Дмитрий Манасыпов - Кремль 2222. Восток
За наваленной кучей зашуршало, свет факела блеснул на пепербоксе, мигом выхваченном из наспинной кобуры Дунаем. Шесть стволов уставились в любопытную морду Пасюка.
«А чего вы тут делаете?» – так и было написано на нахальной волосатой роже, украшенной шрамами.
«Паролю сказать не судьба?» – Дунай сплюнул с досады на себя. Надо же, прослушал четвероногого, а если бы не он оказался?
«Я не понимаю,– мгновенно ответил заинтересованный крысопес.– Новое слово. Что такое?»
«В следующий раз скажи – я иду – пластун убрал револьвер, потрепал друга по шее.– Что там впереди?»
«Покажу».– Пасюк уставился в глаза пластуну. Картинка возникла сразу, четкая, многое проясняющая.
Дальше в факелах на какое-то время надобность отпадала. Выход тоннеля к земле оказался очень большим. В некоторых местах поврежденный временем, войной и природой потолок обрушился так же, как и здесь. Только там был свет, пусть и не очень яркий, но дневной, позволяющий многое рассмотреть и не дать обнаружить себя. Это ведь только на руку пластуну и компании. А вот то, что крысопес показал дальше, не оказалось так хорошо и приятно.
Пять больших багов, куда крупнее увиденного на повороте, что-то явно охраняли. Кружили хороводом, постоянно сменяя друг друга, да на самой развилке. Вот так досада, ничего не скажешь. Разве что…
Дунай пошел назад, возвращаясь к мумии на вентиле. Выхватил меч, резко ударил, вложив всю возможную силу. Клинок с хрустом, легче ожидаемого, вошел в плоть на голове существа, развалив ее напополам. Пластун подсветил догорающим факелом, вгляделся и довольно показал ничего не понявшему маркитанту:
– Мозг видишь?
– И че, типа от этого нам легче станет?
– Еще как станет. Стрелы, говоришь? Ну-ну.
Дунай показал ему на ждущее путников отверстие в завале. Гед вздохнул, но полез в него, не сказав пластуну ни слова против.За десяток метров до указанного Пасюком перекрестка Дунай остановился. Перед ним коридор делал поворот, стоило подходить осторожно, не тревожить понапрасну врагов. Вряд ли жуки, или как их там, захотят за «здрасте» пропустить двух людей и одного четвероногого мутанта. Придется подраться, да еще тихо и издалека. На это Дунай и полагался, сняв автомат и аккуратно, не звякнув ни одной деталью, прислонив его к стене у самого завитка тоннеля влево. Лишь бы как следует прицелиться в багов.
Еле слышно щелкнул креплениями смазанный в шарнирах лук, распрямляя плечи. Выглянул в коридор, оценив расстояние и положение существ, прикинул их возможную скорость. А дальше Геду осталось только раскрыть рот и понять, почему так уверен в себе этот кремлевский здоровяк.
Тетива загудела, отправив в полет одну за другой шесть стрел. Стрелял пластун ровно, отточенными движениями отпуская тетиву, тут же доставая следующую стрелу из колчана на бедре. Вжих! Первая вошла точно в намеченную Дунаем точку, пробив череп самого ближнего, только что вползшего с шелестом в круг света. Данг! Вторая, соскользнув с тетивы, чуть не пролетела мимо бага, резко ушедшего в сторону с траектории полета убийственного снаряда. Но все равно, пусть и не в голову, пусть в шею, видно там, где хитин тоньше, стрела угодила.
Бага практически пришпилило к стене, стрела вошла в рыхлый от времени бетон чуть не наполовину. А вот на следующую пару мутантов, оказавшихся дьявольски быстрыми, Дунай потратил целых четыре стрелы, сбив последнего с потолка чуть ли не в метре с небольшим от себя. Их товарища, юзом прошедшего по полу, встретил в клыки Пасюк, вгрызшись в единственное доступное место, там, где голова соединялась с шеей. Сам крысопес при этом рисковал погибнуть, когда баг ударил в него ногой-копьем. Но природа подарила тому многое, и скорость с реакцией в том числе. Зверь вывернулся, невероятно подпрыгнув на месте, оказавшись чуть ли не сидящим на спине бага. Рванул мордой в сторону, добивая противника. Выпустил наружу странно пахнущие желтоватые потеки, перемешанные со слизью из порванного горла странного подземного мутанта.
Последний из нападавших стражников с жирным шлепком упал на пол, еще дергаясь и не желая умирать. Дунай ударил ногой, проломив череп, не погнушавшись измарать сапог в светлых соплях содержимого. Выглянул дальше, не снимая стрелу с тетивы. Тетива дрожала, чуть слышно гудя под натяжением. Гед, смотревший на краткую схватку с невольным восхищением и страхом, вытаращился на видневшиеся из-под рукавов запястья пластуна. Сухожилия на них вздулись, проступили мышцы, которые сложно там и подозревать. Прикинув про себя силу, прячущуюся в этом парне, кажущемся рядом с дружинниками Кремля не таким и крупным, вздохнул про себя. Да уж, нелегко придется шайнам, захоти они на самом деле взять не сдающуюся крепость.
И невольно, сам того не хотя, почувствовал где-то в себе гордость и стыд. Гордость за этого вот здоровяка, отважно идущего вперед, несмотря на самоубийственность затеи и тяжесть выбранного пути. А стыд… потому как пластун, как ни меркуй себе чего другого, куда роднее ему, московскому воину и торговцу, чем неведомые пришлые кочевники. И он, Гед, ничем не помог в своей жизни таким как этот воин, странным и далеким людям, живущим за красно-бурыми стенами тысячелетней твердыни, выстоявшим в огне войны и не сдающимся перед новыми опасностями.
Дунай скользнул вперед, опасаясь спешащих к багам соплеменников. Вслушался, ожидая чуть заметного скрежета от острых лап по полу, стенам или потолку, почти не слышимого хруста пластин хитина, трущихся друг о друга. Но нет, пока вокруг стояла тишина, ничем и никем не нарушаемая. Он махнул маркитанту, подзывая его ближе и слегка пнул в бок Пасюка, увлеченно оттиравшего морду об относительно чистый, совсем чуть заляпанный внутренностями хозяина бок убитого бага.
«Пошли, потом ототрешься»,– Дунай мысленно позвал друга.
«Иду. Противно пахнет»,– Крысопес, показалось, вздохнул. Что верно, то верно, пластун замечал за ним чистоплотность, что ли? Мыться Пасюк любил, залезая в холодную проточную воду и разрешая Дунаю тереть скребком жесткую, не каждым ножом проколешь, шерсть. Да тот и сам, пусть и привычный к постоянным своим спутникам – грязи да поту,– при первой возможности лез мыться.
Хорошо, что сейчас Дунаю не пришлось оттирать с крысюка его же собственную кровь. А внутренности твари… даже если и засохнут, так один черт ототрутся позже. Ладно, что не оказалось внутри бага чего-то вредного. Баяли порой старики, что, дескать, есть в развалинах да пустошах всякие звери. Мол, у некоторых вместо крови едкая кислота, как та, что у монахов-ученых в почете в лабораториях. Так чего только люди не наврут ради красного-то словца? И то, додуматься надо, прибалтывать совсем тогда юных пластунов сказками про едкую кровь, такие дела. И ведь верили баюну, как не поверить-то, а тот и рад, пел как птица-говорун, что отличается, всякому известно, умом и сообразительностью. Зато у Князя в горницах сейчас и живет.
Гед прошелся по самой стенке, добравшись до первого из пристреленных Дунаем багов, замер и неожиданно шагнул в переход, темнеющий впереди.
Пластун одним прыжком оказался там, отпустив тетиву, прижав стрелу пальцами к телу лука. Маркитант, паче чаяния, вовсе не оказался убит затаившимся мутантом. Торговец обнаружился у отверстия, узкого, только багу и пролезть, явно сделанному специально. Да и сам проход оказался перегороженным плотно склеенными чем-то светлыми кусками стен вперемежку с ржавым железом. Спрессованная масса напоминала пробку, специально вбитую в жерло тоннеля.
– Ты посмотри только, кремлевский… – голос у Геда заметно дрогнул.– Жуть-то какая…
Пластун подошел, приник к дыре, подвинув маркитанта, и присмотрелся. Желание быстрее удрать нахлынуло сразу, чуть не заставив всегда спокойного Дуная драпануть отсюда куда подальше.
Свет, проникающий через прорехи в громадное пространство внизу, дал возможность рассмотреть все очень хорошо. Настолько хорошо, что Дунай пожалел про увиденное и осознанное. Что там те пять багов, убитых только что? Внизу, в темноте, наполненной скрежетом и треском, шелестом и щелканьем, их были даже не сотни. А посередине – длинное, мощное тело, со всех сторон прикрытое спинами жуков, со светлой, рыхлой и кажущейся жирной кишкой, идущей куда-то в темноту.И запах, тот самый, резкий, вызывающий омерзение, проникающий, казалось, повсюду. Едкий, напоминающий о чем-то очень неприятном, от чего хотелось отодвинуться как можно быстрее, заставляющий Дуная нервничать и в кои-то веки не дающий чувствовать себя уверенно. Запах сбивал с толку, раздражал и подстегивал желание бежать. Куда, зачем, почему… это неважно. Лишь бы подальше отсюда, от острой, как хорошо наточенный нож, вони, делающей тело и разум вялыми. Ясно, почему так сильно пахло в коридоре. Такое-то количество багов, заполонивших собой всю обозримую полость!
А еще наросты по стенам, светящиеся ядовитой зеленью, белесые пятна передвигающихся вокруг них очень крупных экземпляров руконогов. Треск, легкий скрежет и шуршание. Ритмичные сокращения светлой кишки, через которую проглядывали вытянутые темные яйца. Постоянное ощущение приближения кого-то из багов, по неведомым своим жучиным делам решившего подобраться ближе к пятну света, точно виднеющемуся со дна подземелья.
