Алексей Пехов - Летос

Улица была широкой, но большей частью засыпана камнями и блоками, оставшимися от рухнувших зданий. У многих из них уцелели только часть стен, колонны и арки.

Спутники продвигались медленно, постоянно оглядываясь, стараясь вовремя заметить возможную опасность.

— Ни души. — Шерон подышала на озябшие руки.

— А ты вообразила, что в Талорисе тебя будут ждать потомки переживших катастрофу? — усмехнулась Лавиани. — После Войны Гнева заброшенные города в глуши — обычное явление. В них живут лишь ветер да прах.

Шагов практически не было слышно, спутники проходили улицу за улицей в вязкой тишине, разглядывая сохранившиеся на стенах барельефы — рыцарей в доспехах, сражавшихся с тонкими темными силуэтами шауттов и гигантами, вооруженными молотами.

Завал, перегородивший улицу, не стал помехой. Тэо легко забрался по кускам мрамора, помог Шерон. Лавиани отказалась от протянутой руки, буркнув:

— Я еще способна справиться с такой преградой. Заметили, что нигде нет костей? А ведь Талорис был довольно крупным городом, и людей в нем жило много.

— Тысяча лет прошло. К тому же его надолго поглотило море. — Шерон кивком поблагодарила акробата за помощь.

Сойка с подозрением покосилась на узкий проем между домами — темный, затянутый туманом. Резко втянула в себя воздух, ощущая среди осенних запахов влаги легкий аромат мускуса.

— Сюда! Живо!

Она возблагодарила судьбу, что оба спутника послушались ее беспрекословно, без всяких сомнений нырнув в развалины ближайшего здания.

— К стене! И ни звука!

Троица мэлгов появилась меньше чем через минуту. Лавиани видела их, стоя в глубокой тени. Они направились вниз по улице. Затем появился еще один. Этот остановился и, как она несколько минут назад, втянул носом воздух, а его уши поднялись, точно у собаки.

Сойка прыгнула прежде, чем тот понял, что почувствовал запах людей. Нож рассек горло, и кровь хлынула тугим фонтаном, ударив в стену.

— Ищут нас? — спросил Тэо, выходя из укрытия и глядя на труп.

— Не похоже. Просто патруль. Кажется, те, которых мы видели утром, из другого клана. — Она ткнула на бледное лицо, указала на татуировку, украшавшую бледное лицо, а затем деловито начала срезать волосы-иглы.

— Что ты делаешь? — удивился Пружина.

— То, что не успела сделать раньше. Это хороший яд. И лекарство тоже можно сварить, если знаешь как.

Она взяла десять штук черных у основания и белых, почти прозрачных, на кончиках. Завернула в плотную кожу, вырезанную из безрукавки мертвеца. А потом, схватив труп за ногу, поволокла в дом.

— Если есть один патруль, то могут быть и другие. Кроме того, рано или поздно мэлги поймут, что их товарищ пропал.

— Верно, мальчик. Но если бы я его не прикончила, он бы уже сейчас переполошил всю округу. Смотрите в оба.

За следующий час блужданий в лабиринте развалин они больше никого не встретили, что устраивало Лавиани целиком и полностью.

— Если они несут дозор, значит, им есть от кого защищать свое логово, — задумчиво произнес Тэо. — И вряд ли подобные существа опасаются людей. Здесь есть кто-то еще.

— Другие кланы мэлгов, — оглянулась Лавиани, проверяя, не идет ли кто за ними.

— Не только, — возразила Шерон. — Есть то, что заставляет огни гореть синим.

— И отчего же оно столь стеснительно? — Лавиани остановилась у крайнего дома, осторожно выглянула, изучила следующую улицу. — Почему до сих пор не напало на нас?

— Очевидно, что нам дают безопасный проход.

— Если это шаутт, то очень мило с его стороны так позаботиться о своих друзьях.

В следующий раз первым опасность заметил Тэо. Он тронул Лавиани за плечо, указав направо.

— Мэлг на крыше.

Тварь, вооруженная луком, ни от кого не прячась, смотрела в противоположную сторону.

Сойка отступила под прикрытие стены:

— По этой улице мы не пройдем. Он нас обязательно заметит. Давайте назад.

Переулками они вышли в другой квартал, обойдя стрелка стороной. В этой части города строения сохранились куда лучше.

Стройные фасады зданий, все еще облицованные прекрасным синим мрамором, великолепные, лишь едва отколотые по краям чаши фонтанов, в которых теперь собиралась дождевая вода.

Шерон поразила воздушная красота этого места. Оно совсем не походило на Нимад или другие города Летоса. Перед ее глазами лежало прошлое. Ее прошлое. Прошлое целого народа. То, что они потеряли благодаря Катаклизму.

Ей стало до боли обидно, что она не застала времена, когда Талорис был домом великих волшебников, прекрасным портом, сияющим в рассветных солнечных лучах. Мирным и спокойным. Таким, каким ему уже никогда не бывать и каким его больше никто не увидит.

Указывающая почувствовала глухую тоску от несправедливости судьбы, которая обрекла ее народ жить на развалинах былого величия.

— Это нечестно и жестоко, — вслух произнесла она.

— Прости? — Тэо отвлекся от изучения бассейна, дно которого было выложено перламутром.

— Жить на осколках, в вечном страхе за себя и за своих родственников, которых мы вынуждены бояться, когда наступает ночь. Жить в мире, где все самое лучшее — в прошлом. Было величайшее королевство и великие люди. А теперь все это потеряно, мы отброшены назад, к истокам. Все лучшее забыто. Вокруг нас лишь смерть, жестокость и тьма.

— Поблагодари за это волшебников, — участливо посоветовала ей Лавиани. — Всех скопом. Начиная с асторэ и Шестерых и заканчивая Скованным и Тионом. Не только твой Летос страдает. Смерчи, которые сдирают плоть с костей на юге и на севере; огненные черви в Ириасте; Пустынь; блуждающие вулканы Соланки, от которых стонет весь остров Дельфин; живой ледник Земляных гор, рождающий мороки, убивающие путников, отважившихся подойти к нему слишком близко; страшные твари, облюбовавшие леса эйвов, в том числе и великий Эвилор — Туманный лес. Да много чего еще. Все это наследие Катаклизма. С ним придется жить и нам, и тем, кто появится после нас.

— Жить или выживать? — горько уточнила Шерон.

— Лично я собираюсь жить. Если, конечно, мы не останемся здесь навсегда, — с уверенностью ответила сойка и указала вперед. — Что за штука?

«Штукой» оказалось золотое надгробие. По нему то и дело пробегали бирюзовые всполохи. Тэо посмотрел на стершиеся буквы постамента:

— Это могила. Чья?

— Здесь одно лишь слово, — сказала указывающая, остановившись рядом. — Лавьенда.