Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет

Граис опрокинулся на спину и содрогнулся от приступа — судорога прошла по его телу. Лекарь бросился было к нему на помощь, но Сирх властным жестом остановил его.

— Он убьет себя,— едва слышно произнес лекарь.

— Он сам сделал свой выбор,— так же тихо сказал Сирх.

Граис не видел и не слышал, что происходило вокруг него. Он не ощущал своего тела, корчащегося в судорогах. В потоке энергии и света, ставшем пристанищем для со­знания Граиса, тело не имело права на существование. Со­знание ксеноса, выброшенное за пределы пространства и времени и избавленное от помех, с колоссальной скоростью изменяло свою структуру в соответствии с программой но­вых приоритетов.

Когда Граис пришел в себя, ему казалось, что с того момента, как он сделал последний глоток приготовленного лекарем снадобья, прошло всего лишь несколько мгновений. Он медленно поднялся, выпрямил руки и разжал сведенные судорогой пальцы, отпуская измятое покрывало. Тут же оказавшийся рядом с Граисом лекарь схватил его за запястье, нащупывая трясущимися пальцами пульс.

— Я думал, ты уже не вернешься назад,— покачал головой Сирх.

— Плохо ты меня знаешь,— Граис с трудом изобразил на лице подобие улыбки.

— Тем не менее тебе нужно отдохнуть,— строгим голо­сом заметил лекарь.

— Конечно,— не стал спорить Граис.

Поразительная легкость во всем теле делала его снисходительным и покладистым. Головная боль полностью про­шла. А ворох проблем, копившийся последние дни и быстро спрессовавшийся в плотный, неподъемный ком, бесследно исчез. Оставшаяся на его месте звенящая пустота казалась непривычной и даже немного пугающей. Но Граис по собственному опыту знал, что это было временное явление. Ощущение пустоты исчезнет, как только он сконцентрирует все свое внимание на решении первостепенных задач, про­шедших сквозь частое сито программы приоритетов.

— Я полностью здоров,— Граис одним движением поднялся на ноги.

Его чуть повело в сторону — сказалось остаточное воз­действие наркотического дурмана,— но он тут же восстановил контроль над собственным телом.

— Страшно хочется есть,— улыбнувшись, смущенно признался Граис.

— Я сейчас прикажу накрыть стол в обеденной комнате,— быстро поднялся на ноги Сирх.

— Не стоит,— чуть приподняв руку, остановил его Граис.— Лучше пусть принесут еду в комнату для гостей.

— Тебя тяготит мое общество? — Кривая усмешка скользнула по губам Сирха, но в голосе его явственно про­звучала обида.

— Если и тяготит, то в гораздо меньшей степени, нежели общество моих товарищей по посольской миссии,— с лег­кой иронией ответил Граис.— Однако они, как малые дети, нуждаются в постоянном присмотре. А я уже и без того надолго оставил их без внимания.

— Трудно жить, никому не доверяя,— с пониманием проговорил Сирх.

— Я относился с доверием к твоему сыну,— сказал Граис.

При упоминании о сыне лицо Сирха помрачнело. Жестом он велел лекарю выйти из комнаты. Тот быстро собрал свои склянки и инструменты, суетливо поклонился и вы­бежал за дверь.

— Ты уверен, что Килос жив? — не глядя на Граиса, негромко спросил Сирх.

Голос его прозвучал глухо, как из глубокого пересохшего колодца.

— Когда я покидал лагерь вольных, ему ничто не угрожало,— ответил Граис.— И мне кажется, что у вольных нет причин причинять ему какой-либо вред.

— Мальчишка...— прошептал Сирх. Левая рука его, лежавшая на колене, сжалась в кулак.— Всегда поступает наперекор мне...

— У него еще будет время набраться опыта,— сказал Граис.— Если у тебя больше нет ко мне никаких вопросов...

— Я больше не задерживаю тебя,— рукой указал Граису на дверь Сирх.— Встретимся завтра, когда твой посыльный принесет ответ на мое письмо.

У двери Граис обернулся.

— Когда будешь отдавать распоряжения насчет еды, попроси, чтобы завтрак принесли к нам в комнату как можно раньше,— сказал он,— а то нашего гонца без плотного завтрака из дома не выгонишь.

— Как рано? — уточнил Сирх.

— Как только рассветет,— ответил Граис.— Утренние прогулки по свежему воздуху еще никому не причинили вреда.

— Я вижу, ты проявляешь искреннюю заботу о своих подопечных,— с пониманием улыбнулся Сирх.

В комнате, куда проводил Граиса все тот же слуга-эребиец, который, похоже, вовсе не испытывал потребности во сне и отдыхе, все было по-прежнему. Слим, несмотря на свое недавнее заявление, снова сел играть с Грудваром в треугольники и даже не обернулся, когда Граис вошел. Грудвар бросил на ксеноса быстрый настороженный взгляд и снова уткнулся в игровое поле. Бурдюк проснулся, но подниматься с постели ему было лень. Он лежал на спине, покачивая в воздухе ногой, и что-то фальшиво насвистывал.

Поскольку никто не поинтересовался, как прошла очередная встреча с Сирхом, Граис не стал ничего рассказывать. Он молча присел на постель рядом с Бурдюком.

— Кормить скоро будут? — покосившись на него, спросил Бурдюк.

— Скоро,— кивнул Граис.

— Ну и славно,— заулыбался Бурдюк,— наконец-то первая приятная новость за весь день.

Граис прилег на кровать, подложив под голову согнутую в локте руку. Нужно было хоть немного отдохнуть. Впереди его ожидала бессонная ночь.

Слим, конечно, мог обмануть его, назвавшись простым наблюдателем. Но даже если он и не солгал, то все равно он будет выполнять те инструкции, которые по­лучил из Центра. А для этого Слим попытается передать с Бурдюком свое послание в лагерь вольных. То есть он как бы вручит Бурдюку послание якобы от Граиса, а Бурдюк конечно же возьмет его — он малый бесхитростный. Тогда получается, что вручить это послание Слим может только ночью.

— Граис, хочешь сыграть?

Грудвар встал со стула и подошел к ксеносу.

— А, ты спишь? Извини, что разбудил,— виновато произнес он.

— Нет, ты прав,— Граис, улыбаясь, поднялся с кровати.— Спать ночью будем.

— А сейчас что делать?— откликнулся Бурдюк, почесываясь.— Делами заниматься?

— Кстати, как прошел разговор с Сирхом?— Грудвар снова присел на стул.

— Сирх был немногословен,— вдруг сказал Граис,— его мучили жуткие боли, и он почти не мог разговаривать.

— Отравился?— испуганно подал голос Бурдюк.

— Не исключено,— Грудвар повернулся к толстяку.— Если потреблять пищу в таких количествах и без разбора, то тут не только отравиться можно, а вообще...— он вы­разительно выкатил глаза и сделал страшное лицо.

— Ну что ж,— примиряюще сказал Граис, украдкой бросив взгляд на Слима,— переходим на простое питание.

— То есть?— испуганно вскочил Бурдюк.

— То есть ты пойдешь в лагерь без завтрака,— страшным голосом произнес Грудвар.— И прямо сейчас.

Граис заметил, как Слим выпрямился, что-то беспокойное мелькнуло в его взгляде.

— Нет, так мы не договаривались.— Бурдюк забегал по комнате.— Скажи им, Слим,— он остановился около наблюдателя,— без еды я и двух шагов сделать не смогу — упаду у порога.

— Ладно, ладно,— засмеялся Грудвар,— не знал я, что ты пугливый такой. Будет тебе еда — какая захочешь. Давай лучше сыграем.

И бородач плюхнулся на стул, продолжая смеяться над любителем хорошо поесть.

Глава 20 ОТЧАЯНИЕ

— Завтрак,— Граис ткнул локтем храпевшего рядом с ним на широкой постели Бурдюка.

Йерит тут же вскочил на ноги, словно и не спал,— к приему пищи он был готов в любое время дня и ночи.

Грудвар, спавший, как всегда, чутко, услышав шум, при­поднял голову. Увидев слуг с подносами, наполненными едой, бородач что-то невнятно пробормотал и снова про­валился в сон.

Слим спал так крепко, что даже не проснулся. Или же только делал вид, что спал?.. Во всяком случае, переговорить с Бурдюком ночью Слим не пытался. Так что ночное бдение Граиса оказалось напрасным.

Уничтожив добрую половину провизии, Бурдюк с блаженной улыбкой на сальных губах устало привалился к стене, раскинув ноги в стороны. В руке он держал запеченное ребрышко лавахи, на котором еще оставался из­рядный кусок мяса. Съесть его Бурдюк уже не мог, а положить на тарелку недоеденный кусок было жалко.

Наклонившись к окну, Бурдюк костью отодвинул занавеску.

— Сегодня нас решили пораньше накормить,— сказал он, обращаясь к Граису,— единственному, кто мог слышать его слова.— К чему бы это?

— К тому, что тебе сегодня на встречу с гонцом идти,— зевнув, ответил Граис.

— А, так еще рано,— махнул рукой с зажатой в ней костью Бурдюк.— Гонец раньше полудня не появится.

— Тебя твой спутник, наверное, уже заждался,— взглядом указал на дверь Граис.

— Какой еще спутник? — недоумевающе сдвинул брови Бурдюк.— Немой, что ли?..

Крякнув, он поднялся на ноги и, подойдя к двери, рас­пахнул ее. Стоявший за ней немой буссарец улыбнулся и приветливо взмахнул рукой.

— Тебе-то чего не спится? — недовольным тоном поинтересовался у него Бурдюк.