Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
За сумбурными этими мыслями Лиар почти пропустил момент, когда плеть со свистом взвилась вверх и обрушилась на спину. Он не закричал. Не потому, что такой гордый, а просто воздух из легких вышибло ко всем демонам. Принц безуспешно и судорожно пытался вдохнуть, он не то что закричать, выругаться и то не сумел бы… Второй удар не заставил себя ждать, и Альвир на какое-то время ослеп и оглох от боли. Надо же, так вот зачем веревка… Не будь ее, он, наверно, упал бы – ноги попросту отнимались, отказывались повиноваться. А Лиар думал так, формальность… Третий удар, четвертый… На пятом он понял, что больше не выдержит.
Вскинул голову и сквозь зыбкую пелену увидел собравшихся вокруг горожан. Увидел и мысленно содрогнулся… Они все-таки горели, горели вместе с ним, с Альвиром. Корчились и вздрагивали от каждого удара, стискивали зубы, дурея от горячей ослепительной боли. Лиар думал, что сумел расплатиться за них за всех, но это было не совсем так… Они расплачивались вместе. Его боль была их болью, и это не преувеличение. А еще Лиар точно знал, что все они – каждый из них! – отдадут все, чтобы просто поменяться с ним местами.
Шестой и седьмой удары легли так кучно что принц вначале посчитал их за один, сбился и плюнул. Веревка сильнее впилась в запястья… От боли начинало тошнить, темнота перед глазами сгущалась и все сложнее становилось хоть что-то разглядеть. Очертания сливались в одно сплошное пятно… А потом среди зыбких контуров и черных точек Лиар различил лицо Жаворонка – бледное, как бумага, перекошенное. Вот уж кто не понаслышке знает, что такое плеть… И если крепкому тренированному Альвиру так паскудно, то каково же было тщедушному мальчишке?! Но ведь выдержал он эту дрянь…
Ладно, ну не смотри ты так, ничего мне не сделается. Лучше вообще отвернись!
Только Рик, конечно, не отвернулся…
Фениксовы перья, это тринадцатый или уже четырнадцатый?.. Лиар сглотнул, пытаясь прогнать подступающую к горлу тошноту – хорошо хоть не ел ничего. Воздуха отчаянно не хватало, и он тонул в густой, черной боли, захлебывался ей и все надеялся потерять сознание, но оно почему-то упорно не желало оставить Альвира. Еще удар и еще… Надо же, а он думал, будто знает, что такое боль: сколько раз валялся раненный!.. Но нет, тут было совсем иначе.
Темнота перед глазами густела и шла рябью, вот уже и Рика стало не разглядеть, но Лиар помнил его огромные отчаянные глаза и остервенело сжатые зубы. Помнил и всеми силами старался держаться, чтобы лишний раз мальчишку не травмировать. Попробовал даже улыбнуться… Не смог.
А еще через пару ударов и это стерлось, показалось неважным. Не было теперь ни Рика, ни людей вокруг, да и самого Лиара Нейда тоже… Ничего не было, только боль. Он висел, безвольно уткнувшись лицом в сведенные локти и понимал, что не выдержит больше. Честное слово, теперь точно не выдержит… Только секунды шли, а плеть больше не свистела.
Веревка соскользнула с запястий, и принц едва не упал – чудом успел схватиться за злополучную опору. Нельзя ему было сейчас падать, ну никак нельзя. Успеется. Постоял, дожидаясь, пока вернется зрение. Ох, бесы, как же дрожат руки!.. Он плохо понимал, что происходит, было больно и почему-то очень холодно, вокруг суетились люди. А потом шершавые, пальцы впились в его запястье, идля того, чтобы понять, кому они принадлежат, Лиару не нужно было поднимать глаза. Надо же, и как Рик всякий раз ухитряется первым оказываться рядом?..
– Ты как? – очень тихо спросил мальчишка, и голос у него был ломкий, испуганный.
Лиар отлип от столба и, не разбирая дороги, двинулся туда, куда вел Жаворонок – боль ненадолго отступила, и этим, бесы сожри, нужно было пользоваться. Добраться до кровати, а там пусть хоть боги на землю нисходят!
– Да брось ты, самому небось и не так прилетало, – вяло отмахнулся принц.
– Сравнил!
– А что? – Лиар остановился и наконец поднял на Жаворонка еще затуманенный болью взгляд. – Тоже думаешь, что принцу, которого прилюдно выпороли, остается только повеситься? Хотя нет, что ж я опять… Вешаться – это для черни, а мне теперь надлежит выпить яд или лучше вызвать на бой Эльвинара…
Несколько секунд Рик растерянно молчал, а потом сплюнул и с чувством спросил:
– Спятил, что ли? Не думаю я так! Только это… испугался, что вдруг ты думаешь.
Смеяться было невероятно, немыслимо больно, но Лиар ничего не мог с собой поделать. Небесные горы, как же он скучал по этому невозможному человеку!.. А Рик вновь потянул за руку.
– Пойдем домой, а? – тихо позвал он.
И вот ведь как… За все годы жизни в эверрском замке Лиар так и не научился считать это место домом. А сейчас как щелкнуло что-то в сознании…
– А и правда, пойдем.
Он мало что соображал и в жизни потом не сумел бы сказать, как они с Жаворонком добрались до замка. Помнил только жгучую боль в излохмаченной спине, тонкие пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в запястье, и людей, что уступали ему дорогу. Горожане не кланялись, не опускали взгляд, как надлежало им делать при виде наследного принца. Они смотрели на него, не отводя глаз – как на божество смотрели, как на святыню… И пусть Лиар не заслуживал подобного, плевать! Он никогда не подведет этих людей, и они тоже не подведут его, теперь принц это знал. Взвивалось над эверрскими предместьями его имя, выкрикиваемое тысячами голосов, и одуряюще пахли цветы, брошенные кем-то ему под ноги.
Глава 7
Рик Жаворонок. Эверран, столица
За дверью купальни шелестела вода. Нейд торчал там так долго, будто вместе с дорожной пылью надеялся смыть следы всего, что успело произойти с ним за последнее время. Жаворонок ждал, вцепившись в оставленную им куртку, словно тонущий в брошенный ему конец бечевы. Вот она – настоящая, осязаемая… Значит не почудилось и не приснилось.
«Он живой. Проклятье, он действительно живой», – твердил как заговор, как молитву. И, вопреки всему, ни капли не был удивлен. Лиар Нейд жив, и ничего в том нет странного, так и должно быть! Это без него мир казался исковерканным и почти незнакомым… А теперь все нормально, все на своих местах.
Нет, Жаворонок не удивлялся, зато других чувств ему хватало с избытком – острых, отчетливых, они
