Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
– Ты что? Эй, настолько погано выгляжу? – принц заметил его замешательство и попробовал, извернувшись, разглядеть свою спину. Задохнулся от боли и обмяк.
– Сдурел, чего ты вертишься?! Выглядишь, как дионский флаг, по цвету один-в-один. Если не увидишь, особо ничего не потеряешь.
Рик принялся осторожно промывать места, где плеть разорвала кожу, Нейд молчал, только вздрагивал всякий раз, как мокрая ткань касалась спины. Чтобы как-то его отвлечь, Жаворонок начал расспрашивать о случившемся в горах – да ему и правда было до беса любопытно! А принц не ломался, рассказывал… Про дорогу до Каменного города и сброшенного в пропасть гвардейца, про горский конвой и тифрийских пленников, про жен белого владыки… Он говорил, уткнувшись лицом в подушку, отчего голос звучал глухо и почти отстраненно, но Рик не обманывался. Чувствовал, что воспоминания эти причиняют принцу не меньшую боль, чем обработка его размочаленной спины. Вот только и то, и другое, кажется, было ему в равной степени необходимо: есть вещи, которые лучше не запускать, иначе станет только хуже.
Рик подумал об этом и мысленно выругался. Проклятье, сколько бы он сам отдал за возможность сесть напротив Альвира и рассказать ему обо всем, что бесовски долго жрет его изнутри! О крылатом чудовище в небе над Эверрой, о магии, которую приходится скрывать, о том, как Рик устал от постоянного молчания и страха… Жаль, не доведется ему этого сделать.
А Нейд говорил, то и дело сбиваясь, путался в словах, умолкал и начинал снова. Не оправдывая и не приукрашивая своих порывов, не скрывая ошибок. Искренне, как умел он один. Рик слушал и временами ошарашенно переспрашивал, видит небо, рассказывай все это кто-нибудь другой, он бы и вовсе не поверил ни слову! Но бесы заешь, это же Нейд…
– …Знаешь, мне доводилось командовать строем, я привык убивать чужих солдат!.. Да, вид их вывороченных кишок мне радости не приносит, но и рыдать над их трупами не стану! Беда в том, что в Каменном городе были не только солдаты, а я же их всех – на тот свет!.. Единицы выжили…
Волшебник закончил промывать длинный рубец, наискось расчертивший правую лопатку Альвира, и принялся за перевязку. Чужая боль эхом отдавалась в подреберье.
– Еще девушка эта, Илана… Я думал, что освобождаю ее, а ей и даром не нужна была такая свобода, она меня за смерть Эрега возненавидела, убить была готова! – Альвир замолчал и стиснул зубы, словно ожидая чего-то – совсем как тогда, после сгоревших посольских комнат… Будто только что сознался в совершенном преступлении и теперь ждет приговора. Ну что ж, Рик и без того молчал слишком долго!
– А что, если б она тебе на шею бросилась с благодарностями, от этого трупов бы меньше стало? – в лоб спросил он. – Нет? Тогда с какой стати принца Эверрана так заботит мнение горской подстилки?
– Да как ты!.. – Нейд задохнулся от злости и наладился было вскочить, но Рик удержал.
– Вот только попробуй повязки сбить, сдам тебя Анатэ!.. Ну чего ты бесишься? Я придворному словоблудию не обучен, говорю, как есть. Ладно, пусть не подстилка, пусть законная жена вражеского правителя! Ты чего хотел, чтоб она радовалась разгрому своего войска и твоей победе?!
Принц перестал дергаться, только пальцы его, стиснувшие край кровати, побелели от напряжения. Рик вздохнул и продолжил примирительно:
– Слушай, я все понимаю, она не по своей воле за Эрега пошла, ее заставили… Но ты дал ей возможность выбирать, и она свой выбор сделала! Так что теперь она – враг, и ее интересы противоречат интересам твоей страны.
– Проклятье, с тобой невозможно спорить…
Жаворонок фыркнул.
– Вот и не начинай! А если тебе больше всех надо, то давай, как отлежишься, пойдем в город, у людей поспрашиваем, что они про твой поступок думают. Спорим, ни один горцев не пожалеет? А еще лучше это делать не здесь, а в той же Тифре!..
Горцы были проклятием равнины, и волшебник не сомневался, что, когда до людей дойдет эта история, за принца по всему Эверрану не то что выпьют – нажрутся до полного беспамятства и всю ночь будут орать хвалебные песни! И никакая стража не помешает, потому что нажрется первой.
Волшебник снова почувствовал прилив совершенно непонятной гордости за этого человека и мысленно выругался. Вообще-то возвышение Лиара в будущем может создать немало проблем…
– Эй, а ты чего погрустнел? – окликнул Нейд. Надо же, а сам он как будто даже приободрился… Словно что-то решил для себя в эту секунду очень важное – решил и наконец успокоился.
– Да не погрустнел я, задумался просто, – отмахнулся Жаворонок и на всякий случай перевел тему разговора: – Слушай, я вот так и не понял, а что случилось с твоим гвардейцем? Ну, Рей который… От чего он умер?
Принц повозился на кровати в попытке найти удобное положение. Не нашел и, смирившись, опустил подбородок на сцепленные ладони.
– Да я сам ни беса не понял, впервые такое вижу. Вроде ран нет, а он весь аж почернел от прилившей крови! Может, какие-то внутренние повреждения… Надо потом Анатэ спросить. – Он помолчал, о чем-то вспоминая, потом кое-как развернулся к Жаворонку. – Ты узнай, где сейчас его семья, мне бы с ними увидеться… Я перед Реем в долгу. Знаешь, я столько лет думал, что дядя сует его мне в сопровождение только потому, что он на меня доносит лучше прочих!.. А он мне жизнь спас, хотя, видит небо, там и шансов-то не было. Ну представь: все кругом сыплется, сверху каменные глыбы летят…
Он еще что-то говорил, но волшебник почти не вслушивался. Проклятье, как-то даже не по себе стало. Нет, может, гвардеец и правда, скопытился от того, что ему камнем неудачно по голове прилетело – мало ли! Рик-то не лекарь… Но отчего-то вдруг вспомнились слова Эрида, сказанные сегодня ночью после того, как Жаворонок, не рассчитав магической силы, хлопнулся в обморок.
«А в твои птичьи мозги не приходила мысль, что так можно допрыгаться до внутренних кровотечений и сдохнуть ко всем демонам?»
Небесные горы, если на секунду допустить мысль, что ставленник эверранского регента – одаренный, то все удивительно легко увязывается
