Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
Хироюки дернулся, и затекшее тело даже сквозь онемение отозвалось болью тысячи игл.
– Ясухиро! Что ты здесь делаешь?! Немедленно возвращайся…
Он услышал детский смех, и Ясухиро рывком отдернули от колодца.
– Сынок колдуна – колдунишка, морда как у мартышки! – раздались громкие противные голоса. – Сынок колдуна – колдунишка, морда как у мартышки, ха-ха-ха!
– Не надо! Не трогайте! – это уже Ясухиро, и Хироюки так рванул размокшую в воде веревку, что она разошлась по волокнам. Такая сила, такая мощь возникла в теле! Хироюки готов был выпрыгнуть из колодца, но смог только подняться на ноги и закричать:
– Не трогайте его, мелкие ублюдки! Не трогайте его!
Он бил кулаками по равнодушным стенам колодца, пока не сбил в кровь, кричал до хрипа, но все, что мог – это быть бессильным слушателем. Слишком скользко и гладко, не зацепиться. Устав, он снова опустился в воду и заплакал. Он не плакал даже когда родители умерли, не плакал, когда на его руках корчился от мучительных приступов младший брат. Но беспомощность… Она убивала. Эти люди могли с тем же успехом вздернуть его на дереве, однако они оказались коварнее. Они оставили его жить, чтобы он варился в своей слабости, пока еще мог дышать.
Чтоб они все сдохли. Чтоб сдохли!
Он ощущал, как меняется. Едва ли смог бы объяснить, но чувствовал – если ему суждено выжить, прежним уже не стать. Да и надо ли? Нечто темное, но всесильное пробиралось в него шепотком на самой грани сознания.
«Убей их, убей».
«Отомсти, отомсти».
Вместе с закатными лучами, которых он отсюда не видел, сверху свалилась веревка. Хироюки не сразу поверил своему счастью, потянул за край, уперся ногами и пополз на свободу. Пару раз срывался, но сил хватило – он выбрался. Только там его сбило с ног новым кошмаром.
На земле лежал Ясухиро, все еще крепко сжимая спасительную веревку в окровавленных ладонях. На его маленьком тщедушном теле не было живого места, и Хироюки заметил камни, усеивавшие все вокруг.
Глаза заволокло красным туманом. Хироюки упал на колени и перевернул Ясухиро.
– Ясу! Ясу, ответь же, скажи мне что-нибудь! Брат!
Ясухиро поднял опухшие веки и улыбнулся разбитыми губами.
– Ты жив… Я так… рад…
Больше он не приходил в себя. Хироюки отнес его домой, пытался отпоить привычными отварами и порошками лекарственных трав и корней, но ничего не помогало. Хироюки проваливался в бездну, все глубже и глубже, двигался в темноте пугающих холодных мыслей наугад. Он и сам как будто погибал от ран, мучился от кашля, сопровождающегося кровавыми сгустками.
И пришел в себя, когда скармливал брату пульсирующий золотыми прожилками икигимо. Этот был больше прошлого, повезло, что Ясухиро в бреду лихорадки не понимал, что происходит, но ел с жадностью, и Хироюки улыбался, глядя на его лицо. Теплое золото на миг окрасило глаза Ясухиро, и он заснул спокойным сном.
Наутро Хироюки проснулся в пустом доме. Он встал, ошалело огляделся, вышел во двор. Ясухиро нигде не было. Зябко потирая руки – почему-то никак не получалось отогреться, – он обошел дом вокруг, позвал брата по имени. Но сколько ни кричал – все без ответа. Тогда он и вспомнил слова деревенских, вспомнил обидные выкрики их детей.
И ярость взяла верх.
Он не помнил, что делал и говорил, знал только, что слова его были наполнены силой, и она проникала в воздух, в головы тупо застывших людей, становилась ядом, возмездием. На краткие мгновения Хироюки ощущал себя всемогущим, внутри у него все вибрировало от злости и восторга, восторга – и снова злости. Уходя, он не видел, но отчего-то знал, что каждый из обидевших Ясухиро уже наказан, не слышал, но знал, что люди падали замертво, как сбитые ребенком игрушки. И эта чудовищная волна распространялась, чтобы рано или поздно забрать всех. Хироюки не было жаль. Каждый должен получить то, что заслужил.
А когда он вернулся домой, Ясухиро ждал на пороге и перебирал свежие ягоды. Земля поменялась местами с небом, а небо ударило Хироюки по лицу до взрывающихся звезд перед глазами. Он едва не упал, такими слабыми сделались ноги.
– Ясу… чан? – он не верил, попросту не хотел. – Ты жив?
– Я ходил в лес, разве я вечером не предупреждал тебя?
Хироюки упал на колени и закрыл лицо руками. Что же он натворил?!
* * *
Им пришлось покинуть дом, пока о случившемся не узнали в округе. Хироюки не понимал, что именно сделал тогда, но, вернувшись в деревню в одиночку, увидел только мертвые тела. Они выглядели так, будто люди умерли мгновенно, даже не успев ничего сообразить. Ужаснувшись, Хироюки бежал оттуда без оглядки, спрятался в лесу и не выходил, пока не перестал трястись и вздрагивать от каждого шороха.
Потом он собрал вещи отца из сарая, сказал брату, что им надо уйти, ведь за ними могут прийти – закончить начатое в колодце, благо Ясухиро верил ему безоговорочно. Перед уходом Хироюки скормил ему еще одно икигимо какого-то мелкого ёкая, но эффект от них становился все слабее и короче. Все буквально рушилось на глазах. Хироюки даже не знал, где они будут ночевать следующей ночью.
Приближение осени встретили в пути. Хироюки стремился уйти как можно дальше от знакомых мест. Когда брат засыпал, закутанный в одеяло, прямо на земле, он начинал охоту, только теперь его интересовали не любые ёкаи, а те, что посильнее. Вкусив однажды плод своей скрытой силы, Хироюки перестал бояться – страх у него теперь вызывали только люди, даже несмотря на то, что и с ними он бы смог справиться. Однако никто не придет мстить за кицунэ или недзуми, а за убитым человеком может потянуться целая вереница неприятностей.
– Когда мы найдем себе дом? – спросил Ясухиро одним погожим днем на исходе месяца хадзуки. Он играл гладкими камушками на берегу ручья, пока Хироюки пополнял запас воды и собирался ополоснуться после дневной жары.
– Скоро, Ясу-чан, скоро. Мы остановимся в месте, где нас не будут беспокоить.
– Ты хотел сказать, где с нами будут дружить?
– Да… Да, я именно это и имел в виду.
Хироюки повернулся и увидел, как камешки под пальцами Ясухиро плавно поднялись в воздух и закружили, как в хороводе. Ясухиро будто сам только что заметил это и, вскрикнув от удивления, уронил камни на землю.
– Онии-чан! Неужели у меня тоже есть эта ки? Я теперь тоже умею колдовать, как ты?
Он взмахнул рукой, но камни не пошевелились, он махнул еще раз, и один
