Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
Арата испугался. От сэмпая пахло вином, которого в Дзисин быть не могло, а значит, этот ученик спускался с горы в идзакаю, чего, разумеется, делать не позволялось, но все делали. Он вдруг ринулся вперед, схватил Арату за воротник и дернул на себя и вверх, почти отрывая от земли. Перекошенное злостью лицо стало так близко, что Арата поморщился от винных паров, вырывающихся из его рта.
– Завтра сбежишь в город и передашь хозяину бани, что денег не будет. Его девка меня обманула, значит, я им ничего не должен. Понял? Понял?!
Он встряхнул Арату, и зубы клацнули друг о друга.
– П… п… понял…
– Чего ты блеешь, как овца? Фу, какая же мерзость.
Он отпихнул Арату от себя и отряхнул руки, будто коснулся слизняка.
– Если узнаю, что струсил, пощады не жди.
Он ушел раньше, чем Арата рискнул тронуться с места. От презрения к самому себе дрожали губы, и он вонзал ногти в ладони, чтобы не заплакать. Это не дом, тут нельзя.
Снова зашуршали ветки. Арата испуганно застыл, как кролик, в ожидании возвращения своего мучителя, но из зарослей вышел другой, смутно знакомый воспитанник, пришедший в Дзисин почти одновременно с Сасаки, но им ни разу толком не довелось поговорить. Все, что Арата знал, – этот юноша не из родовитой семьи и его обзывают деревенщиной. Но лицо у него приятное, он всегда улыбался, даже если слышал обидные шепотки за спиной, и никогда не был один.
– Что ты здесь делаешь? – спросил этот юноша. – Сасаки же, да? Ты заблудился?
– Н… н… – начал Арата и так и не смог ничего произнести. Стыд залил щеки кипятком.
– Немудрено, – кивнул юноша и протянул руку. – Здесь столько дорожек, что в темноте любой собьется с пути. Идем, я провожу.
Арата тогда не коснулся его руки, не сумел убедить себя довериться, чтобы не получить новый обидный тычок («нытик», «слабак», «посмешище», «девица»…), и все же идя за ним след в след, стыдливо опустив голову, хотел верить этому человеку. Куматани Кенте. Люди, которые так светло улыбаются, не могут обманывать. Не должны – иначе жить станет совсем невыносимо.
На следующий день он и правда решил нарушить правила, наверное, впервые в жизни, и, дождавшись темноты, собирался спуститься по каменной лестнице к воротам школы. Он своими глазами видел – все так делали. А он почему-то едва передвигал ноги, до того они тряслись. Дежурные еще не вышли на обход, но осенний вечер укрывал гору тяжелым полотном. Где-то уже зажгли фонари, а где-то еще только собирались, густые тени скапливались под деревьями, залегали вдоль дорожек, кидая на них кляксы-руки. Арата двигался медленно, будто под водой, и его решительность таяла вместе с уходящим днем. Он ругал себя почем свет стоит, корил за слабость и все равно шел, потому что у людей вроде него нет выбора, кроме как, вымучивая улыбку, соглашаться со всем, что скажут.
Дар к оммёдо для них – не благо, а еще один повод разочароваться в себе.
Когда он начал бесконечно долгий спуск по лестнице, его окликнули сзади.
– Сасаки-кун!
Голова невольно вжалась в плечи, и Арата застыл, сам себе напоминая испуганную мышку, застигнутую на месте дворовым котом.
– Сасаки-кун! – наверху показался Куматани и помахал рукой. – Сасаки-кун, подожди-ка.
Он спустился к нему, благо далеко от жилой площадки Арата не ушел. На Куматани была такая же невзрачная темная одежда воспитанников, не допущенных пока до положения младших учеников, но в ней он не выглядел жалко, в отличие от Араты, только тут понявшего, насколько привык жить в роскоши и ни о чем не заботиться. Повернувшись к Куматани, он запрокинул голову, отчего-то надеясь, что увиденное не вызовет в том отвращения.
– Нам нельзя покидать школу, – сказал Куматани без осуждения, скорее с беспокойством.
– Я знаю.
– Тогда не стоит, не совершай ошибки. Идем со мной обратно.
И снова эта открытая ладонь, протянутая к нему. Как бы хотелось, точно ребенку, взяться за нее и позволить увести себя от всех невзгод и неудач. Арата почти так и сделал, но в последний момент покачал головой, безвольно опуская руку.
– Не могу…
– Почему?
– Потому что… потому что у меня есть поручение, – пролепетал Арата, давясь остатками гордости. – В городе.
– Так поздно? – удивился Куматани, и вдруг лицо его посуровело. Арата поежился под потемневшим взглядом и едва не оступился, шагнув назад. – Ты не должен их слушаться!
– Но как же… – снова еле выдавил Арата. Сейчас Куматани Кента казался ему страшнее, чем тот пьяный ученик, подловивший его накануне.
– Идем, – твердо перебил Куматани и сам схватил Арату за запястье горячими пальцами. – Сегодня переночуешь у нас, а завтра мы разберемся с тем, кто так поступил с тобой.
И Арата подчинился – может, привык, может, чувствовал, что так надо, так будет лучше. Куматани делал то, на что самому Арате не хватало смелости, – отказывался быть слабым.
В их ученическом павильоне уютно горел свет, пропитывая тонкие стенки теплым желтым сиянием. Внутри было двое – крепкий добродушный парень по имени Мадока Джун и красивый стройный юноша с отталкивающим взглядом – Мацумото Хизаши. Они были похожи друг на друга не больше, чем день похож на ночь, а черепаха на дракона, но оба встретили Куматани приветствиями, пусть и со стороны Мацумото они звучали скорее змеиным шипением, чем выражением дружелюбия.
– Это Сасаки, – представил его Куматани и легко подтолкнул вперед. – Если вы не против, он сегодня переночует с нами. У нас же есть запасной футон?
– Не надо, я могу и на полу, – вспыхнул Арата. Ушел бы немедля, но что-то не давало ему повернуться спиной к этому манящему свету.
– Да он же совсем крошка! – без стыда воскликнул Мадока. – Слышишь, Сасаки, можешь лечь со мной, если не боишься.
– Боюсь? – не понял Арата.
– Ты его задавишь, жирный ты боров, – припечатал Мацумото лениво, обмахиваясь веером. Тонкая бледная кисть двигалась плавно и завораживающе, глаз не оторвать.
Арата испугался, как бы из-за него не разразился скандал, но вместо того, чтобы оскорбиться, Мадока махнул рукой.
– Придумай что-нибудь новенькое, Мацумото. Или все мозги профыркал?
И каково же было удивление Араты, когда в ответ на это Мацумото… фыркнул.
– Пф, больно надо на тебя фантазию тратить.
И отвернулся к стене с царственным видом, не переставая обмахиваться веером.
– Они всегда такие, – с улыбкой пояснил Куматани. – Но ложиться с Джуном все равно не лучшая идея, он громко храпит. Могу отдать тебе свой футон.
Мацумото передернуло, этого просто невозможно было не заметить.
В ту ночь Сасаки
