Эпоха мертвых - Михаил Ежов
Глава 61
Эл стоял на бастионе замка Брандеген и смотрел вдаль, ограниченную сверху чистым куполом звёздного неба, а снизу — заснеженными вершинами Кадрадских гор. В руке он держал ещё тёплый от пролитой крови меч. Его длинное, идеально ровное лезвие, покрытое магическими рунами, испускало слабое зеленоватое свечение.
Рядом с некромантом стоял Мстислав, на лице которого было написано удовлетворение и торжество. Глаза вампира лихорадочно блестели, а кожа цвета слоновой кости матово белела на фоне чёрной кладки замка. Он был одет в длинный кафтан с прорезями на рукавах и по бокам, через которые виднелась красная рубаха. На груди тускло блестел медальон. Правую, обтянутую перчаткой руку Мстислав держал на эфесе Калигорста, подобранного во дворе замка.
Они смотрели вверх, где на фоне чёрного неба медленно разгоралась белая с красным ореолом звезда. Она пульсировала, становясь всё больше и больше, походя на раскрывающийся фантастический цветок, расцветший на небосводе.
— Вот она, долгожданная комета! — проговорил вампир. — Она действительно принесла несчастье, но только нашим врагам. А для моего клана стала счастливым знаком, символом победы. Поистине, ничто в мире не бывает однозначным, у всего есть две стороны!
— Таков закон всего сущего, — согласился Эл. — С тех пор, как мужское и женское начала слились, породив мир, у всего есть две правды.
— Она прекрасна, — сказал Мстислав, не сводя глаз с приближающейся к земле кометы.
Теперь она уже больше походила на подвешенный к небу фонарь.
— Мне кажется, она скорее символизирует начало, чем конец, — заметил демоноборец.
— Возможно. Хотя для меня это, скорее, апофеоз борьбы моего клана за то, что было у нас несправедливо отобрано. Но теперь всё это принадлежит нам, — Мстислав обвёл широким жестом раскинувшийся внизу Бальгон. — Клану отверженных, которые всего лишь исполнили свой долг и предназначение — пошли на смерть вслед за Хозяином. Кстати, я вспомнил тебя, — добавил он, поворачиваясь к Элу. — Ты был там, в Межморье, когда армия Красного Дракона была разбита, и чей-то меч освободил нас, — взгляд вампира скользнул по Кровопуску, но демоноборец никак не отреагировал на слова Мстислава.
Он только провёл рукой по белым, но уже довольно густым волосам, снимая осевшие снежинки. Затем вытер ладонь о старый коричневый плащ.
— Но с тех пор прошло несколько лет, — продолжал вампир задумчиво. — И уже не важно, кто на чьей стороне сражался. Тем более что Вардан счёл действия Валерио преступными по отношению к роду носферату и Предназначению, которое обязывает нас служить Молоху, а не своим личным интересам.
— Поистине, война — отец всему и царь надо всеми, — промолвил Эл, вкладывая меч в ножны. — Всегда находятся два начала, готовые противоборствовать друг другу и сражаться вплоть до полного уничтожения противника. Это как неизменное противостояние огня и воды, неба и земли, человека и стихий. Ярость и ненависть, стремление к победе, желание всегда быть первым — они делают историю.
Мстислав пожал плечами.
— Что есть история? — промолвил он равнодушно.
— То, что мы записываем в летописи и увековечиваем для потомков, считая великим и достойным, — ответил некромант. — Не мелкие события, а глобальные, граничащие с катастрофой, — именно они восхищают и завораживают нас подобно лесному пожару, наводнению или извержению вулкана.
— Сражения оставляют жизнь сильным, а слабых обрекают на смерть, — кивнул Мстислав. — Битвы рождают новые государства, которые всегда сильнее тех, на руинах которых их возводят. Мелкие феоды исчезают, объединяясь вокруг центра, затем новые формирования тоже сливаются, и, наконец, рождается империя.
— Большим государством трудно управлять, — заметил Эл. — Оно стремится расползтись, едва ослабевает надзор, а внутренние противоречия постоянно подтачивают его. По сути, империя подобно дереву, пожираемому теримитами. Падение неизбежно.
— Поэтому у императора должна быть сильная армия, состоящая из преданных воинов, — заметил Мстислав. — Только единая сила может удерживать империю.
— Но после смерти императора государство наверняка распадётся, — покачал головой демоноборец. — Поэтому империи напоминают цирковую арену, создаваемую одним человеком для собственного развлечения.
— Пусть так. Но потом придёт другой и соберёт осколки. И родится новое государство, лучше прежнего.
Эл с сожалением посмотрел на вампира. Как мало тот знал и понимал, этот мертворождённый, надеющийся на вечную жизнь!
— Я оставляю вам город, как и обещал, — сказал демоноборец. — Армия Малдонии уйдёт с рассветом. Нужно перевязать раненых, иначе мы не остались бы здесь и лишней минуты.
— Не сомневаюсь, — отозвался Мстислав. — Полагаю, раненых немного? — добавил он чуть насмешливо.
— Да, ваши воины умеют убивать, — подтвердил Эл, поворачиваясь и начиная спускаться с бастиона во внутренний двор замка, где были разведены костры и стояли палатки. — Когда остальные члены твоего клана прибудут в Бальгон?
— Скоро, — отозвался Мстислав, следуя за ним. — Через несколько дней. Между прочим, не только наши воины хорошо сеют смерть. Твои тоже в совершенстве овладели этим искусством.
— Ничто не вечно. Но благодарю за комплимент.
— Ты обучил их новым приёмам?
— Я.
— Жаль, ты не станешь учить нас.
— Не стану, — согласился Эл.
Вампир усмехнулся.
— Жаль только, что ты позволяешь им тренироваться на своих союзниках, — заметил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Я знаю, что это твои люди расправились с Калхадией и пытались убить Эйгер-Шара.
— Эти имена ничего мне не говорят, — отозвался Эл невозмутимо.
— Ёще бы! — вампир снова усмехнулся. — Зачем утруждать себя выяснением таких мелочей? Но знай, мы никому ничего не прощаем. Виновные поплатятся.
— Ты обвиняешь меня в смерти каких-то своих сородичей? — демоноборец приподнял брови.
— Членов клана, — поправил его Мстислав. — Нет, герцог, я не так глуп, чтобы угрожать тебе, тем более, здесь и сейчас. Но Эйгер-Шар сможет узнать убийц, и возмездие не минует их.
— Предупреждаю, смерть хотя бы одного из моих людей вызовет ответные действия, — заметил Эл спокойно. — Не забывай, что я — победитель Бальгона, а не ты и не твои… Не знаю, как вы друг друга называете.
