Цветущий ад. Том 2 - Сергей Владимирович Руденко
Чаще всего очередные «счастливчики» сначала примыкали к первому же встреченному оазису. Некоторое время они мыкались там, и только если не уживались с хозяевами, то узнавая об Урюпинске от городских скупщиков, пытались в итоге перебраться «в цивилизацию».
Поскольку происходило такое в течение всего года, ничего удивительно, что история об очередном пополнении и в самом деле никому особо интересной не показалась. Однако уже на следующее утро один из вновь прибывших — Глеб, отмудохал наехавших на него петровских.
Гостей из этого оазиса в городе не любили за склонность держаться так, будто они тут хозяева жизни, и когда всплыли примечательные подробности из недавнего прошлого новичка, большинство автоматически заняло его сторону.
Тем более что этот самый Глеб, оказывается, умудрился не просто добраться в Урюпинск, но по дороге где-то там стакнулся с главными петровскими задирами — Кирпича и его приятеля в городе выделяли особо — и умудрился у них отбить самое настоящее богатство: целый мешок металла! Вот эта подробность разнеслась по Урюпинску уже в мгновение ока!
С этого момента новичок был у всех на слуху, и никто особо не удивился, что он неплохо себя показал во время нападения гребаных «недовикингов», в вылазках или в той экспедиции, организованной прямо посреди сухого сезона, из которой вернулся только он и Ромка «Боцман».
Во всех этих случаях Глеб себя хоть как-то да проявил, так что когда он появился на контейнере с парусами и объявил о наборе команды, Андрей никого слушать не стал, и рванул записываться. В глубине души он не сомневался: даже если из их затеи ничего не выйдет — это все равно лучше, чем провести следующие пятьдесят-шестьдесят лет на заготовках. Поэтому даже не слишком увлекательные задания Андрея не расстраивали…
…Сегодня парня поставили в караул не сразу после приземления, а во вторую смену.
Разбудили посреди ночи, сунули в руки мушкет и отправили стеречь сон остальных. Андрей уже знал, что большинство насекомых избегают приближаться к канонерке, как и к каменным фундаментам оазисов, поэтому сидеть в полумраке и прислушиваться к ночным шорохам и всей этой трескотне было не так уж и страшно. Скорее — скучно.
Но всего через часок на ближайшее дерево перебрались несколько здешних здоровяков-светляков и устроили настоящее фаер-шоу. Это превратило ожидание рассвета и вовсе в какое-никакое, а развлечение. Правда, уже под утро кто-то из ночных хищников сначала распугал «летающие фонарики» по соседним деревьям и заставил их потухнуть, а наступающий рассвет и вовсе поставило точку в шоу-программе, поэтому последний час пришлось скучать на палубе в одиночестве…
Ходить было наказано строго по конкретной тропинке на палубе. В других местах доски обшивки успели ослабнуть, потому во время прогулок начинали издавать довольно громкие скрипы. Среди ночи внутри трюма они отдавались настоящей какофонией, и после этого обязательно нашелся бы кто-то желающий дать часовому в морду. Оно бы вроде «зато не скучно», но ну его нафиг такое развлечение!
Именно поэтому он в итоге настолько затосковал, что плюнул на все предупреждения и спустился вниз размять ноги. В конце концов, на вершины даже не самых высоких гор опаснейшие из монстров этого мира почти не забирались…
От места стоянки канонерки до гребня холма было меньше двадцати метров. Бездумно бродя вокруг корабля, в какой-то момент Андрей оказался на той стороне, взгляд его скользнул по открывшемуся пространству и внутри у парня враз все похолодело.
— Ка-ра-ул… — едва слышно просипел Андрей.
Мгновением раньше он осознал, что наступивший рассвет открыл у него умение предсказывать. И сегодня даре ему нашептывал почти непременно печальное будущее…
* * *
Раннее утро
Проведите несколько дней в бочке с сельдью, и вы научитесь спать даже на танцах.
Ну, или напрочь потеряете умение отрубаться при первой возможности. И у меня, к сожалению, сработал именно второй, откровенно не самый удачный вариант. В первые дни после отлета заснуть удавалось только уже далеко за полночь. Из-за этого утро обычно начиналось с мучительных попыток продрать глаза и не обругать никого.
Думал, сегодня будет так же.
Я даже готов был смириться с этим, и лишь далеко за полночь был вынужден признать: последние пять дней я вел себя как сущий болван, и на этот раз нужно попробовать побороться со сразившей меня бессонницей. Например, доступными капитану спиртосодержащими жидкостями. Хотя остальным, еще в день вылета пришлось ограничить право на выпивку, опасаясь проблем с дисциплиной. Скученность и без того провоцировала людей…
Те, кому бытовые трудности казались привычной ерундой, за редким исключением с нами не полетели. Народ подобрался резкий и не слишком склонный мириться с теснотой и прочими неудобствами. По крайней мере, молча. А от невинной перебранки до драки — один шаг, так что пьянство в такой ситуации, реально могло привести к кровопролитию.
Нужно еще было иметь в виду, что соперничество между Старшими Семьями — тоже «отправилось» вместе с нами…
В общем, на выпивку — даже из собственных запасов — было наложено строгое ограничение. Выпить можно было не больше одного 300 — 350-граммового стакана в день. Это был размер самой меньшей посудины, найденной в корабельных запасах. Поэтому накануне ночью мне пришлось на собственную кухню красться.
Военфельдшер, занявшая это помещение, ничего осуждающего не сказала, но судя по ее ироничному взгляду, все ждала, что я подопью и стану приставать. Оно бы может и неплохо (сну бы точно не помешало), но судя по плотоядным взглядам, что бросали на нее мои сержанты, не стоило мне становиться в эту очередь. Так что втихаря разогрев себе кастрюльку моего любимого — персикового — вина, я приправил его медом и всосал прямо на кухне. Вприкуску с чувством вины.
Покинув камбуз под удивленно-осуждающим взглядом Анны, второй миникубок я потребил уже в постели. Он пошел и вовсе «на ура!» и знаете, как-то попустило. Впервые за последние несколько дней, сегодня ночью я полноценно заснул, а не впал в короткую дрему уже перед рассветом. Наверное, организм просто не поверил в такое счастье, и поспешил воспользоваться ситуацией.
К рассвету удалось неплохо отдохнуть, но когда в дверь каюты забарабанили, организм, по-моему, только еще глубже провалился в по-настоящему глубокий и сладкий сон. Когда сквозь окутавшую меня пелену стал прорывать Ромкин голос и его призывы
