Владимир Владимирович - Не дай мне упасть

   День кончился, за окном стемнело. Ночь в Сиэтле падала на город стремительно, но вязко и неприятно. Хотя, возможно, подавляемое нетерпение Кэтрин искажало ее восприятие. Было уже за полночь, когда, не дождавшись никаких активных действий со стороны похитителей, женщина решилась действовать. В помещении была включена только настольная лампа у кровати. Ответы уличных огней где-то внизу, у подножья отеля, были почти незаметны. Винтерс медленно поднялась с кровати и щелкнула выключателем. Свет погас. Шагнув к окну, женщина задернула плотные занавески. Помещение окончательно погрузилось во тьму.

   Кэтрин очень надеялась, что возможные скрытые камеры не имеют режима ночного видения. Она неслышно скользнула в ванную. Конечно, это было немного лишним, но подслушивающие устройства тоже стоило оглушить. Она включила воду в душе, отдельно стоявшей ванне и в раковине. Совместный шум трех потоков выходил приятно рокочущим, шелестящим и громким. Свет в ванной тоже был выключен, и, быстро вернувшись в комнату, Винтерс подхватила самый маленький из своих чемоданов.

   "Если они все-таки видят меня сейчас, я точно выгляжу полной идиоткой", - подумала женщина, щелкая замком. Звуки льющейся воды заглушили тихий звук открывающегося чемодана. - "Начиталась, мать твою, шпионских романов, насмотрелась кино".

   У этого чемодана, всегда забираемого ей с собой в дорогу, имелось второе дно. Под толстыми слоями подкладки и нижнего белья хранились не самые приличествующие приличной женщине предметы. Маленький плоский пистолет со снятыми с рукоятки щечками лег в ладонь, холодя кожу. Когда-то Винтерс любила практиковаться в стрельбе. Из интереса и, конечно, из осторожности. Но уже лет пять женщина не держала в руках оружия. Ощущение смертоносной, хоть и крохотной, машинки, ставшей продолжением тела, заставило певицу вздрогнуть. Рядом с пистолетом была спрятана отмычка. Эту отмычку Винтерс купила у хорошего и крайне надежного мастера. Как раз на случай запертых дверей. Последним штрихом стала кредитная карта, засунутая в карман брюк рядом с наличными купюрами. Всегда стоило иметь при себе какие-то средства.

   Оставив чемодан в ванной, Кэтрин скользнула в комнату. Оставалось надеяться. Что ее дилетантские манипуляции никто не заметил потайным глазом или ухом. Замок на двери был обычным, комбинированным механизмом, считывающим код, который подавала карта-ключ, и вращаемым этого ключа телом. Отмычка, вынутая Кэтрин из тайника, обладала мультикодированным набором, способным открыть большинство замков, не созданных по индивидуальному заказу. Приходилось уповать на то, что администрация отеля не додумалась до такого извращения, как полная индивидуализация каждой мелочи каждого номера.

   Винтерс с замиранием сердца вставила отмычку в отверстие замка. Та едва слышно запиликала, заглушаемая шумом из ванной. Получилось! Замок был обычный, хоть и заблокированный. Они просто отключили код гостиничного ключа. Женщина повернула ключ и почувствовала, как поддается механическая часть. Дверь более не была заперта.

   Пистолет в занемевшей руке она предусмотрительно завела за спину. Выскакивать в коридор сразу Кэтрин не стала. Это было бы чересчур опрометчиво. Действительно - напротив ее номера расположился унылого вида мужчина в костюме с галстуком, норовившим свернуться в трубочку. Явный охранник. И, судя по всему, обычный человек. Уже что-то. Мужчина вытаращился на нее подозрительным взглядом и потянулся рукой к карману.

   Срочно требовалось задействовать актерское мастерство. Не зря ведь Кэтрин когда-то метила в кино.

   - Ой, мистер, - сказала певица, состроив до тошноты умильное личико. Она знала, как гримаска беззащитной глупости действует на мужиков. - У меня что-то с дверью. Она не открывалась, а теперь вдруг сама открылась...

   Охранник недоверчиво посмотрел на красивую женщину, щебетавшую приятным голоском. Винтерс была очень и очень привлекательна и мила. Настолько мила, что грубить как-то совсем не хотелось.

   Держа одну руку за спиной, второй Кэтрин потянулась к стоявшей у входа тумбе, на которой расположился внушительных размеров светильник, стилизованный под классический канделябр. Канделябр стоял далеко, так что пришлось тянуться, одновременно не подавая вида. Напряжение помогло сделать озадаченную странным поведением двери физиономию еще жалобнее.

   - Вы не знаете, где тут кто-нибудь из персонала? - проблеяла охраннику певичка с глазами дурочки. - Я боюсь оставлять дверь открытой, знаете, ведь все-таки...

   - Э, - очаровательное существо не оставило стража равнодушным, и он невольно сделал шаг вперед. - Э...

   - Ой, знаете, у меня тут еще и душ работает, я вообще что-то ничего не соображаю... - продолжала ломать комедию Винтерс. Она, если быть честной, совершенно не представляла, как избавиться от этого типа. Приходилось импровизировать.

   - Я думаю, мэм, вам стоит... - начал было охранник, но тут взволнованная дуреха скрылась из виду за дверью.

   - Ой, что это?! - раздался ее голос. - Ой!

   К счастью, страж попался не из тех, кто, словно обитая не в реальности, а в виртуальной игре, остановится подумать и просчитать все возможные варианты вплоть до фантастичных. Он был обычным человеком из плоти и крови, с разумом, не обладавшим скоростью мысли, сравнимой с компьютерным вычислением. Когда женщина испуганно ойкнула, он не увидел подвоха. Она была слишком мила и глупа на первый взгляд. И она явно чего-то испугалась. Надо было посмотреть.

   Стоило мужчине распахнуть дверь, как в лицо ему, расквашивая нос, ударил тяжелый светильник. К счастью, "Крит" дорожил репутацией, и настоящие, из дерева, кости или металла, корпуса предметов не подделывались дешевым пластиком. Канделябр был стальной и крепкий, а потому тяжелый. Кэтрин сильно напряглась, замахиваясь, но, к счастью, не промахнулась. Удар заставил охранника отпрянуть, схватившись за лицо. Ей очень повезло, ведь можно было запросто уступить в скорости и реакции.

   Галстук болтался так призывно, что певица не удержалась. В комнату мужчину она втянула именно за этот предмет одежды. Тут же, перехватив светильник двумя руками. Она махнула импровизированной дубиной как бейсбольной битой. Но в этот раз трюк не прошел. Оправившийся от первого шока охранник поднял руки, ловя канделябр с явным намерением выдернуть из рук противницы. Только вот противница тоже была не лыком шита. Затянутая в джинсовую ткань коленка подло впилась стражу в пах. Кэтрин еще в юности научилась редкому умению попадать мужчинам в самое уязвимое место. Это требовало практики, но врезалось в память, как умение ездить на велосипеде. Выпучив глаза и сказав "Ы!", охранник машинально опустил руки, оставляя светильник в хватке женщины. Та размахнулась с новой силой и ударила. С неприятным хрустящим чавканьем металлический корпус соприкоснулся с виском. Охранник, подавившийся злобным шипением, кулем рухнул на пол.

   Кэтрин поняла, что дышит тяжело, с сипением, вдыхая полной грудью. Она практически пыхтела как паровоз после стычки, длившейся всего несколько секунд. Повезло, очень повезло. И не пришлось стрелять. Пистолетик призывно натирал задний карман. Добивать поверженного противника певица не собиралась, конечно. Но вот уходить стоило прямо сейчас.

   Оны выскочила из номера со стремительностью урагана. Пистолет был спрятан под выпущенной из джинсов рубашкой, деньги и отмычка лежали в карманах. Кэтрин понятия не имела, как и где можно было сбежать от людей, заманивших ее сюда и взявших в плен. Вот только певица не могла себе позволить тормозить и оглядываться.

   После исчезновения одинокого охранника коридор оказался совсем пустым. Дорогие внушительного размера лампы флегматично освещали стены с шикарными обоями и старательно вычищенные ковры на полу. По этим самым коврам бежала, топча спесивую ткань кроссовками, Кэтрин Винтерс. Как ни странно, женщина, ставшая матерью и считавшая себя окончательно "заматеревшей" в жизни, в этот момент чувствовала себя молодой. Ей было страшно, внутренности стягивались в ком от напряжения и ожидания самого худшего. Но все эти ощущения лишь играли свои маленькие роли в том ансамбле, что звучал в последний раз очень давно.

   "Я выберусь".

   Она свернула от лифтов к лестнице. Не стоило рисковать, забираясь в темную кабину, которую могли превратить в ловушку в любой момент.

   Все происходило почти как тогда. Она снова бежала, легкая, как едва достигшая восемнадцати девчонка. Она снова спасалась. И где-то на краю сознания шевелилась сладко-горькая иллюзия, в которой рядом бежал спасавший ее человек.

   "Я выберусь".

   Нужно было спуститься вниз, к земле. К выходам. Пока что это - первым делом.

   "Я выберусь, Сэм. Не переживай".

   Сиэтл встретил Сэма и Канзаки могучим желтым потоком огней, что горели по всему городу. Казалось, кто-то разлил над крышами сияющий мед, и тот растекся толстым слоем по улицам. Но светились вовсе не улицы. Сиэтл был славен своими высокими, плотными и могучими строением зданиями, теснившимися в городской черте, словно отряд невиданных богатырей. Столица штата Вашингтон всегда хотела выглядеть значительно. Периоды золотой лихорадки, бума кораблестроения и разработки высоких технологий в прошедшие века позволяли амбициозному городу утолять жажду солидности.