Отцовские долги - Наиль Эдуардович Выборнов
– Ладно, переночуем мы одну ночь в шатрах да палатках, здесь места, чтобы их разбить, хватит, – кивнул я. – Только вот нам лошадей бы разместить. А то, если их снаружи оставить, ими ведь могут эти самые, как их, костеглоты поживиться.
– Так конюшни пустые, – пожал плечами капитан наемников. – Мы верхом не воюем. Пехтура.
– Понял. А где конюшни?
– Да, вон там, – кивнул он на, пожалуй, самое большое в крепости здание, в котором, пожалуй, действительно можно было разместить всех наших лошадей.
– Тогда так, – я повернулся к боярину Луке, который шел рядом и задумчиво слушал наш разговор. – Прикажешь нашим лошадей в конюшню завести, да обиходить. Потом пусть шатры, палатки ставят, сегодня во дворе крепости ночевать будем. И отправь кого-нибудь проследить за обозом, чтобы его сгрузили. Ну, там возницы сами знают, куда и что нужно. А Степан мне пока крепость покажет, что внутри и как. Хорошо?
– Добро, – кивнул боярин Лука и остановился, дожидаясь, пока его нагонят остальные дружинники.
А мы со Степаном двинулись дальше в сторону высокого двухэтажного строения, видом напоминавшего ратушу вроде той, что я видел в Белгороде, только меньше гораздо.
– Слушай, – сказал я. – А костеглоты эти ваши, они стали боятся? Убивать их можно?
– Да кто же тебе на это ответит, – усмехнулся капитан наемников. – Я таких, чтобы встречу с ними пережили, не знаю. Одно точно знаю – огонь против них средство верное. Они и по ночам потому только из логовищ своих вылезают, что света боятся. Так что, если ночь вдруг за стеной застанет, то костер надо жечь, и вокруг него собираться. Тогда, может быть, и не тронут.
– А логово у них где, не знаешь? – задал я следующий вопрос.
– Нет, откуда, – пожал плечами Степан. – Мне как-то за ними охотиться и в голову не приходило. Жить, знаешь, хочется. Я давно на этом свете живу, привык уже.
– Ладно, – качнул я головой. – А к крепости они приходят?
– Не каждую ночь, – ответил капитан. – Иногда неделями целыми не бывает, я так понимаю, это когда добычу себе находят, нажираются. Но обычно раза два-три в неделю приходят. Воют снаружи по-страшному, стены царапают, но внутрь забраться не могут, высокая, значит, для них стена.
– А подкопов не роют? – спросил я.
– Подкопов? – Степан остановился на секунду, почесал в голове. – Знаешь, не замечал я за ними такого. И, знаешь, хорошо, что не замечал. Даже представить не могу, что случится, если твари эти в крепость попадут.
– Это уж точно, – кивнул я.
Нет, не дело это, что какие-то твари по ночам вокруг крепости носятся, воют, да еще и стены царапают. Нам тут по договору с киевским мэром жить целый год, службу нести. А для этого дела хорошо, чтобы вокруг спокойно было, каждую ночь от воя чьего-то вскакивать – никаких нервов не хватит. С ума сойдешь быстро от страха, да от недосыпа.
– Одно хорошо от этих костеглотов, – сказал Степан. – Разбойников вокруг не водится.
– Следы-то после них остаются? – спросил я.
– Остаются, – кивнул капитан наемников. – Знаешь, такие, на человеческие похожи, на босую ногу, только сама ступня маленькая, а пальцы длинные и когтистые. А ты чего это, поохотиться на них решил?
– Да не знаю, – пожал я плечами. – Нехорошо, когда твари какие-то от службы отвлекают. Может быть, найти логово их, да обложить. У меня следопыты хорошие есть, по следам пройти сможем, а там обложим логово этих тварей дровами, запалим, да перебьем всех. Ты со своими людьми присоединиться не хочешь? Вместе-то оно веселее будет.
– Нет, не присоединимся, – качнул головой Степан. – Знаешь, раз вы приехали, значит, мы по договору обязательства исполнили. Так что теперь поедем, получим свое серебро, да пропивать будем, пока не закончится. А потом опять на службу.
– Рисковать не хочешь? Понимаю.
– Не хочу и тебе не советую, – как-то неожиданно резко проговорил Степан. – Очень уж легко голову сложить. Ты, вот, спрашиваешь, что я рисковать не хочу, а я этих костеглотов боюсь просто. Потому что страшные они.
Было похоже, что кем бы эти твари не были бы, но довели они мужика до белого каления. Еще бы, если ему каждую ночь приходится их стоны да вой выслушивать. А иногда, как они и жрут кого-нибудь, не поверю, чтобы такого ни разу не случалось. Тут уж и правда от страха можно свихнуться.
Остаток пути до здания мы прошли в молчании, и только когда поднялись на крыльцо, капитан наемников снова подал голос:
– Я тебя сейчас познакомлю с Тришкой, он приказчик, только не купеческий, а из винницкого совета сюда поставлен. Все дела хозяйственные он ведет, с селянами местными управляться тоже его задача.
– А что, много тут селян? – спросил я.
– Да нет, с чего бы их тут много должно быть. Костоглоты же, – проговорил Степан, как будто это объясняло все. – Две семьи всего живет, мужики и пацаны, что постарше, с паромом управляются, бабы, да детвора по хозяйству какие-то свои дела не делают.
Он толкнул дверь, и мы вошли в помещение, тут же поднялись по лестнице на второй этаж.
– Правая дверь – твоя. Там и поспать есть где, и расположиться в целом нормально можно, если гостей торговых надо принять или еще что-то, – сказал он. – Кабинет, считай, торгаши такие вещи любят. Пока что туда заходить не будем, там мои вещи лежат, но завтра я их уже заберу, и можешь заезжать. А вот слева Тришка сидит.
Он, не утруждая себя стуком, толкнул дверь и вошел в левую дверь.
Там за столом сидел совсем молодой, может быть на пару лет старше меня, мужчина, одетый в кафтан красного сукна, украшенный серебристого цвета шитьем, и в мягкую шапочку без козырька. Надо сказать, головной убор его меня удивил, потому что у нас на Брянщине как-то вообще было не принято их носить, если это, конечно, не шлем.
Мужчина был занят тем, что писал что-то на длинном листе бумаги, разложенном на столе. Похоже, что мы его отвлекли.
– Тришка, это Олег, – представил меня Степан. – У него подорожная из Киева, он сменщиков привел.
– Так ведь рано еще, – не отвлекаясь от своего письма, проговорил мужчина. – Еще две недели есть.
– Ну мы пришли уже, – ответил я. – Значит, Степан со своими людьми на две недели раньше освободиться должен. Или что, у вас время на дорогу в договоре не
