Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
– Так чего тебе надо?!
– Это приглашение, брат. Если вы им не воспользуетесь, – он обвел мертвые тела рукой, – я больше настаивать не буду. Но и сдерживаться тоже.
– Отпусти сначала Учиду, – потребовал Кента.
– Отпущу. Конечно, отпущу.
И он шагнул назад, выхватил из рукава танто и, если бы не Хизаши, ударил бы себя в живот. Но, несмотря на смятение, он не мог дать другу умереть. Даже если это Учида Юдай, поэтому Хизаши обездвижил его и ненадолго застопорил течение духовной энергии.
– Нельзя больше тянуть. – Кента зажимал ладонью рану в боку Мадоки и останавливал кровотечение своей ки, однако Джун был без сознания.
Хизаши с громким щелчком сложил веер. Он был зол. Он был очень зол.
На то, чтобы отнести два неподвижных тела до ближайшего дома, ушло время. Погода продолжала портиться, сильный ветер не приносил с собой прохлады, напротив, бил по лицу жаром, затягивал удавку на шее, не позволяя вдохнуть полной грудью. Начинался настоящий ураган. Когда свист ветра уже почти перекрывал звук голоса, Кента закрыл дверь и извинился перед умершими хозяевами за вторжение. Им слишком часто приходилось так делать, и это тоже злило. Хизаши никогда не считал себя сентиментальным, да и любовь к людям у него, как ни крути, зиждилась на желании поклонения, но бессмысленные смерти не радовали, а все, что Хироюки делал, было бессмысленным, жестоким и омерзительным. Хизаши отказывался его понимать.
Кента оставил обувь в гэнкане[219] и, мягко ступая, подошел к Хизаши и сел рядом. От него веяло усталостью, с лица не сходила печать тяжелых мыслей, а ведь еще совсем недавно, на траве возле старого серебряного рудника, он улыбался, и казалось, им любые трудности по плечу.
– Проведем над Учидой ритуал очищения на случай, если Хироюки оставил неприятный сюрприз после себя, – вздохнул Кента и потянулся, разминая спину.
– Я могу сам, ты лучше отдохни.
– Правда? – Кента посмотрел на Хизаши с благодарностью. – Спасибо. Но я посижу с Мадокой, вдруг ему станет хуже.
– Мы сделали все, что могли, дальнейшее зависит от него, – возразил Хизаши, но знал, что не переубедит друга. И Кента тоже это знал, поэтому, хлопнув по плечу, поднялся и отошел к погруженному в целебный сон Мадоке. Ветер злобно свистел и подвывал, гоняя снаружи пыль и оставленные хозяевами вещи. В другом углу лежал фусинец, но вместо спасительного забвения он мучился кошмарами, его лоб и виски блестели от пота, шея то и дело напрягалась, будто он преодолевал чудовищные испытания или терпел невыносимую боль. Глаза под опущенными веками беспокойно бегали. Никто никогда не узнает, что он видел в это время, и едва ли кто-то решит его спросить.
Хизаши сел рядом на колени и с протяжным выдохом опустил плечи, расслабился и, прижав пальцы к нижней губе, начал читать заклинание очищения души. Ему было важно самому сделать это, самому прогнать даже остатки пребывания Хироюки. Не его лично, к сожалению, демон покинул тело, едва не убив своей силой, как сейчас сила Хизаши медленно убивала его самого. Время еще оставалось, оставалась и надежда – Хизаши многому научился за годы смертной жизни, и надежде на лучшее в том числе.
Вскоре с делом было покончено. Юдай обмяк, кошмары отпустили его, и теперь оставалось только дождаться, пока разум решит пробудиться сам. Хизаши промочил горло водой из фляги и передал ее Кенте.
– Он справится.
Кента сделал глоток и с сожалением посмотрел на фусинца.
– Конечно. Он сильнее меня.
– Что за глупости опять? – возмутился Хизаши. Кента пожал плечами.
– Пойду поищу колодец, у нас мало воды.
– Я с тобой…
– Не надо, не ветром же меня унесет.
И ушел, а Хизаши остался наедине с двумя спящими товарищами и своими чувствами.
Итак, Хироюки дал понять, что не намерен больше ждать, и если то, что уже творилось в Ямато, еще не было чем-то серьезным, по его мнению, то им лучше поторопиться. Думая об этом, Хизаши с удивлением обнаружил в себе не страх, а нетерпение. Неужели те братские узы, о которых говорили ему друзья, просыпались от долгого сна? Хизаши уже ненавидел их, ненавидел только зарождающееся желание снова встретиться с Хироюки лицом к лицу. Может, тогда он все вспомнит?
Но если вспомнит, сможет ли удержать то, что у него уже есть?
– Мацу… мото? – позвал хриплый голос Учиды. – Я… Кента…
– Не напрягайся, – посоветовал Хизаши.
– Кента, где?.. Он…
– Он жив, если ты об этом. – Злость на Юдая была глупой, но никак не желала уходить. – А вот Мадоку ты знатно проткнул.
Юдай попытался встать, но тело еще слабо слушалось, и все же он продолжал пытаться, пока не сумел сесть.
– Где он?
– Мадока? – Хизаши кивнул в угол. – Там. Восстанавливается.
Губы Юдая, и так бледные, помертвели и сжались в тонкую линию. Того и гляди снова потеряет сознание.
– Я более не достоин жизни, – проронил он, и его беспомощный взгляд поразил Хизаши.
– Только не снова! – взвыл он и на всякий случай пересел поближе. – Послушай, никогда бы не поверил, что стану успокаивать тебя, но подумай головой, прежде у тебя неплохо выходило. Ты был одержим. Это не… не… твоя вина.
Далось с большим трудом.
– Ты сам в это не веришь, Мацумото, – хмыкнул Юдай.
– Не важно, во что я верю. Кента был на твоем месте гораздо дольше и совершал страшные вещи, но мы знаем, что это была не его воля. Так ведь? Тогда перестань жаловаться, у нас сейчас каждый живой оммёдзи на счету.
– Я завидую вашей связи, – вдруг признался Юдай. – Не той, что создал талисман, а настоящей. Держись ее, Мацумото, и помни, что она работает в обе стороны.
– Советы он мне раздавать будет, – смутился Хизаши и щелкнул его веером по лбу. Вышло само собой, и оба замерли, осознавая случившееся.
– А вы и правда хорошо ладите, – хмыкнул Кента, войдя в дом и застав их в таком нелепом положении. – Учида-кун, как ты себя чувствуешь?
– Сносно, – ответил тот и согнул спину, уткнувшись лбом в пол. – Я виноват перед вами всеми. Я позволил запятнать себя.
– И что? – бросил Кента, ставя фляги на пол возле ирори[220]. – Что теперь? Хочешь уйти?
Хизаши мысленно похвалил его и стал ждать реакции.
– Если вы посчитаете это достаточным наказанием.
– Наказанием? – переспросил Кента обманчиво спокойно. – Я всегда уважал твои принципы и не подвергал твои убеждения сомнению.
