Раб и меч - Сэм Альфсен
– Как же ты будешь рыбачить? Ни одна девушка в племени Орла и не посмотрит на такого юношу! А Фим не позволю! – отрезала Мишра. Однако, бросив взгляд на свою погрустневшую подругу, она тут же сменила тему: – Мне нужно вернуться домой, Фим ещё слишком мала, но давайте соберёмся вечером у костра!
Вайра только покивала, вежливо улыбнулась, а затем ушла в себя.
Нуска валялся рядом с мамой, смотрел на её красивое лицо и тёмные локоны, но не чувствовал её рядом. В который раз за этот месяц она глубоко ушла в себя. Не желая тревожить мать, Нуска занялся возведением песочного домика.
– Мама… мы же не останемся в племени, верно?
Вайра тут же вынырнула из своих мыслей. Показав сыну улыбку, она мягко зачесала его мокрые волосы назад.
– Так и есть. Но ты сможешь встретиться со своим отцом. И я ни за что не отпущу тебя одного – я отправлюсь вместе с тобой прямиком в город сурии!
– С отцом… – на выдохе повторил Нуска и сел. Сжав руки в кулаках, он подпрыгнул от восторга. – А какой мой отец, мама?
– Он… спокойный, воспитанный и добрый. Очень умный. Он не только многое знает, он ещё и многое понимает. Он сможет многому научить тебя, Нуска.
Мальчик кивал, его золотистые глаза горели. От волнения он вскочил, сломал собственный песочный дом и вскинул руки к небу:
– Я увижу отца! И мы будем жить вместе! Мама, и горькие травы пить больше не придётся?!
Вайра покатилась со смеху, схватила сына за пояс и притянула в свои крепкие объятия. Она ответила:
– Не придётся, моя звёздочка. В Хаване завтракают вкусными пирогами, а ужинают хлебом и мясом, запечёнными вместе…
У Нуски потекли слюнки. Он мычал от удовольствия, представляя всё это, а заодно обнимал Вайру, гладил её мягкие по-родному пахнущие волосы.
Плеск реки убаюкивал. Мягкие руки мамы обнимали и дарили ощущение безопасности, уюта. Нуска ни о чём не беспокоился и не волновался, он лишь ждал, когда сможет попробовать хлеб и мясо, запечённые вместе…
Вечером за костром лесные смеялись и танцевали по своему обычаю. Искры от костра подлетали в воздух, грозя прожечь ночное небо. Все наедались до отвала, а вот Вайра от ужина отказалась – с хмурым лицом она наблюдала за соплеменниками, набивавшими животы.
– Мы с Тарьри отломили тебе самый сочный кусочек! Вайра, может…
– Нет, старейшина запретил мне наедаться на ночь…
Нуска посматривал в сторону голодной мамы, но она отказывалась и от еды из рук сына. Ничего поделать он не мог, поэтому отправился играть с детьми.
– Это ты, белобрысый, – фыркнула девочка, которая была на пару лет старше Нуски. Сложив руки на груди, она грозно смотрела на подошедшего полукровку.
Нуска на несколько секунд замялся, но затем широко улыбнулся, протянул девочке свой запечённый картофель и сказал:
– А я поделиться хотел!
Пыл задиры угас, глаза её зажглись от предвкушения, а язык облизнул пересохшие от волнения губы. Она выхватила у Нуски картофель и принялась жевать его всухомятку. Нуска с улыбкой присел рядом в ожидании других детей.
Вскоре их парочка превратилась в стайку: молодые птенцы племени Орла возились в песке, играли, мутузили друг друга палками, а затем пытались защекотать до смерти. Нуску принимали. Он веселился от всей души и кувыркался в песке со всеми, пока огонь костра не стал тише, а тени – длиннее.
Вайра молча подошла к сыну, взяла его за руку и увела. Нуска не успел даже понять, как оказался дома, не успел попрощаться с друзьями. Он обиделся и весь вечер молчал, пока Вайра ходила из угла в угол и не гасила свечи в их жилище.
Нуска наблюдал за ней со своего места. Зарывшись носом в набитую перьями подушку, он чувствовал лёгкое покалывание перины на щеке, слышал частое дыхание матери и засыпал, не заботясь о том, что будет завтра.
Когда Нуска проснулся, матери уже не было. Он потянулся, потёр глаза и зевнул. Перекусив куском лепёшки, он влез в обувь и побежал к реке. Пока никто не видел, Нуска прикладывал все усилия, чтобы научиться плавать. Раз за разом нырял в воду, захлёбывался и кое-как выбирался обратно на берег. Валяясь в песке и пытаясь отдышаться после очередного неудачного заплыва, Нуска уловил странные звуки со стороны леса. Он во многом уступал лесным братьям и сёстрам, но никто не упрекнул бы его в плохом слухе. Нуска хоть и услышал тревожные нотки в голосах соплеменников, но не придал им значения, продолжив свои упражнения.
В этот день Нуске удалось выловить двух рыбин с помощью сетей. Он возвёл несколько песочных домиков и сломал их, но так и не дождался маму. День перетекал в вечер, но Нуска упрямо сидел на берегу и ждал, когда же она придёт и найдёт его. Но мама не приходила.
Ближе к ночи Нуска услышал тяжёлые шаги и взволнованные разговоры соплеменников, увидел, как они тащат лодки и спускают их на воду. Многое из разговоров Нуске понять не удалось, но он отчётливо ощутил волнение и страх лесных. Что-то было не так.
Когда Нуска вернулся в поселение, он ощутил удушливый запах крови. Ему стало так страшно, что он не решился ступить на знакомые тропки меж хижин. Он углубился в лес, следуя за далёким пением дудки.
Для маленького Нуски путь оказался тяжёлым. Он был медлительнее и неповоротливее своих соплеменников. Несколько раз он хотел сдаться, падал на землю, трогал свои окровавленные ноги и даже хотел по-детски захныкать. Однако сердце бешено стучало в груди, наливая силой ноги. Нуска поднимался вновь и вновь и, полный решимости, продолжал свой путь.
Он не может вернуться домой и ждать маму. Если мама не пришла за ним – он должен пойти за ней.
Запах крови преследовал Нуску, но детские глаза берегли его: он не замечал трупов, покоившихся в кустах, а лужи крови принимал за грязь.
Проведя всю ночь в пути, он уже чувствовал, как заплетаются ноги и слипаются глаза. У него совсем не осталось сил, но и повернуть назад он не мог, как и остаться в лесу.
«Никогда не ночуй один в лесу! Это опасно! Если гуляешь один, то всегда будь настороже и сохраняй бдительность, – учила его мама. – А ещё постарайся как можно скорее найти своих соплеменников, детям не место в лесу».
И Нуска шёл по следам, припоминая указания матери.
Когда белокурый
