Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)
Оставив зенитку, я бегом вернулся в рубку и, дав прогревшимся двигателям мощности, отошел от кораблей подальше, а то уже дважды корпус гудел от попадания ядер, благо кроме вмятин, никаких последствий не было. Отойдя за пределы стрельбы из местных пушек, я положил сторожевик в дрейф и направился в артиллерийскую башню. Если появилась возможность провести реальные стрельбы, почему бы этим не воспользоваться?
Пока я уплывал в сторону с последующим разворачиванием катера носом к нападающим, каравелла успела лечь на бок, с нее пытались спастись моряки, а галеон, бросив тонущих друзей и прибавив парусов, направился дальше.
Подправив прицел и наблюдая за красивой кормой галеона, я нажал на педаль спуска. Орудие дернулось и громыхнуло, а я снова прильнул к прицелу, следя за полетом снаряда. Вот он перелетел ограждение, где стояли четверо человек – нет, уже трое, одного снаряд зацепил, – и исчез на палубе корабля. Буквально сразу же появились грибок разрыва и туча щепок. Осколочный снаряд – это вам не бронебойный.
Громко гудел вентилятор в башне, откачивая дым сгоревшего пороха, пока я менял снаряд на фугасный. Всего на сторожевике было четыре вида снарядов. Это фугасные, осколочно-фугасные, осколочно-фугасно-зажигательные, осколочно-трассирующие.
Бронебойных на сторожевике почему-то не было, да в принципе они были и не нужны. Крепкую корабельную броню из этой пушечки не пробить, а с контрабандистами других снарядов и не надо.
Так, перезаряжаясь, я выпустил шесть снарядов, превратив корму галеона в огромную пробоину, уничтожив лопасть руля и свалив бизань-мачту.
Наконец галеон привелся к ветру и задрейфовал, видимо, никем не управляемый. Выбравшись из башни – все равно расстояние большое, да и два последних снаряда я пустил в молоко – направился в рубку. Нужно подойти поближе и продолжить расстрел корабля, пока тот не пойдет ко дну.
Обойдя продолжавшую лежать на боку, но уже заметно притопленную каравеллу со стороны берега, на малом ходу, чтобы не повредить сторожевик, подмял одну из шлюпок, набитую испанцами, и дал полный газ, направляясь к галеону. Мстил я за «Варяг» серьезно, без шуток.
Заметив через бронещели, что, цепляясь за леера, ко мне на палубу лезут трое испанцев, видимо с лодки – причём один был в нагруднике с чеканным рисунком, – я взял висевший на крюке «Томпсон» и вышел наружу. Двое сразу получили очереди и улетели за борт, а вот третьего я заставил снять шлем, нагрудник, бросить на палубу пояс с саблей, и стволом автомата показал на воду. Испанец попался понятливый и нырком ушел за борт. Трофеи еще никто не отменял.
Быстро проверив, не цепляется ли еще кто, вернулся в рубку, на всякий случай заперев дверь – мало ли, и, прибавив скорость, все-таки подошел к галеону со стороны кормы. С этой стороны я был в мёртвой зоне для его пушек. Застопорив ход и погасив скорость, я поставил сторожевик носом в направлении испанца. Вернувшись в артиллерийскую башню, зарядил осколочно-фугасным и стал целиться, чтобы снаряд попал в корму на уровне ватерлинии. Выстрел – и рой щепок взвился в воздух.
Когда я перезарядился, чихнув от дыма, который не успел убрать вентилятор, то вдруг в прицеле заметил фигуру на корме, которая размахивала флагом.
– Сдаетесь, что ли? – удивлению моему не было предела. К этому времени я уже немного остыл, и у меня пропало желание устроить испанцам геноцид.
Откинув верхнюю крышку люка башни, я выглянул и посмотрел на продолжавшего махать флагом испанца, он тоже был в нагруднике. Еще один трофей.
Быстро зайдя в бронерубку, я снял с держателя микрофон и, включив внешний динамик, сказал по-английски – все равно я их наречий не знал:
– Все ценные вещи оставить на корабле, потом можете садиться в шлюпки и плыть к берегу, стрелять не будут.
Про ценные вещи я не зря загнул, надо же мне было что-то поиметь с наглецов, напавших на меня и потопивших «Варяг»… хоть и случайно.
Двигатели продолжали работать все время стрельбы. Поэтому, дав задний ход, я слегка удалился, чтобы в меня не стреляли из мушкетов, и, заглушив двигатели, вышел на палубу, поправив сползающий с плеча ремень «Томпсона».
Галеон тонуть не спешил, несмотря на пробоину, но испанцы все равно очень быстро подготовились к спасению с корабля. Пока они спускали шлюпки, я успел отсоединить пустые короба с зенитки, принести из арсенала длинные снаряженные ленты и зарядить «Эрликон». После чего вытащил два ящика со снарядами и, сев на стульчик, стал набивать пустые ленты патронами. На все это у меня ушло почти полчаса, испанцы же к этому времени успели дойти до берега, высадив первую партию, и направились обратно – как оказалось, на всех в шлюпке мест не хватило. Пришлось делать два рейса.
К этому времени я набил ленты и пополнил боезапас пушки. Чистку бы еще провести, но это после, сейчас у меня не было времени на это.
Дождавшись, когда шлюпки пристанут к берегу – они сняли всех с галеона, – я достал из арсенала «Ли-Энфилд» и стал с помощью бинокля рассматривать корабль. Через минуту я улыбнулся, заметив, как выглянула и бросила на сторожевик взгляд черноволосая голова. Взяв винтовку, я навел прицел на место появления испанца и стал терпеливо ожидать, пробуя свободный ход спускового крючка. Когда через семь минут голова снова появилась, прозвучал хлесткий выстрел. То, что я попал, было понятно, так как в том месте появилось красное облачко из брызг.
Пройдя в рубку, я снова снял микрофон и сказал:
– Эй, на галеоне, если не уйдете с корабля, я затоплю посудину вместе с вами.
Мне поверили, и с другого борта, невидимого мне, появился маленький перегруженный ялик, набитый испанцами, и поспешил к берегу.
Достав бинокль, я еще раз осмотрел корабль. Вроде тихо. Конечно, можно было бы просто расстрелять галеон, но мне хотелось узнать, что там есть, да и затрофеиться не помешает. Вон, трюм сторожевика почти пуст, так, десяток ящиков со снарядами к «Эрликону», и все.
Помедлил секунду, решая, рисковать или нет, и все-таки направил сторожевик к галеону.
– Надеюсь, они не подожгли запасы пороха с замедлителем, хотя час прошел с их отплытия, уже должен был рвануть, – пробормотал я, подводя катер к покатому борту, причем со стороны океана, чтобы стоявшие на берегу испанцы не могли меня видеть. Пришвартовав катер, я поспешил в арсенал. Хорошенько вооружившись, не забыв каску и бронежилет, взобрался на борт деревянного корабля и попал на палубу.
– М-да, натворили тут мои снаряды, – сказал я, разглядывая разрушения и паутину порванных канатов. Прежде чем спуститься в темноту коридора, который вел к каютам офицеров и пассажиров, я бросил гранату. Она взорвалась с громким хлопком. Дав короткую очередь, я проник в коридор и сразу же опустил на глаза окуляры ПНВ. Дальше проследовала чистка корабля, кроме двух раненых моими снарядами испанцев, которых бросили товарищи, ну и крыс, конечно, живых не было. Раненых я добил, чтобы не мучились, раны были серьёзными.
Спустившись в трюм, я ушел по колени в воду – корабль все-таки тонул, но не так быстро, как было возможно. Проходя мимо многочисленных ящиков и бочонков, выборочно вскрывая их прихваченным со сторожевика ломиком, я дошел до огороженного помещения в носу. Осмотрев двери, я почесал ломиком затылок, невольно сдвинув каску на лоб, и пробормотал:
– Просто так двери не будут обшивать железом, что же у вас там?
Когда я сбил замок и, проникнув в помещение, откинул крышку одного из сундуков, то невольно захохотал. Там были серебряные заготовки для монет. Отсмеявшись, я открыл остальные ящики и бочонки. Попадались золотые и серебряные слитки, драгоценности, а в двух бочонках был золотой песок. Мысленно прикинув, я понял, что все войдет в трюм катера. Вот только часть придется убрать на корму, чтобы не было дифферента на нос, а то сторожевик на ходу будет зарываться в воду.
Дальше нужно было действовать быстро. Поднявшись на палубу и убедившись, что испанцы стоят лагерем на берегу – пару раз даже сверкнули линзы подзорной трубы наблюдавших за мной офицеров – с трудом откинул тяжелые створки, закрывающие грузовой трюм.
Спрыгнув на катер, я перегнал его ближе, так, чтобы открытый трюм находился в нужном месте. Вернувшись на галеон, нашел уже готовые грузовые тали и спустил сетку вниз. После чего, вернувшись в трюм – вода доходила уже до середины бедер, и появился едва заметный крен, – попробовал перетащить ящики, сундуки и бочонки на сетку, но ничего не получилось. Сил не хватило. Слишком тяжело для одного, только бочонки я смог повалить и перекатить на сетку.
Вернувшись, я с помощью противовеса поднял оба бочонка, развернул рей и опустил драгоценный груз точно в трюм сторожевика.
Дальше я освободил сетку, поставив бочонки в углу, и бросил на неё четыре пустых ящика из-под боеприпасов – лучше перегрузить часть драгоценностей в них, легче управляться.
