Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
– Вы оказали мне услугу, господин Альвир. Чем я могу вам ответить?
Лиара передернуло. Это ж какой надо быть падалью, чтоб потребовать каких-то благодарностей за то, что помог попавшей в беду женщине! Тем более что тут неизвестно еще, кто кому больше помогал. Вот только…
Помнится как-то они сидели с братьями Гарта за бутылкой орилского вина. Пес его разберет, с чего тогда разговор начался, но Лиар очень хорошо запомнил свой спор с Анхейром… Граф доказывал, что любой человек охотно продаст и гордость свою, и убеждения, если ему заплатят за это подходящую цену.
«А что тебя удивляет, дорогой брат, цена есть у каждого, – сказал он в тот вечер с обычным своим добродушным снисхождением. – Оставь свой праведный гнев идеалиста, я не столь циничен, как тебе кажется. Я ведь не сказал, что все продаются за золото… Кто-то за славу, любовь, признание, да мало ли за что! Но продаются».
Лиар тогда спорил до хрипоты, возмущался, доказывал… Надо будет по возвращении сказать Анхейру, что тот был прав. Потому что Лиар Альвир теперь точно знал, за что он сам, не глядя, продаст и все свои принципы, и остатки самоуважения. Он слишком хорошо помнил цепь обшарпанных, умирающих деревень вдоль Старого тракта в Айхане, помнил обреченные лица каторжников. Рик Жаворонок милостью Тиол избежал рудников, но сколькие теперь там?.. Разбойники, убийцы, те, кого спасать уже поздно… И сколько еще их таких будет! Загнанных в угол кромешной нищетой, перешагнувших грань и отмеченных каторжным клеймом. Орбесский вопрос – то, что костью сидело в горле у всего приграничья, да и вообще изрядно досаждало Новому Эверрану. И если можно решить его – хоть попытаться…
– Вы направляетесь в Орбес, – чужим каким-то голосом сказал Альвир. – Попросите верховного фиора о переговорах со мной.
Он посмотрел в лицо королеве – решительно, почти с вызовом.
Вот такая я черно-серебряная сволочь. Извольте презирать.
– Вы уверены? – спросила она, глядя куда-то мимо его плеча. – Не в моей власти повлиять на исход подобных переговоров. Полагаю, Авилим не откажет мне в том, чтобы встретиться с вами, но большего я обеспечить не смогу.
Лиар это знал. Странствующие монархи могут быть посредниками между враждующими сторонами, но силой их примирить?.. Нет, такое никому не под силу, особенно, если речь идет о свободолюбивых «лошадниках». И тем не менее, даже просто встретиться с Авилимом – это шанс, которого прежде не бывало! С тех пор, как тот покинул совет континента, в любых переговорах он отказывал…
Проклятье, ну не безумен же верховный фиор! Жесток, принципиален, бесконечно предан покойному Сиверу Аритену, но не безумен, так неужели с ним вовсе невозможно договориться?! Раздробленность невыгодна им всем, степь страдает от нее не меньше прочих! А теперь, после падения Белой долины, влияние Эверрана на севере неизбежно усилится, что еще больше ударит по «лошадникам»… Ну пусть не войдет Орбес в состав Эверрана, пусть просто заключит перемирие, им сейчас за глаза хватит и этого!
– Так вы уверены, что не хотите попросить о чем-то другом? – повторила Альярге.
Она, конечно, понимала, насколько сомнительное дело затеял Лиар Альвир. Фениксовы перья, да он и сам это понимал! Но совсем не попробовать было бы преступлением.
– Да, ваше величество. Я буду бесконечно благодарен вам, если вы окажете мне эту услугу.
– Как угодно. Я попрошу верховного фиора принять вас. Если он даст свое согласие, вы об этом узнаете.
Лиар поблагодарил и попрощался – церемонно, по всем правилам. Наверно, это до беса глупо смотрелось на забытой небом поляне, да еще в исполнении человека с разбитой физиономией, у которого большая часть камизы давно разошлась на повязки. Альярге ответила коротким поклоном. Умеет же… Словно в лицо плюнула.
Альвир вскочил в седло и, не оглядываясь, двинулся туда, где, по его расчетам, должен был находиться берег. К бесам гордость, плевать, что там о нем подумает эльвергская королева! Все, что сейчас важно, это грядущие переговоры со степью, да еще известие о его, Альвира, смерти, которое вполне может обернуться волнениями, а то и еще чем похуже… Нужно спешить, и это все, о чем сейчас стоит думать.
Альярге Ри`Эльверго, странствующая королева Эльверго. Эверран, граница с Орбесом
Проводила глазами силуэт всадника и прислонилась к стене, ссутулилась. Альярге сама не понимала, чего в ней сейчас больше – вины или все-таки ненависти. Только не мальчика этого черно-серебряного она ненавидела – себя. За то, что его не получалось.
Моя вина, господин… Я должна была понять сразу.
И ведь до чего глупо все вышло, как будто она не видела, что Нейд – эверранский вельможа!.. Да это сразу понятно было, только Альярге решила, что он так, из свиты… А то, что перед ней сам принц, в голову не пришло. И не потому, что он объявлен мертвым – мало ли, кто объявлен, ее саму сколько раз хоронить порывались! Просто уж очень отличался этот человек от ее ожиданий. Не было у него ничего общего с Ирганом – статным, безукоризненно учтивым и безоглядно жестоким. Да и на этакого деревенского дурачка, коим Лиара Альвира любят описывать при дворе, он тоже не походил. Наивный, прямой, как копейное древко, самоуверенный, да… Вот только наличия некоторой смекалки это не отменяло.
Альярге прикрыла глаза, вслушиваясь в шорохи и птичьи крики. Она была не совсем честна, когда говорила, что нет смысла искать оставшихся наемников. На самом деле королева непременно собиралась задать им пару вопросов – особенно их главному, тому, что ушел встречать горский конвой. Вероятность небольшая, но что, если он все-таки знает, где найти одаренную, оставившую на руке Альярге пятна ожогов?..
Она вытащила из-под куртки висевший на шнурке флакон из матового зеленого стекла, сделала осторожный глоток.
Я знаю, вы не одобряете, но это в последний раз!..
Альярге не злоупотребляла седарским зельем, пила лишь в самых крайних случаях, иначе давно уже подохла бы. Только в последнее время зачастила… Но что еще делать, если в глазах темнеет от боли и слабости, а действовать нужно без промедлений! Обязательно нужно, потому что Альярге должна разобраться в происходящем и понять, с кем столкнулась. То, что в игру вступила одаренная, да еще такой силы, переворачивало весь расклад и многое могло изменить. Проклятье, да подобной мощью обладал разве что
