Часть их боли - Д. Дж. Штольц
Странник еще раз горестно вздохнул.
– Но когда ему пришлось спуститься в кромешную тьму, где мы все живем, он не справился с ней! Ее было слишком много. Растворился в ней, потеряв рассудок… Внешне он до сих пор здоров, но тень расползлась в нем, распахнула свои страшные черные крылья. И он уже принадлежит ей, став ее рабом. Увы, это великий бой – не победить тьму, а впустить ее и укротить, став ее хозяином. Но и великая победа! Вижу, глядите на меня как на сумасшедшего, – сказал паломник. – Я таковым, возможно, и являюсь! Уже долгие годы я путешествую, пока мои братья-странники либо смирились, либо умерли. И раз Генри проиграл тьме… Я ищу еще один свет, уготованный для меня, с которым также некогда встречался, заботясь о нем и подготавливая к грядущему… И он, кажется, уже примирился со своей тенью, сохранив себя. Как я всегда говорил, свет жаждет тьмы, чтобы быть светом!
– Это говорил не ты, – усмехнулся Юлиан, – а Инабус из Ашшалы, пророк Фойреса, 17-я аса. Ты только что пересказал мне целую асу, записанную в писании и известную наизусть всем его рьяным почитателям.
– Да, да. Может, и спутал, слишком много лет путешествую. Подзабыл уже. Может, мой мальчик, подскажете глупому старику, а чье это изречение? Какого пророка? «Мы, бедные люди, рождаемся уже мертвыми. Ничего не знаем, никто о нас не знает, ничего не решаем. Тихо живем, тихо умираем».
Юлиан вздрогнул, вспомнив знакомые слова.
– Что? – изумился он.
– Не знаете? – пожал плечами паломник. – Ну и ладно… Пожалуй, выпью вина. Хотя, вижу, идут ко мне люди короля. Чай, надо тому поклониться. Давно не представлялось возможности увидеть его лучезарный лик. Рад был с вами увидеться, хотя мне кажется, это не последняя наша встреча.
Странник отошел. Вместе с другими его доставили к возвышению, на котором восседал сияющий от падающего на его украшения света Морнелий Слепой. Если бы не апатичное выражение лица, он действительно казался бы величественным. Он был окутан дорогими тканями, слепил золотом и драгоценностями, а в его короне в виде веточек дерева багровели умело вставленные рубины. Паломники упали перед ним на колени. Король принялся расспрашивать этих людей о краях, которые они видели, об их вере и тяготах странствий.
– Много где я был, – отвечал глава паломников, тот самый, что вел ранее беседу с Юлианом. – Много где дарил свой огонь другим и отнимал его. Прорицал. Рассуждал. Искал. Был даже у пределов юронзийских песков, которые простираются до неведомых земель. Но в тех краях пророчествовать еще опасно – люди там дикие, приемлющие лишь грубую силу. Был я в Нор’Мастри, где вас чтут и любят, Ваше Величество! Бывал и в Нор’Эгусе, откуда пришел вместе со своими последователями, – он указал на сидящих чуть поодаль спутников. – Нор’Эгус умылся кровью, но, умывшись ею, смыв грязь, он через годы забудет об этом, полюбит вас, как родного отца. А пока этим землям тяжело…
– Всем нам тяжело, – шепнул король, будто сам себе.
– Верно, владычество дается вам тяжко?
– Да, но век мой короток. Вскоре меня сменит Владыка владык, что взойдет на три трона, которые я ему приготовлю, и продолжит дело моих прославленных предков. Мое дело… – И лицо его перекосилось в усмешке. – Паломник, ты прибыл из дальних мастрийских земель и несешь в себе искру Фойреса. Так помолись за меня своему Праотцу, чтобы я получил желаемое!
– Помолюсь, – паломник улыбнулся, подняв сухое лицо. – Но нужно помнить, что перед Праотцом все едины. Поначалу Фойрес может внимать другим душам, заблудшим в черных пещерах, дабы вызволить их. Или он может испытать свет сомневающихся душ, – и паломник вдруг поглядел на стоящего у статуи Юлиана. – Научитесь терпению, владыка, и ваши молитвы будут услышаны. Несомненно, ваш прекрасный внук будет так же велик, как сам Элго Огненный!
Когда паломник раскланялся и вернулся к столу, чтобы испить разбавленного вина и заесть похолодевшим хлебом, король снова обмяк в своем кресле. Его настроение чуть приподнялось. Зато королева смотрела на мужа широко раскрытыми глазами, поскольку понимала, что тот вложил в свою просьбу паломнику. Вскоре она справилась с нахлынувшим ужасом и теперь лишь озиралась, будто в поисках помощи среди всей пестрой толпы. Пока наконец не заметила высокую фигуру Юлиана, который, обсудив детали встречи на охоте с церемониймейстером, поспешил удалиться с аллеи Праотцов. Наурика нахмурила брови и погрузилась в мрачные думы, боясь и переживая за будущее своего милого внука Элго, который был пока так мал, но уже полюбился ее сердцу.
* * *
В прохладный день, когда едва заметная, будто точка, зелень пробивалась из почек, а под ногами хлюпала грязь, Юлиан собирался на конную прогулку. Они с Дайриком Обараем, оба в охотничьих костюмах, то есть в шароварах, легких пелеринах и масках, покрывающих лица, взобрались на южных скакунов. За ними следовало сопровождение из рабов. Приятно моросил мелкий дождь, ничуть не ухудшая впечатления от предчувствия весны. Оба ехали стремя в стремя и обсуждали белую розу, о которой уже желали забыть, а также попытку убийства принца Элгориана.
– У империи много врагов, как внутренних, так и внешних, – заметил Дайрик.
– Что думаешь насчет способа отравления?
– Это было дерзко, Юлиан. Нанести морву на коготки подаренного альбиноса-чертенка – крайне дерзко. Кхм, потребуется много труда, чтобы уберечь нашего юного принца от смерти…
Разговор у них все не клеился. Они ехали, слушая далекий рев стаи оборотней, загоняющей матерую лисицу, и оба думали – каждый о своем. И пока там, вдалеке, проходила одна охота, тут вершилась совершенно иная. Дайрик оглядывался в растерянности, непривыкший, когда вокруг него темные стволы, а не стены Ученого приюта. Даже его небольшая глухота, ничуть не мешавшая там, явно напоминала о себе здесь переливами то абсолютной тишины, то громких звуков.
Вдалеке завыли оборотни Расса. Похоже, лиса вновь улизнула. Затем раздалось ржание испуганных коней и исступленный лай своры собак, которых пришлось увести к шатрам. Соседство с волками животным не нравилось. Охота, организованная церемониймейстером для всех, в итоге превратилась в охоту только для оборотней, которые заполонили все леса и поля.
– Срам, – хмыкнул Дайрик сквозь маску.
– Звериное им присуще куда более, чем нам…
– Зверям не должно быть в числе правителей, потому что правление должно основываться прежде всего на холодном расчете и достоинстве. А эти что? Чем занят наш новый консул Расс Асуло? Бегает по кустам в волчьей шкуре, вывалив язык. Позорные, вонючие демоны, не знающие покоя и жаждущие полакать крови. Стоит проголосовать за новые войны хотя бы ради того, чтобы они убрались из
