Газлайтер. Том 23 - Григорий Володин
— Что ты несешь? Это какая-то твоя уловка? От чего их спасать?
Небрежно киваю в сторону автобусов.
— Ну, посмотри сам.
Воитель оборачивается… и замирает. Из других автобусов выходят альвы. Десятки бойцов. Молча. Без лишних слов окружают Феанора полукругом, становясь в боевые позиции. Ни единого звука, ни одного лишнего движения. До этого Феанор не видел их, так как в нашем автобусе из воинов были только Бер и Зела
Воитель напрягается, глаза широко раскрываются от неожиданности — в них вспыхивает ярость, неверие и что-то похожее на растерянность.
— Вы… все предатели…
— Очень опрометчивый вывод, — качаю головой, указывая в сторону окруживших его альвов. — А ведь его опровержение у тебя перед носом.
— Как ты достал болтать…! — Феанор рычит, но не успевает договорить.
Голос Алиры, раздражённый, твёрдый, режет воздух:
— Дурак ты, Феанор! Совсем ничего не видишь, кроме себя любимого! Посмотри в их глаза!
Воитель моргает, явно не понимая, к чему это. Затем вглядывается в лица окруживших его альвов… и тут же замирает, будто его ударили.
Глаза альвов пустые. Стеклянные. Бездонные, как у марионеток.
— Что с ними⁈
Алира делает шаг вперёд, голос остаётся твёрдым, непреклонным.
— Они заражены.
Феанор медленно переводит взгляд на неё, но теперь в нём больше тревоги, чем злости.
— Заражены чем⁈
— Вирусом, который зомбирует и гипнотизирует, — продолжает она, пристально глядя ему в глаза. — Монахи-гумункулы использовали его в Северной Обители. Лорд Данила сейчас занимается тем, чтобы их вылечить. Он ищет лекарство.
С каждым её словом плечи Феанора опускаются. Внутри него бурлит буря, но ответить он пока не может. Потому что впервые за долгое время не знает, что сказать.
Пока он переваривает услышанное, из-за моей спины выходит Лакомка. Останавливается перед Воителем, ровно и спокойно смотрит ему в глаза.
— Дядя, ты можешь сразиться с моим мужем и наплевать на жизни всех этих альвов… но какой же ты будешь после этого король⁈
Феанор резко оборачивается к ней.
— Мужем⁈
В голосе неверие, ярость и потрясение.
— Он ещё и твой муж? Этот человек женился на нашей крови⁈
Феанор смотрит на Лакомку так, будто вообще не понимает, как до такого могло дойти. Я вскидываю брови, глядя на него с удивлением:
— Ой, а я разве не сказал? Забыл… Да, мы ещё с тобой и родственники, лорд Феанор.
Делаю паузу, картинно пожимаю плечами.
— Может, поэтому я и не оставил тебя в арктической пустоши, кто знает?
Воитель сжимает челюсти. Борода всклокочена, взгляд скачет между мной, Лакомкой и заражёнными альвами. Внутри него борьба — гордость, ярость и что-то ещё… что-то более личное.
Наконец он выдыхает, голос дрожит от бешенства:
— Как их вылечить, менталист⁈
Поражённо смотрю на него — это точно Воитель? Или он только в рубке хорош, а стратегический гений у альвов занимал другую должность?
— Какой ты простой, родственник. — Я качаю головой, будто искренне восхищён его наивностью. — Если бы я знал, они бы уже вылечились.
Воитель тут же срывается на рык:
— Не называй меня так, человек! Я тебе не родственник!
— Ошибаешься, — возражает Лакомка, стоя перед гремящим Воителем без малейшей тени страха. — Он мой муж, дядя.
— Черти что натворили без меня, — Феанор зло переводит взгляд на Алиру. — Это всё из-за тебя. Это твои дочери.
Королева молчит, не отводя глаз.
— Я не настаиваю, — замечаю я, лениво поднимая руки. — Не родственник так не родственник. Вернемся к вирусу. У меня нет волшебной вакцины, но есть одна идея. Только мне понадобится твоё содействие.
Ноздри Феанора раздуваются как парашют:
— Моё⁈
Я киваю на полном серьезе:
— Ну конечно. А зачем, по-твоему, я вообще тебя пробуждал? Для украшения моего рода?
Воитель выпрямляется, его широкая фигура будто занимает ещё больше пространства. Скрещивает руки на груди, лицо становится застывшим, как высеченное из камня. Но в глазах мерцает вынужденное согласие.
— Хорошо. Ты спасёшь мой народ, и я прощу тебе твою дерзость за то, что называл себя королем альвов.
Я ухмыляюсь, качая головой, с лёгкой насмешкой в голосе:
— Как мило.
Затем меняю тон, становлюсь снова серьезным:
— А пока ты будешь нашим гостем, лорд Феанор. Ну, пока не начнёшь безобразничать и устраивать черти-что. Советую не доводить до этого. Второго шанса тебе не предоставится.
— Это угроза? — Феанор сдвигает брови.
— Предупреждение. — И больше не глядя на него, кидаю быстрый взгляд на гвардейцев, давая короткую команду:
— Поехали в Невский замок.
Лакомка, всё это время напряжённо следящая за происходящим, наконец не выдерживает. Её голубые глаза вспыхивают беспокойством, мысле-речь проникает ко мне в голову:
— Мелиндо, ты уверен, что стоит его брать с собой?
Не глядя на неё, так же мысленно отвечаю спокойно:
— Да. Он пригодится.
Гвардейцы быстро организуют посадку, всё работает чётко и слаженно. Заражённых альвов усаживают в обычный колёсный автобус и отправляют на базу. Бер и Зела едут с ними — удостовериться, что их разместят как положено.
Я устраиваюсь в лимузине вместе с Алирой, Ненеей и Лакомкой, а Феанора усаживают в другую машину. Честно говоря, не хочется с ним сидеть рядом — поднадоел.
Машины плавно трогаются с места. Лакомка, устроившись рядом, передаёт мне свежие новости:
— Все девочки собрались. Только я вырвалась встретить тебя, но, по сути, мы уже готовы вылетать.
Киваю одобрительно:
— Хорошо. Выезжайте без меня.
Лакомка скользит по мне взглядом.
— А ты когда полетишь в Москву?
Я ухмыляюсь, лениво развалившись в кресле, сцепляя пальцы на животе:
— Я буду там быстрее вас. Уж поверь.
* * *
Усадьба Горнорудовых, Москва
День примерки. Настя стоит перед зеркалом, разглядывая себя в свадебном платье. Белый шёлк плавно ниспадает, подчёркивая каждый изгиб её фигуры. Лёгкая тень падает на плечи, создавая эффект невесомости. Барышня неотрывно смотрит в отражение, будто пытаясь осознать, что перед ней действительно она сама — невеста.
Рядом, в том же отражении, стоит Маша Морозова. Глаза княжны горят восхищением, а на губах играет завистливая, но тёплая улыбка.
— Какая же ты красивая, Настя, — мечтательно говорит княжна Морозова, голос её наполнен искренним восторгом. — Я жду не дождусь своей очереди. Ужасно тебе завидую!
Настя смущённо улыбается, но в её взгляде мелькает тень сомнения.
— Знаешь… я должна признаться.
Она медлит, опуская взгляд, словно взвешивает каждое
