Галстук вождя - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Вскоре всякое движение катера прекратилось, ветер донёс чьи-то крики. То ли Порфирий проснулся, то ли стонал раненый, и всякие попытки догнать мой рюкзак прекратились. Дельфинья стая несла его параллельно моему курсу, пытаясь откусить от плота и утопить, забрать с собой в глубину. Надо было спасать батю, понял я. Но как? Вариантов было немного — кое-как я нашарил планшет в кармане, чудом не уронив в океанскую бездну. Нашел там пункт «переводчик с дельфиньего» и заорал в микрофон:
— Назад! Там вещь! Важная вещь! Моя вещь.
— Вещь, важная вещь! Это вещь человека! — отозвались голоса дельфинов.
— Оранжевый! Оранжевый плот! — вспомнил я, что с дельфинами лучше разговаривать цветами.
Спустя полчаса они всё же подтолкнули плот. Я перебрался, подобрал рюкзак. Он почти не промок, материал, хоть и изношенный, оказался достаточно прочным. Никто толком не мог сказать, как ведёт себя горловина вывертуна при попадании в неё воды или, того хуже, если воды океана потекут внутрь. Кто знает, вдруг внутри столько пространства, что он может всосать весь океан?
Спустя ещё час, когда безумство водных млекопитающих вокруг поутихло, и меня покинул даже мой спаситель-дельфин. Я раскрутил самопечатающееся пластиковое весло, поплыл на север, глядя на заходящее солнце. Пролетавший мимо небольшой экраноплан береговой охраны притормозил и подобрал меня, когда меня уже начало мутить от жажды и голода.
— Откуда?
— Выпал за борт, — я пролез по крылу и устал плюхнулся в угол тесной кабины. — Не докричался, не заметили.
— Куда? — спросил молчаливый мулат в форме.
— На остров Бёрдс-Идрисовых. И… воды.
— Воды нету, только пиво. Подкинем, чо уж там.
Мы молча скользили над водной гладью, лишь один раз напарник капитана спросил, бросив на меня взгляд, как на пустое место.
— Его же надо оформить, как нелегала? Из графства в графство без всякой регистрации.
— А нам за это платят?
— И то — верно.
Пиво сильно ударило в голову. На миг я даже подумал попросить их вернуться на катер и разобраться с незаконной деятельностью этого дельфиньего проекта. Но вовремя остановил себя. В случае, если на борту не осталось никого живого, кроме Порфирия — а такое могло быть — повязать могли и его, и меня, поэтому весь мой план оказывался под угрозой. Что-то мне подсказало, что двоюродный дед выберется из передряги и без моей помощи.
К прибрежной деревне мы добрались к закату. Там стояли однотипные напечатанные домики, одно- и двухэтажные, лишь в парочке горел свет. На берегу одинокий рыбак — худой, пожилой и подтянутый — развёл костёр и ковырялся в снастях. Завидев, как я спрыгнул с экраноплана, он неторопливо подошёл ко мне.
— Откуда ты такой?
— С другого конца галактики, — сказал я. — Дико хочу спать.
— Что ты тут забыл? Нас тут на всём острове осталось три тысячи крепостных.
— Дело одно есть. Государственной важности. А что… что случилось?
— Да известно что. После смерти барина, и когда дочурку его, Софушку, признали без вести пропавшей, вся частная территория выставлена на торги… Почитай, уже год почти. Только вот кто что покупать-то будет, если там, — он указал пальцем вверх, в космос, — война идёт.
— Как тебя звать, дедушка?
— Петро. Ну, идём, уложу тебя спать.
Он привёл меня к узкой койке в чём-то, напоминавшей не то большой гараж, не то ангар-эллинг для летающего аппарата.
— Тут где-то сухпаёк остался, я его берегу, на случай, если старуха моя прогневается и в дом пускать не будет.
— Спасибо, дед Петро. Как мне тебя утром найти? Мне бы утром в остров попасть… В центр самый, в лесок один.
— Нельзя… камеры же везде.
— Государственной важности задание!
— Ну, раз государственной — придумаем что-нибудь. А искать меня чего — второй дом с конца, слева.
Я перекусил и под шум прибоя уснул, как убитый. Проснулся рано — на пороге стояла маленькая девочка с крупной пёстрой ящерицей на плече и ковырялась в носу. Увидев, как я разлепил глаза, испуганно убежала куда-то, а я потянулся, размял ноги и полез в планшет — благо, тот всё ещё работал после всех моих приключений.
И был весьма удивлён. Внезапно, там проснулся почтовый модуль — наглухо устаревший, который уже давно не подключался ни к одной из современных сетей. И обнаружился десяток сообщений профсоюза, присланных через почтовую сеть — специальные модули, установленные на судах с регулярным маршрутами. Самый древний и самый медленный способ связи. Видимо, у вояк с экраноплана была прямая связь с кем-то с орбиты, и протокол связи совпал с установленным в планшете.
«Гагарин Шонович Куцевич признан без вести пропавшим»
«Шон Рустемович Куцевич признан без вести пропавшим»
«Цсофица Алоизовна Бёрдс-Идрисова признана без вести пропавшим»
«Дело в отношение Порфирия Аристарховича Куцевича приостановлено»
«Выпущен приказ о присуждении Арсену Артуровичу Винникубову медали „За мужество“ 5 степени и звания Старпом 6 разряда»
Написал в общую рассылку бригады, в пустоту «Я здесь, я на острове Цсофики, ау! Батя с Цсофикой в мешке», отправил — письмо зависло в ожидании, и положил планшет в карман.
Чёрт с ним, если товарищ Куратор даже и читает рассылку. Всё равно — пора уже было возвращаться домой, и лишняя помощь не помешала.
Побродил по деревне, нашёл дом Петро, внаглую постучался. Мне открыл дверь мальчик-подросток, одетый в лохмотья, впустил. У семейства как раз заканчивался завтрак, после короткого диалога с объяснением кто я и откуда мне пожилая женщина принесли рыбную похлёбку — пожалуй, самое простое и вкусное, что я ел за все последние дни. Впрочем, сделано это было молча и с весьма хмурым видом. Потом показался и Петро, пока ел, услышал обрывок диалога с супругой:
— Новости смотрела?
— Что там?
— Полмиллиона солдат каких-то высадились на остров Эсквиго в Лонтии. Построили какую-то халабуду километровую. Всех местных перерезали… знавал я одного с Эсквиго,
