Мэтью Мэзер - Кибершторм
Я не учел это движение, когда рассчитывал все «на коленке»; возможно, оно нас и спасло – значительная часть первоначального импульса ушла в здание. Бам! Из стены, к которой была прикреплена платформа, вылетела первая металлическая опора, в воздух полетели кирпичи. А затем, когда внедорожник достиг высшей точки траектории – бам! – выскочила вторая.
С помощью лебедки Винс подтягивал машину, чтобы уменьшить размах колебаний, но когда она снова полетела в мою сторону и ее капот едва не врезался в платформу, он быстро стал ее опускать.
Машина с грохотом упала в снег – к счастью, на колеса, а не на крышу. Одновременно, всего в несколько футах от машины, рухнула платформа, к одному из концов которой был прикреплен трос. Второй конец еще не отделился от здания.
Затем – тишина.
– Круто! – завопил Винс, высунув голову из окна.
– Майк, шевелись! – крикнул Чак. Толпа зевак все увеличивалась. – Нужно убираться отсюда!
Я выдохнул, сообразив, что задержал дыхание во время трюка Винса. Придя в себя, я прошел вдоль платформы к лестнице. Когда я спустился, Сьюзи и Лорен уже сидели на заднем сиденье вместе с детьми, а Тони кидал в багажник последние пакеты с продовольствием и канистры с топливом.
Винс залез на крышу пикапа, а оттуда на скособоченную платформу, чтобы отцепить трос.
Я побежал, спотыкаясь и скользя на снегу, и добрался до машины как раз в тот момент, когда в нее садился Винс. Чак придержал для меня правую дверь; я вскочил и задвинул ее за собой. Лебедка зажужжала, наматывая трос.
За рулем сидел Тони – напрактиковался водить джипы в Ираке. Он запустил двигатель и повернул голову.
– Готовы ехать?
– Готовы, – отозвался Чак.
Я затаил дыхание.
Тони резко дал вперед, и те, кто окружил машину, бросились врассыпную. Мы поехали по заснеженной улице, а люди стучали по окнам, умоляли нас взять их с собой.
Единственным препятствием на Гансвоорт-стрит оказался огромный – выше человеческого роста – сугроб на пересечении с Вестсайдским шоссе. Тони прибавил газу.
– Проедем, – тихо сказал Чак. – Держитесь крепче!
Внедорожник с хрустом врезался в сугроб, а затем пополз вверх. Я боялся, что мы вот-вот покатимся обратно… затем джип клюнул носом, набрал скорость на противоположной стороне сугроба и затормозил на расчищенном Вестсайдском шоссе.
Тони развернул автомобиль и поехал на север, к мосту Джорджа Вашингтона. Договорились, что сержант Уильмс встретит нас на юго-восточном углу центра «Джевит» и сопроводит до военного блокпоста.
– Давайте наденем защитные костюмы, – услышал я свой голос.
Люк сидел рядом со мной, пристегнутый ремнем; кажется, он был напуган. Посмотрев в прекрасные голубые глаза, я отстегнул его ремень и посадил сына себе на колени.
– В прятки поиграть хочешь?
У работников служб спасения не должно было быть детей – и чтобы проехать через блокпост, малышей следовало спрятать. Как запихнуть его в сумку? Мой разум воспротивился этой мысли, однако Лорен забрала Люка, целуя и его, и меня.
– Позволь…
Я нахмурился.
– Глупышка, я сделала для них кроватку. Одевайся.
Расстегнув ремень безопасности, я начал натягивать на себя желтый костюм.
Вдали возник мост Джорджа Вашингтона.
29-й день
20 января
– Угощайся.
Ирина протянула мне тарелку с дымящимся мясом. На плите стоял котел с кипящей водой. Я ошеломленно пошел к нему, запихивая в рот то, что лежало на тарелке. Из котла торчали кости, вокруг них яростно бурлила вода. Большие кости, слишком большие…
– Надо как-то выживать, Михаил, – безмятежно произнесла Ирина, помешивая содержимое котла.
В кладовке у нее за спиной кто-то сидел. Нет, не сидел. Стэн из банды Пола был разрезан поперек чуть выше пояса. Его невидящие, мутные глаза смотрели на меня.
Ручеек крови тек по полу, собираясь у ног Ирины.
– Если хочешь выжить, – сказала Ирина, помешивая кости, – проснись.
– Проснись.
Проснись.
– Милый, ты спишь, – сказала Лорен. – Проснись.
Открыв глаза, я понял, что все еще сижу на заднем сиденье внедорожника, укрытый одеялами. Было темно. Солнце только появилось на горизонте. В салоне горел свет, Сьюзи на переднем сиденье кормила Элларозу. Чак и парни стояли у машины и болтали, прислонившись к бетонному ограждению.
Я покрутил головой и застонал.
– Все в порядке? – спросила Лорен. – Ты разговаривал во сне.
– Да, нормально, просто заснул.
Видел сны о Бородиных.
Ирина и Александр, казалось, перешли в режим зимней спячки – мало двигались, ели свои сухари и добывали воду, сгребая снег с подоконников, но в основном сидели в гостиной с ружьем и топором в руках, охраняя пленников.
Узнав о том, что мы уезжаем, Ирина сняла с входной двери мезузу и отдала мне, наказав, чтобы я прикрепил ее на дверь дома, в котором мы поселимся. Тут я впервые увидел, как она спорит с Александром, и говорили они не по-русски, а на каком-то древнем языке – возможно, на иврите. Александр расстроился, ему не понравилось, что Ирина отдает нам мезузу. Я хотел отказаться, однако Ирина настояла.
Сейчас мезуза лежала в кармане моих джинсов.
– Где мы?
Мозг все еще перебирал события предыдущего дня.
Проезд через блокпост на мосту Джоржда Вашингтона прошел напряженно, однако в итоге почти разочаровал. Мы, как и планировалось, встретили сержанта Уильямса. Он прикрепил на бока внедорожника магнитные знаки полиции Нью-Йорка, и мы проехали сквозь толпу к баррикаде.
Ждать пришлось около часа. Наших имен изначально не было в списке, и в наших водительских правах стояли нью-йоркские адреса. Однако после недолгих препирательств и нескольких звонков в «Джевиц» нас в конце концов пропустили.
Лорен сделала кроватку из ящиков, положила в нее одеяла, и мы спрятали там Люка и Элларозу. Малышей вовремя накормили – хорошо накормили, – и они все это время спали.
– Мы на мосту у въезда на шоссе I-78, – ответила Лорен.
Вчера я, ослабевший, пребывал в оцепенении, хотя пытался улыбаться и выглядеть нормально. Я помнил, как попрощался с сержантом Уильямсом. Мы поехали по I-95, практически по единственному шоссе, которое по-прежнему расчищали, а затем к аэропорту Ньюарка. Вдали виднелся шпиль Эмпайр-стейт-билдинг, чуть дальше – Фридом-тауэр, а между ними – Нью-Йорк.
Я еще подумал: «Мы свободны», – а потом, наверное, заснул.
– В общем, я помню, как проехали блокпост. А что было потом?
– Когда мы свернули с 95-го шоссе на 78-е, дорога сильно ухудшилась, и солнце уже садилось. Чак не хотел ехать в темноте и решил провести ночь на мосту. Ты к тому времени уже отрубился.
– А как Люк и Эллароза?
– У них все супер.
Слава богу.
Я потянулся.
– Пойду поговорю с парнями.
Сбросив с себя одеяла, я взял бутылку с водой и поцеловал жену.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, целуя меня.
– Хорошо. – Я сделал глубокий вдох. – Очень хорошо.
Я еще раз поцеловал ее и вылез из машины.
Над Финансовым кварталом вставало солнце. Вдали, за покрытыми снегом доками и кранами порта Нью-Джерси сверкал небоскреб Фридом-тауэр, центральная башня Всемирного торгового центра. Я перевел взгляд влево, пытаясь найти знакомые здания на Челси-пирс рядом с нашим домом, который в течение месяца был нашей тюрьмой.
Мы свободны, но…
– Как дороги? Проехать можно?
Парни развернулись, увлеченные разговором.
– Эй, Спящая красавица! – пошутил Чак. – Решил присоединиться к нам?
– Ну да.
– Нормально себя чувствуешь?
Я кивнул. Может, дело было просто в свежем воздухе, но я уже давно не чувствовал себя так хорошо.
– Хотя дороги давно не расчищали, проехать можно, – ответил Чак. – По крайней мере, моя малышка пройдет.
Я потянулся и обошел вокруг внедорожника, пытаясь проснуться.
На обочинах лежали сугробы, однако посередине шла колея. Здесь ездили даже после того, как дорогу прекратили расчищать, и снег быстро таял.
Оторвав взгляд от рассвета над Нью-Йорком, я посмотрел на мост, в сторону Нью-Джерси и Пенсильвании.
Наконец-то мы отправились в путь.
Несмотря на возражения Лорен, в аэропорту Ньюарка остановились.
Чак решил поискать ее родителей, хотя Лорен тихо повторяла, что они наверняка уже выбрались оттуда.
Я и Винс остались с женщинами, а Чак и Тони пошли на поиски. Не прошло и часа, как они вернулись. Пока мы ждали, к нам никто не подходил, родителей Лорен тоже не удалось найти, но вернулись Чак и Тони очень молчаливыми. Оставалось только гадать, что они увидели. Из аэропорта выезжали в тишине, каждый думал о чем-то своем.
Шоссе было забито брошенной строительной техникой: грейдерами, катками и грузовиками, покрытыми толстым слоем снега.
