Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
– Идем, – Ишинори тронул Хироюки за край рукава. – Сегодня учитель больше не выйдет наружу.
– Он чудак, – хмыкнул Хаято и скрестил руки на груди. Молчаливый Рюичи, третий из учеников, спустился с террасы, обулся и подошел к ним.
– Ты сегодня превзошел сам себя, Хаято, – сдержанно похвалил он товарища.
– Верно, – подхватил Ишинори и потеребил сережку-кисточку. – Почему раньше ленился? А если бы тебя домой отправили, а? – и легонько шлепнул Хаято по затылку, но густая волнистая шевелюра, едва сдерживаемая тканевой лентой в хвосте, смягчила бы и более сильный удар. Рюичи, глядя на них двоих, рассеянно улыбался, словно думал уже совсем о другом, а вот Хироюки…
Хироюки жутко завидовал.
Эти ребята не ведали своего счастья, дурачились, будто дети малые, тогда как некоторым приходилось выскребать себе крупицы радости ногтями, бороться за каждый новый день. Они жили здесь, обучались, смеялись, подначивали друг друга, хвастались успехами – а дома ждал Ясухиро, у которого за всю его короткую жизнь не было ни одного товарища, кроме старшего брата, не было родителей, не было даже дома, куда бы он мог вернуться. Чем же тогда одни заслужили свое место, а другие – нет? Чем они с Ясухиро хуже этой троицы?
Его отвели на задний двор, где скрывался отдельный домик для учеников. Обстановка скромная, но все чистое, свежие мягкие футоны, ширмы, расписанные вручную, напольные фонари с абажуром – настоящая роскошь по меркам Хироюки. Хмурый Хаято сунул ему в руки запасной футон и одеяло.
– За домом есть купальня под открытым небом. Помойся, ты грязный.
– Хаято! – всплеснул руками Ишинори, но возразить ему было нечего. Хироюки и правда был с ног до головы потный и пыльный.
После купания он устроился на ночлег в стороне от остальных и сделал вид, что спит, а Ишинори и Хаято сдвинули свои футоны и, накрывшись почти с головой, еще долго шептались о чем-то. Заснул Хироюки полным горечи, зависти и дурного предчувствия.
А проснулся он от ощущения чего-то обволакивающего, теплого и бархатистого на груди. Он мгновенно пришел в себя, вскочил, сбросил это нечто и, не глядя, вытащил из-под матраса нож. Существо растеклось отвратительным слизнем и задрожало.
– Стой! – вскрикнул Ишинори, но Хироюки уже прижал существо к полу и поудобнее перехватил нож для удара. Хаято метнулся к нему, собираясь выбить оружие, Хироюки на мгновение отвлекся и вспомнил, где находится.
Прошуршала створка сёдзи, и в комнату вошел Куматани Акира.
– Сэнсэй! – обрадовались ученики.
Куматани окинул сцену взглядом и подошел к Хироюки, так и застывшему на краю футона, прижимая попискивающего ёкая к татами.
– Давай-ка отпустим беднягу, – предложил сэнсэй и осторожно забрал у него дрожащий рыхлый комок. Теперь стало видно, что он цвета красной фасоли, покрыт слоем коротких, как щетина, волосков. Едва Куматани взял его в руки, он раздулся и с хлопком исчез.
– Это наш адзуки-хакари[227], – пояснил, обращаясь к Хироюки. – Поселился под крышей еще до конца строительства и никому не причинил вреда, разве что иногда слишком шуршит в ненастные ночи. Но уж точно не стоит того, чтобы поднимать на него руку.
Хироюки не был дураком и по тону и лицу оммёдзи понял, что вскоре услышит.
– Это ёкай, – сказал он.
– Верно. Думаешь, каждый ёкай подлежит уничтожению, просто потому что он не человек?
Хироюки не нашелся с ответом. Ученики смотрели на него и молчали, как и он, ожидая вердикта учителя. Четверо против одного.
– Что ж, ты одаренный юноша, – наконец произнес Куматани. – Твоя ки неожиданно сильна для того, кто до своих лет развивал ее без наставника. Ты мог бы стать сильным оммёдзи… Но хорошим оммёдзи тебе не стать.
– Разве это не одно и то же? – не выдержал Хироюки, сжимая кулаки. – У меня есть дар, я не боюсь смерти, я могу стать оммёдзи. Я должен!
Куматани дал ему закончить и покачал головой.
– Посмотри на этих ребят. Ишинори чрезмерно осторожен, Хаято слишком вспыльчив, Рюичи предпочитает думать, а не действовать, они не самые сильные оммёдзи, но хорошими их может сделать другое. Они умеют ценить чужую жизнь. Подумай над этим, и если поймешь, о чем я, найди себе учителя, но не меня. Я не смогу обучать тебя ни сейчас, ни потом.
На мгновение почудилось, что он так же вытолкнет его из дома, как когда-то сделал Дайкэн, но Куматани просто поднялся, поправил одежду и ушел.
Хироюки ушел следом, не собираясь тратить время на прощание с людьми, которых уже ненавидел. Три пары глаз смотрели в спину в немом осуждении, но ему было плевать. Что бы там ни говорил этот безумный оммёдзи с горы, Хироюки здесь понял главное – ему никто не поможет. Все эти лживые приторные речи призваны лишь оправдать свои лицемерие и равнодушие.
Так пусть ки внутри горит кровавым огнем! Если не осталось правильного, прямого пути, Хироюки найдет другой. Он не предаст желание защитить будущее брата, даже если ради этого от своего ему придется отказаться.
* * *
Обратно в убогую лачугу Хироюки вернулся другим человеком.
Он и сам заметил изменения, ведь по пути с ним случилось нечто совершенно необыкновенное, то, что навсегда перевернуло его представление о правильном и неправильном. Он не забыл унижение, причиненное ему Куматани, однако сердце покрылось толстой коркой, и больше никто не смог бы пробить ее прочную защиту. Хироюки узнал вкус настоящей силы, и он приоткрыл ему дверь в идеальное будущее.
– Хиро-нии-чан, не грусти, – утешал его Ясухиро, пока они сидели вдвоем в темноте, разгоняемой одинокой свечой. – Когда ты хмуришься, мне становится больно, – и он положил ладонь себе на грудь, – тут. Слова того оммёдзи лишь его слова, они не означают, что ты должен останавливаться.
– Ты себя плохо чувствуешь? – встрепенулся Хироюки.
– Нет, просто я хочу, чтобы ты был счастлив, – простодушно ответил Ясухиро и сонно зевнул.
– А я хочу, чтобы был счастлив ты. Поэтому я буду защищать тебя, чего бы мне это ни стоило.
– От кого защищать?
– Ото всех.
– Даже от демонов? – глаза Ясу округлились.
– Если понадобится, – улыбнулся Хироюки и потрепал его по волосам.
– А демоны правда такие злые? – спросил Ясухиро. – Ты видел хоть одного?
– Демоны жестоки, Ясу-чан.
– Знаю, ты говорил. Быть жестоким и быть злым это одно и то же?
Хироюки не смог ответить сразу. Он вспомнил невесомый поцелуй демона у
