Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон
— Вот почему мы начали проект в Вадане, — поддержал Марко. — Возможно, мы обнаружим, что если закрывать Пина2бо на два зимних месяца, а Папуа включать на полную мощность в течение шести недель весной — сезон дождей в Житнице Индии начнет проходить идеально!
— Но тогда начнет голодать Китай, — возразила Дейя.
— Вот уж о Китае я бы не беспокоилась! — сухо заметила Корнелия.
Дейя переглянулась с Саскией; в ее взгляде читалось: «Вы понимаете, о чем она? Я — нет».
— Что вы имеете в виду, Корнелия? — спросила Саския.
— Это все равно что сказать: а вдруг США решит сбросить бомбу на Пекин и убить миллион китайцев? Что им помешает? Да то и помешает, что Китаю это не понравится, и он найдет, чем ответить.
— И кроме того, — вставила Кьяра, бросив нервный взгляд на тетушку, — просто глупо убивать людей без причин!
— Что? Ну да, и это тоже. А теперь представьте себе, что бомбу из Америки в Пекин придется везти полгода, и скрыть это будет невозможно.
Дейя кивнула.
— Да, здесь не получится внезапной атаки. Климатического Перл-Харбора.
— Аластеры и Эшмы мира сего слишком хорошо знают свое дело.
— Но их голоса — голоса вопиющих в пустыне, — заметила Саския, — пока за ними не стоит какая-то сила. И Китай, и Индия — сверхдержавы. Но можно ли назвать серьезной силой… ну не знаю… Исландию? Мьянму? Чад?
— Венецию? — добавил Марко.
— И Каталонию! — вставил Пау.
— Все это сводится к тому, — подытожила Корнелия, — что сильные страны сильны, а слабые слабы. Так и было — до сего дня. — Она взяла свой телефон и начала листать фотографии. — Знаете, в прошлом году я предприняла морское путешествие. Мы прошли через Суэцкий канал. Баб-эль-Мандеб. Малаккский пролив. Все знаменитые «бутылочные горлышки» морской коммуникации. Много столетий люди вели войны за эти места. А когда не воевали — разыгрывали политические шахматные партии, пытаясь определить, кому же должны принадлежать эти «акупунктурные точки» на теле цивилизации. И здесь то же самое. Местам, о которых большинство людей сейчас никогда не слышало, предстоит стать Суэцкими каналами будущего. Великие и малые мира сего будут претендовать на них, отмечать на своих шахматных досках, возможно, даже готовиться к конфликту. Но если думаете, что такое происходит впервые, — вы попросту не знаете историю.
Вадан
Лицензии пилота у Микьеля не было; однако он принадлежал к тому классу людей, которые, постоянно имея дело с яхтами и частными самолетами, приобретают некоторые познания об их устройстве. Во времена молодости Саскии мужчин такого типа называли плейбоями. В европейских королевских домах таких хватало тогда — хватает и сейчас, хотя в наше время, разумеется, ни один уважающий себя мужчина с таким определением в свой адрес не согласится. Так или иначе, венецианец явно не был обременен ни работой, ни семейными обязательствами. Когда настало время лететь в Вадан, он спросил, не сможет ли Саския взять его на борт в качестве второго пилота, и та без колебаний согласилась. Общество Микьеля не обременяло, даже наоборот. Поднимать в воздух или сажать «Бивер» она бы ему не доверила, но, если ей понадобится отдохнуть в дороге, с горизонтальным полетом он справится.
Путешествие оказалось недолгим и приятным, словно увеселительная поездка. В сущности, они пролетели Адриатическое море из конца в конец. Двигаться решили вдоль итальянского, а не балканского берега. Почти в любом месте здесь можно было сесть — и везде открывались новые красоты и удовольствия. Микьель, много лет ходивший вдоль этого берега на катере, знал отличные места, где можно выпить кофе или закусить, пока «Бивер» заправляется. Раз, примерно на середине пути, они остановились в старинном городке, не испорченном туристами, однако богатом кафе и ресторанами — здесь проходил местный фестиваль искусств. После следующего перелета остановились в окрестностях Бриндизи, на «каблуке» итальянского «сапожка», в самом узком месте Адриатики. Этот город, из-за морских коммуникаций с Албанией и Грецией, был более современным и куда более шумным; но Микьель, как оказалось, знал здесь фантастический бар на берегу, стильный и уютный, посещаемый как местными жителями, так и моряками из разных стран. Он находился сбоку от рыбацкого причала, через бухту от доков, где веселые албанские иммигранты заправляли «Бивер». В самолет они влюбились с первого взгляда и засыпали Микьеля всевозможными вопросами, уверенные, что владелец и пилот — он, а не женщина. В иных обстоятельствах Саския не стала бы молчать, но сейчас наслаждалась этой недолгой анонимностью. Никто из них не подозревает, что она — ее королевское высочество принцесса Фредерика Матильда Луиза Саския Нидерландская. Для них она жена или подруга этого крутого итальянского парня, что называет ее просто Саскией. И ей ничего не надо делать. Ни думать на дюжину шагов вперед, ни предвидеть, как отреагируют на каждое ее слово и каждый жест социальные сети. Совсем ничего.
Они сели в баре за столик у воды, и официант поставил перед ними два бокала белого вина и блюдо устриц. Микьель сощурился на сверкающую гладь бухточки, на другом берегу которой виднелись доки, затем сдвинул солнечные очки на нос, взглянул на Саскию поверх них и сказал:
— Эти парни в восторге от твоего «Бивера». И, знаешь, я тоже.
Благодаря Лотте Саския была уже осведомлена о том, что иначе ей бы и в голову не пришло, — а именно, что на английском сленге слово beaver, то есть «бобер», означает женские гениталии. С тех пор этот каламбур несколько раз всплывал в разговорах. Так что к двойному значению этого названия Саския была готова — и вполне могла предположить, что за невинным на вид замечанием о самолете кроется откровенное заигрывание.
Как и с любым двойным посланием, здесь следовало проявить осторожность. Вдруг речь действительно только об авиации? Хотя Саския сильно сомневалась. В кабине «Бивера» во время полета шумно, там не поговоришь — так что они с Микьелем в основном поглядывали друг на друга и улыбались; но Микьель всячески давал понять, как ему нравится то, что он видит.
— Тебе стоит учитывать, — сказала она, — что мой «Бивер» — старая и довольно сложная модель. Ему нужно время, чтобы разогреться и набрать скорость. Он непохож на новые модели, к которым, должно быть, ты привык.
— С новыми моделями своих сложностей хватает, — заметил Микьель. — И утомительны, и требуют больших расходов на обслуживание.
Саския задумчиво подцепила вилочкой устрицу.
— Что ж, — сказала она, — «Бивер» принадлежит мне, и мы
