Роман Глушков - Кровавые берега
Похоже, все обитатели апартаментов и их спасатели собрались сейчас у правого борта, откуда они отправятся прямиком на берег. Все самое ценное наверняка уже собрано и находится при них, а остальным можно пожертвовать – все равно оно никуда отсюда не денется. Так что мы можем тихой сапой пробраться в комнаты, куда хозяева уже вряд ли вернутся, и подождать их отплытия.
Оставаться снаружи опасно. На корабельном корпусе нас рано или поздно заметят и зададутся вопросом, а чего эти трое там расселись и не спускаются вниз. Внутри королевских покоев мы тоже рискуем нарваться на неприятности, но с меньшими шансами. После кораблекрушения численность боеспособной охраны Владычицы наверняка сократилась, и вряд ли она оставит тут хотя бы одного телохранителя. Зато веревочные лестницы и, возможно, парочка спасательных поплавков после них еще останутся. А большего, чтобы догрести до суши, нам и не надо.
Я вкратце растолковал товарищам свой план, затем помог де Бодье перелезть через ограждение и, дождавшись Малабониту, съехал вместе с ними по наклонной поверхности террасы ко входу в апартаменты. Заглянув в крайний зал и не обнаружив в нем ни души, мы проникли туда и, окинув беглым взглядом потрепанную роскошь, затаились возле внутренней двери. Она вела в коридор, где нам пока не следовало появляться. Впрочем, отсюда тоже было слышно все, что происходит возле правого борта.
Голос Дарио долетел до нас спустя пару минут. Теперь ошибиться было нельзя – каждый из нас расслышал его совершенно отчетливо. Расслышал – и приуныл, хотя все мы были давно к этому готовы.
Тамбурини о чем-то оживленно заговорил с капитаном, но их беседа и близко не напоминала разговор пленника с тюремщиком. Более того, это в тоне Ферреро звучали виноватые нотки. А наш парень говорил с ним так же уверенно, как сам Ферреро допрашивал нас после того, как мы очутились на «Шайнберге».
Кажется, королевский фаворит и капитан вели речь о контейнере с «черной грязью» и о том, насколько усложнилась его отправка на берег. И это тоже многое объясняло. Будь Дарио против планов Владычицы и находись здесь не по своей воле, ему следовало радоваться, что при подготовке атаки на Жерло возникли трудности. Но Дарио не радовался. Напротив, его переполняло возмущение, и он не срывался на крик лишь потому, что был хорошо воспитан и умел сдерживать свои эмоции.
Мы так увлеклись подслушиванием, что проморгали момент, когда в коридоре нарисовался один из телохранителей королевы. Мы не расслышали его шагов и не заметили, из какой двери он вырулил. Но не из той, откуда доносились голоса, а из более близкой к нам. Поначалу телохранитель не планировал подниматься по наклонному коридору. Он уже развернулся было, чтобы присоединиться к остальным, но тут мы совершили непростительную глупость и резко изменили его планы.
Если быть точным, сглупили лишь я и де Бодье, а не расположившаяся с другой стороны дверного проема Долорес. Завидев в десяти шагах от себя охранника, все мы дружно отпрянули от двери. У Моей Радости это получилось почти беззвучно, но мы с Гуго впопыхах натолкнулись друг на друга и наделали достаточно шума, чтобы привлечь внимание стража.
– Эй, кто здесь?! – встрепенулся он и, судя по приближающимся шагам, поспешил к нам. – Есть тут кто?! Живо отзовись, а не то буду стрелять!
Конечно, он не стал бы стрелять, окажись мы слугами или лакеями. Но перепутать с ними нашу одетую в рыбацкие куртки компанию было сложно даже в полумраке. Охрана пребывала настороже, и нам не следовало даже проверять, расстреляют нас на месте или пощадят. Потому что и так было ясно: расстреляют без вопросов. Здесь мы – посторонние и никак не могли попасть сюда случайно, проскочив мимо главной палубы, где собирались остальные выжившие.
Малабонита шикнула на нас, а когда мы на нее посмотрели, поднесла палец к губам. Потом поднялась с корточек и, зажав свой разводной ключ в обеих руках, вскинула его над головой. Что она задумала, стало понятно без слов. Однако нельзя было допустить, чтобы телохранитель заметил ее раньше нас, и потому у нас не оставалось иного выхода, как подчиниться его приказу.
– Не стреляйте, сеньор! – взмолился я, отпихнув Сенатора к стене и, приняв испуганную позу, показался врагу на глаза. – Я – всего лишь официант! Меня послал сюда сеньор Дарио, чтобы я забрал одну вещь, которую он забыл!
Само собой, мой обман раскрылся в ту же секунду, когда охранник переступил порог комнаты. Но кое-что он все же проморгал – разводной ключ, который с размаху заехал ему сзади по голове. Вот только звук удара был совсем не тот, что нам хотелось бы услышать – слишком громкий и звонкий. Такой, какой раздается, когда металл сталкивается не с костью, а с другим металлом.
На охраннике был надет шлем, но Долорес уже замахнулась ключом, и отступать было поздно – противник заметил и ее. Удар не проломил ему голову, хотя и бесполезным не оказался. Наполовину оглушенный, стражник шарахнулся в сторону, переводя карабин на новую, более опасную цель. И во второй раз ошибся, потому что опасность опять подстерегла телохранителя не там, откуда он ее ждал.
Опередив меня, де Бодье оттолкнулся от пола и нырком кинулся охраннику в ноги. Весу в Гуго было столько, что даже легкий его толчок сбил врага с ног и уронил вниз лицом на смятый ковер. А через мгновенье Моя Радость уже оседлала телохранителя и дубасила его ключом по шлему так, что всякий раз на том прибавлялось по вмятине.
Я не видел, в какой момент противник прекратил сопротивление, обмяк и потерял сознание, но последний десяток нанесенных Малабонитой ударов был явно лишним. И все бы ничего, но наша скоротечная битва подняла столько шуму, что враз пришлось забыть обо всякой секретности.
Тишина осталась в прошлом. Теперь нашей задачей было поднять побольше шума, и чем быстрее, тем лучше.
– Берите мебель, мсье, и перегораживайте проход! – приказал я нашему герою, помогая ему подняться на ноги. После чего на пару с ним ухватил массивный деревянный стол, положил его набок поперек двери, подпер его двумя креслами и, подобрав карабин охранника, засел за импровизированную баррикаду.
Телохранитель был вооружен до зубов, и помимо карабина у него за поясом торчало также два заряженных пистолета. Все стрелковое оружие было превосходного качества, какое мне на своем веку видеть еще не доводилось. Даже кабальеро, помнится, объезжали Атлантику с добротными, но стандартными трехзарядными винтовками и пистолетами. Каждый из трофеев, что мы отобрали у этого стражника, судя по весу, был заряжен как минимум дюжиной пуль. Видимо, на этом пневматическом оружии баллоны, куда при зарядке нагнетался насосом сжатый воздух, обладали весьма герметичными и крепкими клапанами, способными подолгу держать высокое давление. Вообще, производство таких высокоточных деталей было нерентабельно. На их обработку уходило слишком много времени, что в итоге отражалось на цене оружия, делая ее запредельно высокой. Поэтому все оружейники предпочитали клепать дешевые и потому более востребованные луки и арбалеты. А пневматическое оружие, особенно такое дорогущее, изготовляли исключительно на заказ.
Телохранители еще не сталкивались с врагом, и потому их оружие было полностью заряжено. И готово защитить не только Владычицу, но и нас, ибо оружию без разницы, на кого оно направлено и кто жмет на его спусковой крючок. Мы возвели баррикаду как раз вовремя. Когда я спрятался за ней, коридор уже штурмовали четверо собратьев оглушенного нами охранника. Наклон пола сдерживал их прыть, поэтому они предпочитали двигаться вдоль стен, хватаясь за выступы одной рукой, а в другой держа наготове карабины или пистолеты. Один из охранников все время звал какого-то Фернана – видимо, пытался докричаться до внезапно умолкшего товарища.
Подпускать противников близко было опасно. Если они ринутся в атаку по правилам – перебежками, прикрывая друг друга, – мы можем и не удержать свое укрытие. Наша сила была не в меткости, а в наглости. Когда телохранители поймут, что за дилетанты им противостоят, они набросятся на нас всем скопом, и нам несдобровать. Но если мы «распушим хвост» и попробуем выдать себя за тех, кем не являемся, возможно, заставим врага дрогнуть.
– Смерть палачам дона Балтазара!!! – заорал я, срывая голос, и трижды выстрелил из карабина по приближающимся охранникам. – Смерть Владычице Льдов!!! Умрите, предатели!!! Viva la Cabalgata!
Дурной пример заразителен, но иногда подобная заразность бывает и полезна. Еще толком не осознав, зачем я устроил этот спектакль, Малабонита и Гуго похватали пистолеты и, поддержав меня подобными «революционными» выкриками, тоже выстрелили по нескольку раз из-за баррикады. И готовы были стрелять еще, но я одернул их, дав понять, чтобы не увлекались. У оглушенного телохранителя имелись в запасе пули, да только времени на перезарядку оружия у нас нет. Разве только поручить эту работу Сенатору, стрелок из которого все равно никудышный…
