Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
Еще один короткий перелет через Адриатику — и впереди показался Вадан. Он располагался километрах в пятнадцати от гористого побережья Албании и, будь уровень моря немного ниже, сам был бы горой. Солнце стояло еще высоко, и Саския, снизившись, сделала круг над самой высокой точкой острова, чтобы посмотреть, как продвигается работа. Со времени тех фотографий, что присылала ей Корнелия прошлой осенью, здесь многое изменилось. На дороге, зигзагами ведущей к вершине, появился асфальт. Вокруг готового копра стояли аккуратными рядами бытовки. Внушительная гора пустой породы давала представление о глубине шахты. Побывав на Пина2бо, Саския знала, что еще должно здесь быть: желтая пирамида серы, трубы для подачи природного газа и немного поодаль, километрах в двух ниже по дороге, — отдельный комплекс новых зданий, где люди смогут жить и работать хоть на некотором отдалении от звуковых ударов.
Приличная пристань на острове была только одна, в скалистой бухте на северном берегу. Даже если бы у Саскии с Микьелем не было карты, они нашли бы пристань, просто летя вдоль дороги — единственной дороги на этом острове, — пока не увидят воду. Параллельно тянулась новая на вид инфраструктура, скорее всего, газопровод. То и другое заканчивалось пристанью, которую выстроили тысячелетие назад венецианские купцы, чтобы останавливаться здесь по пути в Константинополь и обратно, а потом Советы превратили ее в военную базу. Разумеется, те дни давно остались позади, и все, что осталось от этой инфраструктуры, имело ожидаемо плачевный вид. Но за последний год пирс был отремонтирован и перестроен по современным стандартам, да и прочие строения менялись на глазах, стряхивая с себя пыль Варшавского договора. Скоро к этой пристани начнут пришвартовываться массивные грузовые суда, везущие серу и газ для нового Шестиствольника.
Однако сегодня здесь стояли на якоре только яхты — всего две, пришвартованные к противоположным сторонам пирса. И обе привлекали к себе внимание. Уж очень они были несхожи. Ту, что крупнее — намного крупнее, — если бы не ее щегольские обтекаемые формы, легко было бы спутать с туристическим лайнером. Вертолетных площадок на ней было две, и обе заняты, а между переборками легко разместилась бы вторая суперъяхта, поменьше и поскромнее.
Вторая яхта, с другой стороны пирса, могла бы показаться крупной в иных гаванях, но не здесь. Она была вполовину меньше своей соседки, но почти такая же высокая, ибо из средней ее части поднимались два паруса, словно направленные вверх крылья.
Саския описала круг, сбрасывая высоту, развернулась над входом в бухту, сдала назад, а затем плавно приводнилась. «Бивер» затормозил в нескольких сотнях метров от большой яхты. На боку ее сверкала надпись «Полумесяц», выведенная латинским и арабским шрифтами. Подведя «Бивер» к концу пирса, Саския смогла прочесть и название второй яхты: эту окрестили «Bøkesuden»[599]. На причале уже стояли люди, готовые помочь ей пришвартовать самолет, разгрузить багаж и так далее, но и на палубах яхт появились матросы, чтобы ее поприветствовать. Команда «Полумесяца» состояла из арабов и турок, команда «Bøkesuden» — из норвежцев. Народы, не имеющие между собой почти ничего общего — не считая того, что благосостояние тех и других зиждется на нефти.
На этом сходство заканчивалось. А различия ярко проявились уже в том, как те и другие встречали почетную гостью. Капитаны обоих судов спустились на берег, чтобы приветствовать Саскию. Норвежский капитан, женщина лет сорока, обращалась к ней уважительно, но свободно и просто, как и нидерландцы. Почему — Саския поняла, когда, пройдя по пирсу, увидела на боку «Bøkesuden» герб норвежского королевского дома. Так это королевская яхта! Саския о ней слышала. Абсолютно «зеленая», от киля до парусов работает лишь на ветряной и солнечной энергии, — плавучее воплощение и новейших тенденций в энергетике, и традиционного для Норвегии искусства кораблестроения. Однако на флагштоке у нее не реял королевский вымпел: это означало, что его величества нет на борту.
Капитан «Полумесяца» был англичанином и обращался к Саскии с таким почтением, с каким мог бы приветствовать правящего монарха собственного королевства. За спиной у него толпилась команда: в первых рядах турки, на уровне палубных матросов, уборщиков и официантов уступающие место филиппинцам и бангладешцам.
Саския не любила яхты. Однако друзья-фанаты яхт у нее были; от них она получила представление о том, что яхта, достигшая определенного размера, превращается в мини-курорт — и подбор персонала, и управление им здесь требуются такие же, как на курорте. Если хочешь предоставить гостям игрушки — водные лыжи, водные парашюты, снаряжение для рыбной ловли и подводного плавания, — тебе понадобятся инструкторы, которые знают, как все это работает, смогут показать гостям, всему их научить и проследить, чтобы никто не убился. А команде нужно что-то есть и где-то спать, разумеется, подальше от гостевых кают. Добавьте полноценную службу безопасности — и увидите, что только ради выполнения базовых функций яхта должна стать огромной.
Одной из таких огромных яхт-курортов и был «Полумесяц». Принадлежал он принцу из Саудовской Аравии. Само по себе это ни о чем не говорит: принцев там пруд пруди. Насколько могла судить Саския, этот принц — Фахд бин Талаль — был не из тех, кто часто бросает кости журналистам. В длинной белой дишдаше, с красно-белой куфией, дополненной темными очками с позолоченной оправой, он встретил Саскию у сходней в сопровождении полудюжины слуг в форме и вручил ей букет, а затем сопроводил на свою яхту, где уже ждала женщина, готовая принять букет, чтобы Саския не мучилась вопросом, куда его поставить. После краткой обзорной экскурсии Саскию проводили в королевскую каюту — по крайней мере, выглядела она как королевская! — и представили ей целую фалангу стюардов, лакеев, горничных, готовых мгновенно откликнуться на любое ее пожелание.
Для королей и королев подобные вещи не в новинку. Однако нидерландская монархия от этого давно отказалась, и Саския чувствовала, что на норвежской экояхте ей было бы уютнее.
За всей этой суетой где-то потерялся Микьель. На вечер никакие мероприятия были не запланированы. Саския сполоснулась, переоделась и вышла на палубу, заранее готовясь к новой серии изнурительного гостеприимства. Микьель отправил ей селфи — намек, где его искать. Солнце уже опускалось за горизонт, когда Саския обнаружила его в одном из баров на открытом воздухе, возле бассейна. Для чего, спрашивается, плавательный бассейн на яхте, которая и так плывет по воде? Быть может, только для того, чтобы рядом с ним устроить бар. Так или иначе, Микьель, заселившийся в чуть менее царственную резиденцию, сидел сейчас в гавайской рубашке и белых слаксах, наслаждаясь коктейлем
