Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
Королева была уверена, что знает всех по-настоящему сильных магов на континенте, но эту женщину видела впервые. А вот сама одаренная, кажется, знала Альярге – знала и имела к ней личные счеты. Что ж, у волшебников всех мастей могло накопиться немало вопросов к Альярге Ри`Эльверго: кто она для них – изменница, перебежчица. Та, что тенью маячила за плечом Великого Феникса, а после его смерти признала новый закон, заключила мир с убийцами своего господина. Как объяснить им, что она все бы отдала, лишь бы продолжать сражаться – как орбесский фиор Авилим, как герцог Лайа в Мятежных землях, как Рене Сигвальд… Вот только права у нее такого не было. Она – странствующая королева, ей отвечать за благо своей страны и всего континента.
Если б Альярге не сложила оружия, все вокруг по сей день утопало бы в огне и крови – это были бы не те редкие стычки, что случались в последние двенадцать лет, а война – настоящая, неотвратимая и бесконечная. Совершенно бессмысленная, потому что Эверранский волк уже победил в тот момент, когда уничтожил наследников дома Аритенов. Нет, все-таки не война – так, агония…
Альярге безотчетно пробежалась пальцами по поверхности кольца, на котором были выгравированы давно утратившие смысл слова – «сила, честь, справедливость». Да что слова, сами понятия эти теперь изуродованы, обесценены… Служить континенту, принявшему свержение Аритенов и травлю магов – какая в том честь?! И что толку от силы, если нужно улыбаться в лицо скотам и убийцам! Нет, в жизни последней странствующей королевы континента лишь одно слово продолжало иметь смысл… Долг. Вот долгов к неполным тридцати у нее скопилось немало. Успеть бы раздать! Теперь еще один прибавился…
Впрочем, Лиар Альвир изрядно продешевил, попросив о переговорах с Авилимом. Принц мог получить куда большее!.. Он ведь не просто помог Альярге освободиться из плена, но и покончил с горцами – она не сомневалась, что Лиар имеет к смерти Эрега самое прямое отношение. А значит, не жизнь он спас странствующей королеве, но нечто куда более важное… Эрег был единственным, кто знал правду об Альярге Ри`Эльверго и мог рассказать ее. А самое скверное, что ударило бы это не только по ней самой, но и по ее стране. Слишком многое меняла такая правда…
После возвышения, а затем и падения Отступника позиции правящих домов несколько пошатнулись. Кое-кто задумался об угрозе, которую несут обличенные властью колдуны, другие просто желали передела влияния… Нет, до настоящих восстаний было далеко, привычный порядок сохранялся два с лишним века, но именно тогда в небо взметнулись первые искры грядущего пожара. А лет двести назад правящие династии магов начали истреблять по всему континенту – не так это оказалось и сложно, тем более что некоторые из них сами успели выродиться… Подобное ведь тоже случается: старший ребенок всегда рождается одаренным, но мало ли что с ним может произойти! Бывало, что наследник погибал еще в младенчестве. А что до младших претендентов, их отнюдь не всегда признавали печати: кто-то из них вовсе был лишен дара, у кого-то он оказывался недостаточно выражен…
Вот и получилось, что одни сгинули сами, а другие все чаще становились жертвами дворцовых переворотов. Эльвергский престол в то время занимала королева Адэйа, женщина, раньше других успевшая понять, куда дует ветер… Она не стала ждать, пока волна вторжений и восстаний докатится до ее страны: разыграла свою смерть. Корона перешла к ее мужу, обыкновенному человеку, не обладавшему даром – так безо всякой крови официально сменилась династия. И пока заговорщики раздирали Седар, Альдору, Эверран, до Эльверго никому не было дела. Страна, не обладавшая ни удачным расположением, ни богатством земных недр, спокойно процветала в то время, как остальные пытались удержать позиции.
А на деле власть в Эльверго никогда не менялась. Престол по-прежнему принадлежал магам дома Грозы, вот только с некоторых пор это держалось в тайне – той, которую любой из них будет оберегать и ценой собственной жизни, и ценой жизней чужих. Может, решение Адэйи и было спорным, но она отыграла для своей страны почти двести лет мира, ее потомки это понимали.
Альярге никогда не перестанет винить себя за то, что однажды едва не раскрыла эту тайну всему континенту. И никогда не перестанет быть благодарна Сиверу Аритену за то, что не позволил этому случиться.
Она стояла за его плечом и никак не могла взять в толк, чего ждет эверранский император. Почему просит о чем-то, доказывает, уверяет… Почему не обратится фениксом и не спалит до основания этот треклятый зал, набитый спятившими ублюдками. Она начнет понимать это позже, конечно, начнет… Но в тот день Альярге Ри`Эльверго было тринадцать лет, и она служила оруженосцем при Сивере Аритене четвертый месяц.
Переговоры шли уже несколько часов – если, конечно, все это стоило называть переговорами… От долгой неподвижности затекла спина, и если вначале Альярге разглядывала палаты горского владыки с интересом, то теперь ее начинало тошнить от вездесущей траурной белизны и обилия золота. Асхарм – сердце Белой долины… Господин Сивер считал, они должны быть благодарны за то, что им вообще позволили пройти сюда, вглубь Закатных гор. Прежде никто из «равнинных» не заходил дальше Кхурумальда, Каменного города – горцы оберегали свои секреты и тропы. Но как скроешь что-то от крылатого Сивера, который может увидеть все, что захочет, с высоты птичьего полета?! Да то, что он вообще пришел сюда по земле, а не обрушился с небес – это только дань вежливости здешним хозяевам, не более. Вот только не ценили варвары подобных жестов… Принимали за слабость.
Но господин счел, что Огар оказал им честь, приняв в своем доме, и Альярге не посмела с этим спорить. Хотя сама никак не могла понять, что в этом толку, если владыка плевать хотел и на законы континента, и на слова эверранского императора!.. Если смотрит ему в лицо и повторяет одно и то же…
«Мы живем по своим законам, равнинный. Здесь решает Сангол».
Сивер уверял, что не пытается менять здешний уклад, что уважает власть Сангола и белого владыки. Что не посмеет вмешиваться в политику Долины. Вот только горцы приходят на эверранскую землю и забирают в рабство людей, а это уже напрямую касается его, Сивера Аритена… Огар кивал, равнодушно глядя на гостя, словно и
