Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
Итак, Канашияма была довольно скромной горой, с пологими склонами, поросшими густой растительностью, и чем выше, тем старее и гуще становился лес, однако дорога сквозь него была ухоженной, видно, ею часто пользовались, по бокам ее укрепили камнями, в особо сложных местах вырезали ступени, а ближе к вершине так и вовсе встречались каменные фонари. Сейчас в них не горел огонь, потому как до захода солнца еще оставалось много времени, хоть сам день выдался пасмурным, низко висящие тучи будто хотели прилечь на скошенный пик Канашиямы и отдохнуть от безостановочного бега по небосводу. Хироюки нес с собой только верный нож в новом кожаном чехле да холщовый узел, уже опустевший. Соломенные варадзи совсем стоптались, на простом синем кимоно осела дорожная пыль. Именно в таком виде он предстал перед ториями, у одного из столбов которых стоял, опираясь на него спиной, юноша лет семнадцати, высокий и крепкий, с хмурым выражением на лице. Когда Хироюки приблизился, он преградил ему путь.
– Сэнсэй никого не принимает, иди обратно, – неприветливо сказал он и скрестил руки на груди. На фоне зелени леса рыжее кимоно бросалось в глаза, да и сам он был очень необычным юношей – в его взгляде из-под тяжелых век, будто бы сонном, Хироюки на мгновение увидел острую, как кромка катаны, опасность.
– Я шел издалека. Мне надо увидеть оммёдзи, – попробовал уговорить мальчишку Хироюки. – Это вопрос жизни и смерти.
– Если послушать, у каждого вопрос жизни и смерти, – упрямо вскинул подбородок тот. – Сэнсэй устал. Завтра приходи, парень.
– Парень?.. – Хироюки опешил, и злость всколыхнула течение его ки. – Да ты…
Тут из-за второго столба светлым бликом выскользнул еще один юноша и, надавив на рыжеватый затылок наглеца, заставил поклониться.
– Простите его, господин, наш Хаято не умеет разговаривать с людьми вежливо, таким уж он уродился, – улыбнулся он и склонил голову к плечу, на которое были аккуратно переброшены свободно собранные в хвост совершенно седые, почти белые, волосы. Этот юноша выглядел моложе, был милым, улыбчивым, хрупким – и этим безумно напоминал Ясухиро. – Мое имя Ишинори, я провожу вас к нашему сэнсэю.
– Иши… – тихо прошипел названный Хаято, – ты меня позоришь.
– Нет, это ты позоришь учителя. – Ишинори упер руки в бока. – Опять будешь стирать без очереди.
– Светлые ками! Только не стирка! – взвыл Хаято и махнул рукой, мол, дальше без меня, я ухожу.
Хироюки был удивлен и сбит с толку этой странной приветственной сценой, но понял главное – его не прогонят. И, возможно – только возможно! – им с Ясухиро найдется здесь место. Ясу мог бы даже подружиться с юным Ишинори, пока Хироюки будет постигать оммёдо вместе с другими учениками. Да, это было бы просто чудесно.
Хаято широким шагом пошел вперед, а Ишинори заговорил с Хироюки:
– Должно быть, у вас большое горе, раз вы пришли сюда издалека. Будьте уверены, Куматани-сэнсэй не откажет в помощи.
– Так вы его ученики? – взволновано уточнил Хироюки. Выходит, этот Куматани все же берет учеников. У Хироюки есть шанс.
– Верно, но не совсем. Мы с Рюичи-куном принимаем наставления сэнсэя, а Хаято… – Ишинори вздохнул и улыбнулся так, как улыбаются, думая о самых близких. – Хаято было разрешено присоединиться лишь недавно.
– Ваш учитель так строг?
Ишинори пожал плечами.
– Он видит больше, чем мы.
Хироюки его слова не впечатлили, но вот дорожка уже закончилась, и они оказались перед домом с широкой террасой, на которой, скрестив ноги, сидел мужчина лет тридцати. В его распущенных волосах играли просачивающиеся сквозь облака солнечные лучи, а он ловил их круглым зеркалом и был так этим занят, что заметил гостей только после того, как стоящий рядом юноша в кимоно цвета свежей листвы и белом сокутай привлек его внимание негромким голосом.
– Сэнсэй, к вам посетитель, – сообщил Ишинори, едва взгляд учителя остановился на нем.
– Меня зовут Хироюки, – он склонился в поклоне, – я пришел просить вас взять меня в ученики!
И замер в ожидании ответа. Чувствовал на себе взгляды всех четверых, но ощущались они по-разному: яростный, любопытный, насмешливый и изучающий, но какой из них принадлежал Куматани, Хироюки не знал, как и не знал, чего боялся больше, злости или насмешки.
– Дай-ка мне взглянуть в твое лицо, Хироюки-кун. – Он подчинился. – Наверняка тебе уже говорили, что ты вышел из возраста ученичества?
– Так и есть, говорили, – не стал скрывать Хироюки.
– Лично я не вижу в этом препятствия. Но, сдается мне, оно есть в другом. – Куматани-сэнсэй поманил Хаято рукой: – Иди сюда, давай-давай. Вы с Ишинори на горе меньше, чем Рюичи, поэтому вы тоже поучаствуете в проверке.
– Проверке чего? – не понял Хироюки.
– Я объясню, – пришел на выручку Ишинори. – Скорее всего, вы не умеете медитировать, но это совсем не сложно. Хаято вас быстро научит, а сэнсэй в это время понаблюдает за циркуляцией нашей ки.
Хаято сразу набычился.
– Почему я должен его учить? Зачем нам вообще еще ученики? Разве троих недостаточно?
– Я знаю, что такое медитация, – перебил Хироюки и опустился на землю. – Я справлюсь.
Ишинори и Хаято заняли места по обеим сторонам от него, и едва они погрузились в транс, он начал ощущать окружающую их мощную ауру. Стало страшно, что на их фоне все его усилия будут выглядеть жалкими, но Куматани-сэнсэй хлопнул в ладоши и сказал:
– Довольно, я уже увидел, что хотел. Давайте теперь взглянем, как легко отзывается ваша ки. Ишинори?
Тот вытянул руку, и теплый, пахнущий мякотью спелого персика ветерок прошелся по дворику перед террасой, всколыхнул одежду и волосы всех присутствующих. Хироюки не мог оторвать взгляда от лица Ишинори в этот момент – такое оно было нежное и одухотворенное. Хаято взмахнул рукой резко, будто рассекал воздух мечом, и сухой, пышущий жаром поток ударил Хироюки в лицо, принеся запах скошенной травы и осенних костров.
«Что же я могу им противопоставить? – засомневался Хироюки. – А если они все поймут? Если узнают правду?»
Но на деле он лишь сжал кулак, а когда разжал, ки послушно собралась на ладони, светлая и полупрозрачная, как и всегда. Но лицо Куматани Акиры посмурнело.
– Очень хорошо, вы все молодцы. Уже солнце садится, я приму решение завтра. Хироюки, мальчик, переночуешь с моими непутевыми учениками, а утром я приду за тобой.
И будто дождавшись его слов, вечерний сумрак плотным покрывалом осел на
