Дмитрий Манасыпов - Кремль 2222. Восток
Трубы ли проходили здесь раньше либо что-то схожее, но конец большого нарезного винта точно относился к вентилям-штурвалам. Типа того, которым пластун прикрутил на место дверь из берлоги-бункера, оставленной позади. И винт оказался немалым, даже видимая часть торчала где-то на длину дунаевского рабочего ножа. А тот у пластуна весьма даже большой, с локоть где-то.
На самом винте, когда-то наколотая кем-то очень сильным, висела странная тварь, смахивающая на насекомых, юрко снующих по стальной толстой паутине. Время и вода, явно содержащая в себе какие-то соли, покрыли мертвую тварь тонкой, наполовину прозрачной коркой-пленкой, дающей возможность рассмотреть ее хорошо. Посмотреть Дунаю-то точно оказалось на что, да и маркитант, судя по всему, видел такую в первый раз. Хотя удивление было не очень-то полным, как будто тот готовился встретить чего-то подобное.
Больше всего существо походило на гигантскую многоножку-сколопендру, схожую с ее мелкими сородичами, бодро бегающими по стенам. Странная морда, очень смахивающая на лицо, почти человеческое. Да и тело, если приглядеться, тоже было средним между человеком и насекомым. Длинное, явно гибкое и подвижное, гнущееся почти во все стороны туловище, с восемью абсолютно одинаковыми ногами. Умерла ли жуткая образина совсем молодой или наоборот – вот что заинтересовало Дуная. И по простой причине: длина насекомоподобной сволочи, на глазок, выходила никак не меньше полутора метров, если не больше.
Точно опасный противник, к бабке-ведунье не ходи. С такой хреновиной в узком и невысоком коридоре встреться… бррр. Хорошо уже, если просто живым уйдешь. Дунай присмотрелся к лицу… или к морде? Тоже, фу-у-у, неприятно, совсем как морщинистая кожаная маска, что содрали с мертвеца. Затылок вон, что еле виден отсюда, состоит не иначе как из четырех сегментов, переходящих в такую же выпирающую гладкими валунами хитина спину. А ноги эти, тьфу, пакость какая. Мощные и когтистые, точно пригодные не только для быстрого бега – и для лазанья хоть по потолку, да и для драки. Дунай был готов дать зуб на то, что вон те крючки ай как подходят для хватания разных предметов. И в первую очередь – живых, теплых и вкусных.
– Знаешь, чего за дрянь? – Пластун ткнул маркитанта в бок.– Ты вроде как подивился, но не особо.
– А то, типа шарю че такое.– Гед поднес факел поближе к голове, отметив выпирающие то ли жвала, то ли чересчур отросшие клычища.– Баги, а еще типа зовем их руконогами, например. Слышал про них, а вот встретил в первый раз.
– Из-за них здесь ходить так опасно? – Дунай прикинул про себя бой хотя бы с пятеркой таких тварей.
– Ну да, из-за них самых.– Маркитант тоскливо вздохнул.– Думал, мож пронесет нас ваша дева Удача, да? Видать, не прокатило, девка не фраер, или ты ей не особо глянулся. Тьфу, дрянь-то какая, эх… дурень, я дурень, например, захотел стать старшиной. Сидел бы щас на базе, хоть в той же Хитровке, пил бы че-нить типа огненной воды и в ус не дул. Не, Гед, захотелось те самому стать серьезным пацаном, подняться… вот и поднялся, вощемта, ага. Стоишь в тоннеле, с трехнутым на всю голову кремлевским отморозком, че рамсы совсем попутал, например, и готовишься за свою шкуру воевать с этакой поганью. Говорила мне мама – не жадничай, не лезь по головам да не жри в два горла, всего зараз не слопаешь, вобщемта.
– Тоже мне, старшина, чего нюни распустил? – Дунай покачал головой.– Баги, говоришь… ну-ну. А почему баги?
– Потому че жуки,– непонятно буркнул мрачнеющий Гед.– Как бы мы не влипли.
– Не буди лихо, пока оно тихо,– пластун еще раз полюбовался дохлой тварью.– Авось пронесет, особенно если сами того захотим.
Маркитант не ответил, дернул нервно щекой. Дунай усмехнулся про себя, глядя на его реакцию, ишь, заворотило-то Геда. Как, значит, баб продавать, так ничего, никаких переживаний, ну-ну. Пасюк мрачно заухал в голове пластуна, то ли посмеялся, то ли еще чего, непонятно. Крысопес с каждым проведенным вместе днем поражал Дуная все больше и больше.
«Страшно ему,– крысопес оскалился.– Мне нет. Впереди добрая охота».
«Да, друг,– пластун усмехнулся.– Тараканы, фу, не люблю».
«Невкусные, склизкие. Тоже не люблю,– Пасюк довольно вывалил язык.– Мяса хочу».
«Выйдем, поохотишься – Дунай перевесил автомат через грудь.– Пошли. Далеко тараканы?»
«Не очень. Скоро подеремся».– Крысопес рыскнул вперед, длинный хвост с шипами кожаных бляшек прочертил полосу на грязном полу. Чуть зачавкало, захрустело под ногами панцирями насекомых. Незаметно в подземных коммуникациях передвигаться точно не выходило, хотя Дунай и не знал, на что реагируют эти, как их… баги. Гед, явно загрустив, двинулся за Пасюком, оставив пластуну тыл маленькой колонны.
Под ногами продолжала с хлюпаньем лопаться коридорная фауна, не успевшая вовремя удрать. Но живности по пути стало заметно меньше, видно, все ползающие и прыгающие чуды-юды с усами-антеннами, хитином, множеством лапок и ложноножек успели организовать какой-то семафор, передав по нему сигнал «тревоги». А еще Дунай отметил поднимающийся вверх потолок, что немного порадовало. В тесном коридоре пластун чувствовал себя не особо уютно, не развернешься, отпора как следует не дашь.
В следующий раз им пришлось остановиться у развалившегося куска стены и рухнувшего потолка. Завал вышел знатный: не обойти, не пролезть. Разве что Пасюк юркнул в широкую для него дыру, мелькнул хвостом и исчез по ту сторону. Успел дать Дунаю понять, что побежал на разведку, успокоив встревожившегося пластуна. Ну а им двоим точно не пристало ждать крысопса без дела. Тем более Дунай уже присмотрел участочек в кажущейся монолитной баррикаде. Точно, вот оно место, в котором расчистить завал даже без лома и кирки выглядело совсем по силам для двух здоровых мужиков.
– Чего встал-то? – Дунай покосился на Геда.– Давай работать.
– Работа не волк, в лес не убежит,– маркитант тоскливо покосился на серые глыбы с торчащими из них кусками арматуры.– Напорешься вон на ту, сгниешь заживо, например. Думаешь, расчистим?
– Еще как думаю,– пластуну не очень пришлась по душе леность торговца.– И не напарывайся, глядишь, не сгниешь. Давай-давай, шевелись, нечего стоять. Глаза боятся, как известно, а руки-то делают.
– Эт ты точна сказал.– Торговец убрал пистолет, поплевал на ладони и хватанул первый попавшийся булыжник. Вцепился в него пальцами, аж покраснел, вспотел и принялся пыхтеть.– Да че ж такое?!!
– Вот дурья твоя башка.– Дунаю стало смешно.– Как ты старшиной-то стал, а? Ну чего ты, чего схватился за него? Не видишь, он же с тебя весом, наверное. Вот, попробуй отсюда, только подожди, свой достану.
– Щас-щас… слышь, кремлевский?
– Что тебе, купчина?
– А у вас все такие?
– Ась, чего говоришь?
– Тяжелый, епта… Говорю, все у вас такие резкие, например, как ты, или нет?
– Хватает. А что тебе так интересно-то, мил-человек, не все высмотрел, что ли?
– Интересно просто.
– Ну-ну. Как там… верю-верю, всякому зверю, даже ежу, а тебе, Гед, погожу. Да куда ты хватаешься снова, дурная твоя голова, не видишь, сейчас бахнется тут вот.
– Где? А… е-е-е… твою ж мать. Да не твою, больно к слову пришлось.
– А ты за словами-то следи, коммерциант. У нас в Кремле за такое могут и ножиком приголубить, если сразу не повинится.
– Э…
– Да чего ты мекаешь, не козел же. Так… клади сюда вот, только аккуратно, на ногу чтобы не соскользнуло. Во-о-от, видишь, сколько сделали?
– М-да, налопатили, ниче не скажешь. Еще чутка, например, и лезть можно дальше. Это, кремлевский, а че ты за девкой-то этой так сайгачишь, она те кто вощемта? А ваще, если по чесноку, кремлевский, не много ты навоюешь со своим луком и железяками, например.
– Гед-Гед…
Дунай отвалил большой кусок потолочного скоса, рукой сломал торчавшую из стены напротив ржавую до трухи арматурину. Полюбовался на пыльную и грязную кучу под ногами и сделанный проход, отряхнул руки, довольный собой и даже лентяем-маркитантом. Как будто не заметил, что тот все время пытался отлынить, хватаясь не за то, что мог бы взять, а за то, что полегче и поухватистее. Ай, Перун с ним, с торгашом бесстыдным, дело-то сделано, и ладно. Страшно или нет дальше-то будет, но зато теперь и идти можно.
– Понимаешь, маркитант, дело тут такое. Первое, что касается моих железяк и прочего… ты-то здесь сейчас. И никакие ваши автоматы мне не помешали, так? А второе… ты пистолет-то не лапай без дела, хорошо? Руку сломаю, не посмотрю, что ты мне нужен. Нет Пасюка, так оно, веришь, не страшно. У меня ведь глаза и на затылке есть.
– Где? – Рожа ошарашенного маркитанта смешила сама по себе.
– Под косой, где… я же кремлевский воин, у меня еще и руки запасные в рюкзаке имеются. Если что, так прикручу, и все. А чего ты думал, мы ж в Кремле не лыком шитые и не пальцем деланные.
За наваленной кучей зашуршало, свет факела блеснул на пепербоксе, мигом выхваченном из наспинной кобуры Дунаем. Шесть стволов уставились в любопытную морду Пасюка.
