюдки станут это выяснять! А ведь не хуже меня знаешь, сколько людей умерло во время проверки на магию, не выдержало…
Спасительная мысль мелькнула коротким проблеском и разом затопила все вокруг… А что, если еще не поздно, если можно остановить Амата?
Он снова вскочил, но Сольгре покачал головой, угадав его мысли:
– Не надо, не успеешь. Я слушал разговоры людей, которые за тобой следили. Тебя собирались взять под стражу сегодня по дороге на службу. Амат уже в замке, его не вытащить.
Волшебник мешком осел обратно на кровать – подломились ноги. Небесные горы… прямо сейчас его брата пытают, и ничего, боги, совсем ничего Арко не может изменить! Как бы ни бился, что бы ни делал… Эта мысль раздирала его в клочки, в ошметки… Все бы отдать – душу, честь, титул… мир перевернуть… Да все без толку.
– Перестань, твой брат – сильный человек, а выживали там многие. Большинство. Уж если они сумели, то Амат сумеет тем более, слышишь?
Выживали… Арко видел тех выживших. После восстания, поднятого отцом, охота на одаренных велась поистине фанатично, и подобные проверки не были редкостью. Говорят, то, что не убивает, делает человека сильнее, только это не так… Те, кто пережил знакомство с королевскими дознавателями, сильней не становились. Выцветшие, навсегда отмеченные пережитым кошмаром… Одни попросту лишались рассудка, другие отделывались навсегда расшатанным здоровьем, заиканием, ранней сединой. Кто-то искал утешения в храмах, кто-то замыкался в себе или допивался до потери человеческого облика. Впрочем, находились и те, по кому вовсе невозможно было понять, через какой ад им довелось пройти… Одно у них у всех было общее: они не вспоминали о проверке на магию. Молчали или отделывались парой ничего не значащих фраз, если кому-то приходило в голову спросить. Сильнее всего Арко врезалось в память именно это – молчание и остекленевшие взгляды, уставленные в огонь.
Проклятие… он помнил брата столько же, сколько себя самого, может еще дольше!.. Вспыльчивого, временами раздражающе легкомысленного, жизнелюбивого… Всегда и во всем первого. Человека, которого Арко всей душой любил до того проклятого дня в Аннее и которого отчаянно ненавидел после – ненавидел по праву! До сегодняшнего дня. А теперь не мог даже этого… Арко не знал, что чувствует к Амату Сигвальду, но был уверен в одном: с ним не должно было случиться подобного.
– Арко! Посмотри на меня!.. Не сомневайся в нем. Он не хотел бы, чтобы ты в нем сомневался.
Арко не ответил. Он сидел, чуть запрокинув голову, и часто моргал, чтобы хоть как-то скрыть постыдные непрошенные слезы. Сидеть так предстояло долго…
Амат пришел следующим вечером. Взбежал по лестнице и шарахнул в дверь кулаком – от души, хлипкая задвижка едва не отлетела. Он всегда так стучался. Ввалился в комнату и окинул родственников усталым раздраженным взглядом.
– Да не смотрите вы так! Живой я, ничего мне не сделается.
Амат действительно выглядел нормально, разве что лицо как-то в одночасье заострилось, осунулось, да еще голос оказался заметно сорван. Арко стоял, не смея приблизиться, не зная, что нужно говорить… Смотрел, как Сольгре, взяв Амата за плечи, заглядывает
