Андрей Степаненко - Избранник
Неля быстро устала и снова начала выпадать из реальности. Сашка, не желая ни мешать ее душевному выздоровлению, ни влезать в дискуссии о своем будущем, снова ушел на кухню. Но всё это время он всей кожей ощущал на себе их напряженное внимание. Даже сквозь стены.
Тренькнул дверной звонок, и Сашка по привычке двинулся к двери, но увидел, что его уже опередили, и махнул рукой: пусть сами разбираются...
— Здорово, Леха, — послышалось в коридоре. — А где сам-то?
Лешка что-то ответил.
— Не понял. А кто вместо него?
— Александр Евг... то есть Иванович.
— Ну так давай его сюда.
Сашка едва успел приподняться с табуретки, как дверь кухни распахнулась и на пороге выросла крепкая фигура Лосева.
— Привет, Сашок, — протянул он руку. — Ты, говорят, теперь за дядьку рулишь?
Сашка мгновенно вспомнил, как еще позавчера на этой самой кухне дядя Женя обещал Бугрову не иметь с Лосем никаких дел, и уклончиво мотнул головой.
— Тогда слушай. — Лось мигом сел за стол и открыл папку. — Короче, благовония вам я достал, плакаты и литературу тоже. Всё как договаривались. Ближайшим свободным рейсом переправлю.
— И что?
— Как что? — удивился Лось. — Теперь за вами очередь. Мне хорошая рекламная кампания нужна.
— Не понял, — тряхнул головой Сашка. — Какая такая кампания?
— А тебе что, дядька ничего не говорил? — с изумлением уставился на него Лось. — Я же в мэры иду. До выборов всего ничего осталось. Каждый голос на учете...
Кровь ударила Сашке в лицо, а перед глазами вмиг пролетели десятки «картинок»: подкинутая анаша, обыск, странное требование подполковника Бугрова разорвать все отношения с Лосем. Только теперь до Сашки дошло, что стояло за ментовским беспределом: всё это время дядьку, как, наверное, и всех, кто поддерживает главного конкурента нынешнего мэра города Хомякова, жестко и планомерно выпихивали за пределы политической арены.
Сашка поднялся с табуретки и прошелся по огромной кухне. Ему эти методы были омерзительны, но еще более омерзительной была та деловитость, с которой Лосев использовал в общем-то неадекватных, а по большому счету глубоко нездоровых людей.
— Знаете, Михаил... э-э...
— Иванович, — подсказал собеседник, — но можно просто Миша.
— Знаете, Михаил Иванович, — по возможности холодно улыбнулся Сашка, — меня это всё мало касается.
— Не понял, — распрямился Лось. — Как это «не касается»? Раз Евгения Севастьяновича нет, а ты за него, давай это дело как-то решать. Но только чтобы реально всё было, конкретно!
Сашка покачал головой:
— Я же вам сказал: меня это не ка-са-ет-ся. У меня своих проблем — выше крыши.
— Не, ты не понял, братан, — криво улыбнулся Лось. — У нас же договор.
— Я с вами не договаривался, — оперся о подоконник Сашка.
Лось растерянно моргнул.
— Ты хоть знаешь, пацан, сколько я бабок на вашу секту потратил?! — с нарастающим раздражением поинтересовался он.
— Это не моя секта, — покачал головой Сашка. — Я в этом городе вообще всего-то пятый день. Евгений Севастьянович придет, вот с ним и говорите.
— А чего я тогда здесь сижу? — сам себя спросил гость и развернулся к дверям. — Эй, Леха! Ты кого мне подсунул?
На пороге вырос Лешка.
— Это наш Учитель, — с почтением произнес он.
— Какой это, на хрен, Учитель, если он ничего не решает?! — смешливо закашлялся Лось. — А Неля у вас где?
— В зале.
Лось хохотнул, с сомнением качнул головой и тронулся в зал.
— Во номера!
Тренькнул звонок, и снова Сашку опередили.
— Никитин ...сандр, — донеслось до него из прихожей.
«Достали!»
— Здесь я, здесь, — вышел в коридор Сашка. — В чем дело?
У дверей рядом с Лешкой стоял хорошо одетый строгий господин — иначе не скажешь.
— Вы Никитин?
— И что из этого? — настороженно прищурился Сашка.
— Позвольте ваши документы.
— Пожалуйста, — хмыкнул Сашка, подошел к вешалке и полез во внутренний карман пиджака. — Вот паспорт, вот листок убытия... что-нибудь еще?
— Листок убытия не надо...
Мужчина взял в руки Сашкин паспорт, внимательно прочитал всё, что там написано, и вернул паспорт хозяину.
— Я государственный нотариус Зелих Аркадий Львович, и у меня для вас два пакета. Распишитесь, пожалуйста...
Сашка недоуменно глянул на Лешку, тот, столь же недоуменно, на него, и оба пожали плечами.
— Услуга по доставке на дом оплачена, — заметил их недоумение нотариус. — Дата и время доставки оговорены заказчиком специально.
— А кто заказчик-то? — опасливо поинтересовался Сашка: этот городок мог выкинуть такое, что только держись!
Нотариус глянул в папку:
— Никитин. Евгений Сева...стьянович. — У Сашки сразу отлегло от души.
— Так бы и сказали, — с облегчением выдохнул он. — Где расписаться-то?
— Вот здесь, пожалуйста, — сунул ему папку с держателем для бумаги нотариус.
— Где?
— Вот здесь, пожалуйста, и вот здесь...
Сашка размашисто расписался, принял из рук нотариуса два больших запечатанных пакета и вдруг буквально физически почувствовал, как прямо сейчас поворачивается там, на небесах, его судьба. Вскрыл первый пакет, достал несколько заверенных на обороте квадратными нотариальными штампами листков и вчитался. В животе тревожно екнуло.
— Не понял...
— Это дарственные, — пояснил нотариус. — Все налоги уже уплачены, можете не беспокоиться.
— Так... я ничего не понимаю! — собрал всё свое внимание в кучку Сашка и стремительно перетасовал красочно оформленные листы.
Это действительно были дарственные на его имя: на четырехкомнатную квартиру общей площадью 120 кв. метров, на микроавтобус марки «Форд», на автомашину «Жигули» девяносто третьей модели и на гараж металлический в кооперативе «Горняк». Похоже, дядька отдавал ему всё.
— Когда он это оформил? — прикусил он губу.
— В понедельник, — с готовностью ответил нотариус. — Там написано.
Сашка попытался вспомнить, что дядька делал в понедельник. Вроде бы его в тот день выпустили из ментовки... Точно! Это был день обыска, смерти Крапленого и дядькиных стигматов на спине...
«И когда он успел? И зачем? Какой смысл? А может быть, и это подстава?»
Он уже не знал, чему верить.
— Поздравляю с приобретением, — вежливо произнес нотариус. — И позвольте мне откланяться.
— Да-да, конечно, спасибо, — кивнул Сашка и осел на пуфик. Прямо в прихожей.
— Вы письмо-то прочитайте, Александр Иванович, — осторожно порекомендовал ему Лешка.
Сашка подрагивающими руками вскрыл второй конверт.
Он впервые видел дядькин почерк: крупный, размашистый, почти как у отца. Но сосредоточиться было сложно. Хлопнула входная дверь, и он попытался взять себя в руки.
"Сашок!
Извини за то, что всё так выходит, но выбора у меня нет, да и времени в обрез".
— Нет, Неля, мы не так договаривались! — послышался из зала раздраженный баритон Лося.
— Лучше на кухне, — тронул его за плечо Лешка. Сашка кивнул, подхватил бумаги и переместился на кухню.
"Сашок!
Извини за то, что всё так выходит, но выбора у меня нет, да и времени в обрез. Мне пора переходить к следующей кармической задаче, а сделать это можно только так..."
Сашка тяжело вздохнул.
"...Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы ты последовал путем Силы и принял общину под свою руку. От этого слишком многое зависит, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И даже намного больше, чем думают общинники. Включая самых продвинутых.
Но я подтверждаю всё, что обещал тебе. Только ты сам вправе определять свою судьбу. Только ты решаешь, встанешь ты во главе общины или нет. И только ты решаешь, использовать ли Силу (и как именно) или не использовать ее совсем.
Квартира, обе машины и гараж теперь твои. Пользуйся, распоряжайся — в общем, делай, что хочешь.
Прощай.
Да, чуть не забыл. Если придет Мишка Лосев (а он придет), что делать, решай сам. Я данное при тебе слово, как видишь, сдержал, а что будет дальше, уже не мое дело. Главное, помни: ты никому ничего не должен. Никому и ничего. И даже если найдутся умники, которые попытаются шантажировать тебя твоим положением и говорить, что ты обязан использовать Силу во благо всего человечества, смело посылай их всех на три советские буквы. И помни, что я тебе как-то сказал: Сила только массами управляет беспощадно, а у каждого отдельного человека всегда есть выбор. Потому что Сила любит, когда у человека ЕСТЬ выбор. Потому что выбор и есть Ее главная цель.
Ну, вот и всё.
Прости за то, что не помог с работой, и за этот экспромт с исчезновением: если бы у меня было время, я бы себе такого не позволил. Но времени уже нет.
Прощай. Любящий тебя дядя Женя.
Раков-то помнишь? Тогда, ночью, пятнадцать лет назад. Хороши были, черти!"
