Отцовские долги - Наиль Эдуардович Выборнов
– У нас лошадки татарские в основном, – пожал я плечами. – С бою взятые. Они и из-под снега травку копытить умеют. Но в чем-то ты прав, сено придется либо самим заготавливать, либо у местных покупать. Но что-нибудь придумаем, мы ведь и по Пяти Княжествам с таким же стадом кочевали. Прокормим как-нибудь.
– Ладно, фуражом мы вас обеспечим, – махнул рукой мэр. – Но уж сено вам придется самим добывать. Хотя на первый месяц, наверное, дадим, правда, не представляю, какой же обоз вам придется с собой от Винницы везти. Хорошо.
Он едва успел убрать палочку от бумаги, чтобы не оставить на ней жирную кляксу. Вытер стол какой-то тряпицей, и снова принялся писать, комментируя это вслух:
– Девяноста голов. Теперь расписаться и поставить печать.
Он оставил размашистую подпись почти на треть листа, после чего снова потыкал печатью в пропитанную чернилами тряпицу и оставил оттиск. Подождал с полминуты, пока жидкость впитается в бумагу, присыпал все песочком, который тут же стряхнул пуховкой.
– Держи, – сказал он. – Это покажешь стражникам на городских воротах в Виннице, тебя проводят к мэру. Он должен будет нагрузить чего, сколько нужно, снарядить обоз, который с вами уже до самого Ямполя пойдет.
– А потом нас едой снабжать как будут? – спросил я, но подорожную все-таки забрал.
Сам подумал о том, что неудобно нести будет. Надо бы какую-нибудь сумку купить для бумаг, или тубус. В монастыре многие рукописи из тех, что в книги не сшиты, прямо рулонами в тубусах и хранились. А у меня, вот, первые официальные документы появились, а положить их некуда. Это не кожа с боярской печатью, которую можно в седельную суму засунуть, и ничего с ней не случится, никуда выжженный знак не пропадет. Бумага – штука нежная, обращения требует особого. Я мамину-то книгу, хоть она и в обложке жесткой, деревянной, чуть ли не в десяток тряпиц заворачиваю, чтобы ничего не случилось.
– Обоз раз в месяц приходить будет, – ответил Григорий. – Ну ты ничего, не беспокойся, на заставах люди не голодают. Все с вами нормально будет. К тому же, вам еще и мост через Днестр охранять, а там река хорошая, рыбы, говорят, много. Сети рыболовные купи у местных, да лови, каждый день будешь свежей рыбой баловаться.
– Просто не работа, а какие-то развлечения сплошные, – я усмехнулся. – Рыбу лови, сено коси, в леса ходи охотиться, да у местных вино и фрукты покупай.
– Ты, главное, дозоры и караулы в порядке держи, а так все нормально будет, – кивнул мэр. – В свободное время, чем хочешь, можешь заниматься. А насчет вина – это ты правильно придумал. У меня есть тут, кувшинчик молдавского, не хочешь выпить по стаканчику за договор?
От мысли про вино мне сразу же стало дурно, даже тошнота, которая вроде бы окончательно ушла, снова подступила к горлу.
– Нет, Григорий, извини, – махнул я рукой. – Не обижайся, просто вчера с Николаем и остальными гуляли, перепил. Еле в себя сегодня пришел.
– Ну, раз так, то и я в одиночку пить не стану, – он убрал лишнюю бумагу обратно в ящик стола, снял с носа очки и положил в футляр, поднялся на ноги. – Ну пойдем тогда за людьми твоими, да на склады. Нужно же вас в дорогу едой снарядить.
Глава 8
Союз Торговых Городов. Ямпольская застава. Середина лета 2224-го года от Рождества Христова.
– Ну, прибыли, – сказал боярин Лука, который, как обычно, ехал рядом со мной.
– Да, прибыли, – согласился я.
Двухнедельный путь оказался позади. Кто бы вообще мог подумать, что такая длинная дорога почти через все государство, если, конечно, можно считать Союз Торговых Городов таковым, окажется настолько скучной. Ехали, не торопясь, мечей за все время из ножен не доставали, кроме разве что того, чтобы часок поиграться в тренировочные поединки перед сном.
Останавливались прямо в полях, неподалеку от трактов, да в деревнях, где нас без всяких проблем соглашались разместить на постой, после того, как я показывал старостам подорожную. Разве что не кормили, но еды у нас хватало, нам выдали ее на всю дорогу. Только пиво приходилось покупать, но тут уж в ход шло личное серебро моих дружинников. Кормить эту ораву я был готов, тем более, что это теперь была не моя забота, а киевских властей, а вот поить – уж увольте. В этом деле каждый сам за себя.
В последней из деревень, где устроились переночевать, мы даже взялись сопроводить местных на ярмарку в Виннице. Крестьяне тамошние опасались какой-то банды, орудовавшей в окрестностях, да и нам все равно было по пути, так что их две телеги поехали вслед за нашей. Никаких разбойников мы не встретили, а селяне потом отдарились за помощь бочкой солонины из свинины и небольшим бочонком меда.
И ведь, что самое главное, тракты тоже были оживленными. Мы нередко встречали торговые караваны, небольшие ватаги наемников, ну или просто селян, которые тащили свои немудреные товары, чтобы продать их в одном из ближайших городков. Но то ли никто не рисковал связываться с большой дружиной, то ли нам так везло, никто за всю дорогу на нас не напал.
Когда мы добрались до Винницы, стражники на воротах без всяких разговоров проводили меня до местного мэра, которому я и вручил выданную мне в Киеве подорожную. Тот без особых разговоров отправился со мной на склад, где нам выделили еще три телеги, наполненные бочками и коробами солонины, мешками зерна и овощей. Боярич Владислав и Савва пересчитали все, чтобы удостовериться, что еды и фуража действительно хватит на целый месяц, после чего выборочно проверили, нормальные ли продукты нам дали. Нет ли там гнили, не протухло ли мясо.
И вот, еще через три дня мы добрались до Ямпольской заставы. Она оказалась достаточно большим и неплохо укрепленным, пусть и деревянным, острогом на берегу у самой переправы через Днестр. Как я понял, этот паром и был основным местом, которое мы должны будем охранять, потому что именно с помощью него через реку перебираются купцы со своими товарами.
Построенные из срубов, наверняка наполненных землей, стены воображения, конечно, не поражали, но вселяли какую-то уверенность что ли. Все-таки не в чистом поле будем сидеть, а в такой крепости. Будет откуда дозоры и караулы рассылать, будет куда спрятаться на случай, если разбойники или какие другие тати подойдут.
Короче, говоря, отсидеться в ней
