Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)
После праздничного обеда – я таки зарезал одну из куриц и откупорил бутылку вина, решив отметить захват – вернул буксир на прицеп катера и вышел из бухты. Отведя оба плавсредства на четыре километра от берега, заглушил двигатели, обесточил катер, чтобы не сажать батареи, и, подтянув «Варяг», перекинул тросы. Теперь баркас будет тянуть за сбой сторожевик.
Когда веревки были крепко привязаны, я посмотрел на острый нос катера, который возвышался на два метра над водой сзади «Варяга», и начал поднимать парус.
Когда парус был установлен и пойман ветер, я с беспокойством посмотрел на основание мачты – выдержала бы. Но ничего, сперва мне казалось, что оба судна стоят на месте, но вот за «Варягом» потянулась кильватерная струя, а у носа катера проступили едва заметные буруны. Хорошо, что нос катера острый и легко разрезает воду.
Достав со склада верёвочку с грузилом, я, как учил меня Патрик, проверил набранную скорость, мысленно подсчитав узлы.
– Полтора узла?! – я был удивлен. – Очень даже неплохо с учетом того, что раньше баркас шел три с половиной, а с хорошим ветром и четыре.
Чтобы не проплывать на виду у Чарлстона, я взял мористее, уйдя на двадцать миль от берега. Порт тут был, вдруг погоню пошлют. Она мне, конечно, до фени, но и снаряды тратить не хотелось, хотя практика была нужна, артиллерист я аховый.
В общем, ночь меня встретила как раз на траверзе Чарлстона, я даже рассмотрел пару огней на берегу, где был город. Так я шел почти всю ночь, наплевав на возможность активировать случайный портал, и только когда небосклон посветлел, принял к берегу. Днем я решил не спать, а уйти как можно дальше, все-таки скорость у меня была так себе, но хоть двигались.
Так мы и плыли следующие три недели неподалёку от берега. Становилось все теплее и теплее, я даже в одной уютной бухте простоял четыре дня, просто отдыхая и купаясь. Изредка гонял двигатели катера, чтобы заряжать батареи да проверять их на работоспособность, а так «Варяг» неплохо исполнял роль буксира.
Восемнадцатого февраля тысяча шестьсот девяносто второго года, ближе к вечеру – я как раз ужинал на палубе – впереди показались два паруса. Ничего не предпринимая, я продолжал плыть вперед и дождался, когда они приблизятся и покажутся корпуса. Только тогда поднял бинокль, рассматривая корабли. Приблизив изображение, я пробормотал:
– Небольшой трехмачтовый галеон и еще что-то. Парусная оснастка незнакома, наверное, тоже испанец. Судя по широким корпусам, торговцы, у военных у́же. Возможно, они плывут в тот испанский городок, что я видел вчера утром на месте будущего Майями. Больше селений тут нет. Интересно, мы благополучно разойдемся, или они будут искать приключений на свою задницу?.. Как бы то ни было, надо перебираться на катер.
Убрав бинокль в чехол, я ударил по рукоятке, и парус мгновенно упал на палубу. Закрепив его на брусе, прошел на корму и подтянулся к катеру – не подтянул, у нас масса была разная.
Поднявшись на борт сторожевика, залез в артиллерийскую башню и на всякий случай зарядил пушку осколочным снарядом.
Вернувшись на палубу, я прошел в радиорубку и, покрутив ручку граммофона, чтобы взвести пружину, выбрал пластинку с танцевальной музыкой без песен. Как только в выведенном наружу динамике послышались первые барабанные удары, поддержанные гитарой, я вышел наружу, пройдя за артиллерийскую башню, сел на сваленные в кучу матрасы, образующие мягкую и удобную лежанку, и, облокотившись о горячую броню рубки, достал книгу, покачивая в такт музыке ногой. У командира корабля было полное собрание сочинений Жюля Верна, и я за последнее время изрядно подсел на это чтиво. Первое время было трудно, все-таки я не так хорошо читал, но с каждым днем становилось все легче и легче. Открыв книгу на месте закладки, я углубился в приключения потерпевших воздушную катастрофу в «Таинственном острове». Кораблям до меня плыть еще долго, к тому же ветер не попутный, так что пара часов у меня есть. Легкий навес из тростника прекрасно укрывал от солнца, поэтому я балдел от книги и музыки. Достав из стоящего рядом маленького переносного холодильника бутылочку пива, откупорил крышку и отхлебнул хмельного напитка.
– Жить хорошо, – пробормотал я, отрывая от почищенной сушеной рыбины кусок вяленого мяса. – А хорошо жить еще лучше.
Дальше меня увлекли яркие приключения героев книги. Когда прозвучал пушечный выстрел, я был как раз на моменте встрече Сайреса Смита с капитаном Немо.
– Вот бы мне такие приключения, – пробормотал я и, вспомнив последние свои месяцы, невольно хихикнул.
Несмотря на то что увлекся книгой, о кораблях я не забывал. Они не прошли мимо, а оба повернули оверштаг, направляясь ко мне. Вот на предельной дистанции для стрельбы из местных орудий прозвучал холостой выстрел из пушки. По местным морским законам приказ лечь в дрейф – в принципе, мы и так находились в дрейфе – и принять досмотровую команду.
Вставив закладку – я не имел привычки портить книги сгибанием листов, – и убрав роман на место, встал и лениво направился в бронерубку.
Видимо, то, что я не приспустил самодельный флаг, показывая, что понял сигнал, рассердило нападающих, потому что с ближайшего корабля снова прозвучал выстрел. Я в это время как раз был в открытом проеме входа в бронерубку, когда ядро, ударившись о воду, рикошетом перелетело через палубу катера, чудом ничего не задев. Сперва мне показалось, что ядро пролетело мимо мачты «Варяга», но вот она дрогнула, пошатнулась и завалилась на левый борт. А ядро, пролетев дальше, ударило в корму, выбросив вверх тучу щепок, снеся румпель и проделав огромную дыру. С бешенством наблюдая, как изувеченный «Варяг» уходит под воду, я резко развернулся лицом к нападающим. Расслабленность от мысли, что я справлюсь с допотопными кораблями одной левой, мгновенно исчезла. С бешенством глядя на корабли, я разъярённо прошипел:
– Хотите войны?! Вы ее получите!
Первым делом я рванул к корме и, выдернув из ножен штык-нож от «гаранда», двумя движениями перерезал канат, глядя, как баркас уходит на дно.
– Прощай, жаль, что я так тебя назвал, но ты погиб в бою, как и твой будущий тезка, – я уже привык к баркасу, поэтому меня очень рассердило случайное попадание испанцев. Вскочив на ноги после повторного выстрела – в этот раз ядро ушло мимо, зарывшись в очередную волну – я мельком глянул на приближающиеся корабли и поспешил к рубке.
Стрелять из орудия смысла не было, качка, не попаду, но вот «Эрликон»… Хм? Запрыгнув в рубку, я ударил по кнопке запуска двигателей и дал самый малый ход, заблокировав штурвал штатным устройством. После этого бегом вылетел из рубки и побежал к зенитке. Тугие прорезиненные рукоятки затворов взвели мелкокалиберные автоматические пушки, отчего те сыто клацнули.
Повернув спаренную пушку в сторону ближайшего корабля с незнакомым такелажем – видимо, это была каравелла – я дал короткую пристрелочную очередь. Из каждого ствола вылетело по шесть снарядов, которые преодолели чуть меньше километра и, к моему удивлению, впились точно в нос корабля. На моих глазах разлетелся брус, который, уходя вниз, плавно переходил в киль – хрен его знает, как он называется, также задело бушприт и частично порвало такелаж и паруса. Очередь прозвучала в то время, когда катер переваливался через очередную волну, и длинные стволы зенитки немного задрались. Несмотря на удачную стрельбу, я понимал, что это просто везение.
Сторожевик с закрепленным штурвалом продолжал идти на восьми узлах вдоль берега, а я, тщательно прицеливаясь, чтобы экономить снаряды, бил по каравелле, игнорируя галеон. Нет, снарядов к «Эрликону» в погребке было больше всего по количеству, они даже находились в небольшом трюме, видимо, это самые затратные боеприпасы, однако я не знаю, сколько буду находиться в этом мире. Поэтому лучше эффективно стрелять короткими, экономными очередями.
После первой удачной стрельбы я выпустил еще семь коротких очередей, затрачивая от семи до десяти снарядов. В патронных коробах осталось на одну очередь, поэтому я тщательно целился, пока не прошла очередная волна, через которую перевалился катер, и только после этого дал длинную, до железки очередь по приблизившемуся на двести метров кораблю.
Первыми тремя очередями я стрелял по такелажу, стараясь вывести его из строя, в результате переломилась в середине грот-мачта, отчего часть рей и парусов упало на палубу, да и другой такелаж был изрядно побит. Четвертую очередь я выпустил в молоко, за что обругал себя. А вот остальные, особенно последняя, были нацелены на корпус в районе ватерлинии и ниже. Так что каравелла, заваливаясь на правый, издырявленный бок, готовилась пойти ко дну. Мне кажется, что я, даже несмотря на расстояние и ровный перестук двигателей, слышу, как шумит морская вода, попадая на корабль через многочисленные мелкие пробоины.
Оставив зенитку, я бегом вернулся в рубку и, дав прогревшимся двигателям мощности, отошел от кораблей подальше, а то уже дважды корпус гудел от попадания ядер, благо кроме вмятин, никаких последствий не было. Отойдя за пределы стрельбы из местных пушек, я положил сторожевик в дрейф и направился в артиллерийскую башню. Если появилась возможность провести реальные стрельбы, почему бы этим не воспользоваться?
