Мэтью Мэзер - Кибершторм
А нет ли в них еды? Может, стоит проверить?
Проехали мимо группы людей, которые валили деревья. Мы помахали им, а они – нам.
Миновали несколько мостов, завешанных американскими флагами – и новыми, и потрепанными – и плакатами с надписями вроде «Нас не сломить!» и «Держитесь!». Я представил себе людей, холодных и голодных, которые рисовали лозунги на старых простынях и развешивали их на видных местах. «Вы не одни», – говорили они. Я улыбнулся, мысленно благодаря этих людей, и пожелал им удачи.
По шоссе I-78 до Филипсбурга и границы Пенсильвании было семьдесят миль, а затем еще столько же до пересечения с шоссе I-81, которое идет на юг, в Виргинию. Оттуда по прямой 160 миль до гор Шенандоа, где стояла хижина семьи Чака.
В обычных условиях вся поездка заняла бы четыре часа, но, судя по тому, как мы прыгали по колее, нам понадобится часов десять. Так или иначе, за день доберемся. Хотя приехали бы мы уже затемно, и поэтому Чак призывал Тони жать на всю катушку.
Суровая получилась поездка, нас болтало из стороны в сторону. Я держал Люка у себя на коленях, обнимая его. Теперь малыш был счастлив. Это снова походило на приключение, и он не меньше нас радовался, что наконец вырвался из зловонной квартиры. Все прошедшее казалось дурным сном. Светило солнце, и мы открыли окна, наслаждаясь теплой погодой.
Дорога шла по возвышенности, и перед нами открылись холмы и равнины. Мы проезжали мимо дымовых труб, водонапорных башен и вышек сотовой связи – все они теперь стали бесполезны. Я постоянно поглядывал на экран телефона, однако сигнала нигде не было.
Постепенно появились городки и деревни; из труб домов поднимался дым. На улицах мы заметили людей.
По крайней мере, у них есть, что жечь. Интересно, люди живут здесь, как и раньше?
Затем мы проехали ферму, и на фоне белых полей выделялись красные пятна – зарезанные коровы. Группа людей с мачете рубила тушу рядом с зернохранилищем. Один человек помахал нам, призывая остановиться.
Мы промчались мимо и не помахали в ответ.
Винс играл с радиоприемником – то включал музыку, то искал радиостанции. Однако чаще всего мы находили те же самые правительственные каналы, что и в Нью-Йорке, а изредка – радиолюбителей. Их мы слушали внимательно – иногда попадались объявления, иногда просто чьи-то бредовые речи, но вскоре стало ясно, что электричества тут нет, и связи тоже.
Зато люди были повсюду – они шли вдоль дороги, тащили за собой груженые сани. Машины не встречались. Я снова стал засыпать, мой разум смутно отмечал образы – придорожная вывеска Макдоналдса, синий поезд у холма, красно-желтое колесо обозрения…
Чем дальше мы уезжали от побережья, тем лучше становилась дорога. К полудню мы уже ехали по чистому покрытию. Шоссе I-81 тоже давно не расчищали, но снега на нем было мало. Один раз мы остановились, чтобы залить в бак топлива из канистры. Нужно было проехать чуть больше трехсот миль, то есть одного полного бака нам хватило бы, однако мы решили не рисковать.
Вечером стали попадаться автомобилисты, едущие навстречу, – из мрака возникали и проносились мимо огни фар. Мир казался почти нормальным, только вокруг не было ни одного огонька. Поднялась полная луна, осветив все вокруг призрачным светом.
Когда наступила ночь, Чак объявил, что мы почти у цели, и съехал с шоссе. Сказал, что осталось еще полчаса по горной дороге. Он взволнованно рассказывал о заготовленных припасах, о том, как роскошно мы поужинаем, о том, какой уютный дом. Винс заговорил с ним о коротковолновом радио – можно послушать иностранные радиостанции и выяснить, что происходит на самом деле.
Лорен прижалась ко мне.
Укрывшись одеялом, мы вместе держали Люка. С моих плеч свалилась огромная тяжесть. Горячий ужин, чистая постель. Впереди, в свете фар виднелся проселок, покрытый льдом. В лесу тоже лежал снег, но не сплошным покровом, а островками.
Подъезжая к хижине, Чак начал рассказывать мне про то, как ловится рыба в Шенандоа. По его словам, у нас будет что-то вроде отпуска. Мы выскочили из машины и достали сумки, а Чак взбежал на крыльцо и мгновенно скрылся в домике, зажигая карманный и налобный фонари.
– Нет! – крикнул Чак.
Мы замерли, а Тони достал пистолет.
– Ты в порядке?
– Проклятье!
– Чак, ты в порядке? – повторил Тони.
Я взял на руки Люка и Элларозу и начал отступать к машине, двигатель которой все еще работал. Лорен и Сьюзи последовали моему примеру, не сводя глаз с входной двери. Появился Чак с перекошенным от злости лицом.
– Что случилось? – тихо спросила Сьюзи.
– Все пропало.
– Что пропало?
Чак опустил голову.
– Все.
30-й день
21 января
– Мы слишком долго ждали.
– Ты не так смотришь на проблему.
Утром мы на заднем дворе укладывали поленья в печь.
Кто еще, кроме Чака, нагревал бы воду для ванны с помощью дровяной печи? Эта мысль меня позабавила.
Горный воздух был невероятно свежим, стояла теплая погода – по крайней мере градусов десять выше точки замерзания воды. Сквозь ветви берез и елей пробивался солнечный свет. Пели птицы.
– Мы все здесь, мы почти здоровы, – продолжал я. – Ну и что, если пропали какие-то запасы?
У нас была свежая талая вода – ее ручеек тек по горе совсем рядом с домом, продовольствия хватило бы на несколько дней. Чак объяснил, как пользоваться приложением, с помощью которого можно узнавать съедобные растения. Кроме того, мы могли ловить рыбу и ставить капканы на зверей – про это я ничего не знал, однако у нас было отдельное приложение.
Осторожно прижимая больную руку к телу, Чак взял полено и бросил его в печь рядом с ванной. Хижина стояла на относительно ровной земле. Навес, под которым стояла ванна, был нам примерно по плечо.
– Ты прав. – Он рассмеялся и покачал головой. – Невероятно, да?
Люк крутился под ногами – нашел палку и теперь радостно бегал, сшибая листья. Его словарный запас состоял всего из десятка слов, и поэтому он не мог сказать нам, как он рад, что вырвался из коридора в нашем доме, но достаточно было видеть его улыбку. Я взглянул на сына внимательнее: грязное лицо, бритая голова, рваная одежда… Сейчас, когда малыш с визгом носился по лесу, он напоминал дикое животное.
Зато, по крайней мере, вид у него был счастливый.
Те, кто ограбил дом Чака, унесли не все. Забрали продукты и снаряжение из хранилища, выкачали горючее из генератора, утащили газовые баллоны. Однако в шкафах на втором этаже осталась чистая одежда, и спальни тоже никто не тронул.
Был невредим и запас кофе.
Выспавшись на свежих простынях, я проснулся рано и все утро просидел в кресле-качалке на крыльце, грея кофейник в костровой чаше перед домом. Мы находились на высоте двух тысяч футов, и с крыльца открывался прекрасный вид на восток, на горный хребет, тянущийся в сторону Мэриленда.
Кофе я не пил уже больше недели, и сейчас он показался мне волшебным напитком.
Я вспомнил одну теорию, про которую где-то читал: Ренессанс начался отчасти потому, что в Европу завезли кофе – он придавал энергии душе. Я рассмеялся – в то утро я мог в это поверить. Я почти забыл ужасы, которые мы пережили, и перестал задумываться о том, гибнет наш мир или нет.
Попивая кофе, я заметил вдали пятнышко черного дыма. Чак предположил, что топят печку его соседи Бэйлоры.
– Как думаешь, скоро вернется Тони? – спросил я.
Мы обещали отвезти Винса к родителям, и Тони вызывался доехать с ним до Манассаса, где они жили, или туда, куда можно добраться, не подвергая свою жизнь опасности. Ребята уехали часа два назад. Мы с Чаком обсудили, не стоит ли одному из нас поехать с ними, однако я не хотел оставлять Лорен и Люка, а Чак – Сьюзи и Элларозу. GPS здесь работал, так что заблудиться Тони не мог.
– С минуты на минуту, в зависимости от того, как далеко заехал. – Чак поднял брови. – Если вернется.
У Чака возникло подозрение, что Тони может отправиться во Флориду, к матери.
И в тот момент мы услышали рев двигателя. Чак рефлекторно потянулся к ружью, стоявшему у поленницы, затем расслабился. Это был звук нашей машины. Тони вернулся.
– Если вернется, да? – сказал я со смехом.
– Мальчики, вы для меня ее греете? – раздался певучий голос, и дверь сарая распахнулась.
У входа стояла Лорен.
Она засмеялась, смущенно потирая бритую голову.
Вчера ночью, успокоив Чака, мы бросили нашу завшивленную одежду у входа и надели то, что нашли в шкафах.
И еще побрились наголо – все, даже женщины.
– Только для тебя, детка, – засмеялся я, хлопая по стенке ванны. Я потер свою вспотевшую, гладкую голову и улыбнулся жене.
К счастью, когда мы прибыли, ванна была полна воды. В городском водопроводе, трубы которого тянулись вдоль дороги, напора не было, а наполнять ванну из ручейка пришлось бы целую вечность.
