Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
– Но даже если мы их найдем, у нас не будет оружия, которое мы могли бы использовать против Короля Бурь.
Бинабик не ответил. Казалось, маленький тролль стал еще меньше. Он встал и начал подниматься по ступенькам. Мириамель повернулась спиной к Кадраху и последовала за ним.
* * *
Перед стенами Хейхолта воцарился настоящий хаос. Бледные норны и косматые, оглушительно ревевшие гиганты были повсюду, они сражались, совершенно не думая о собственных жизнях, словно перед ними стояла задача посеять ужас в сердцах врагов, и ничего другого. Один из гигантов почти полностью лишился руки после удара топора, однако пробивался сквозь строй запаниковавших смертных воинов, размахивая отсеченной рукой, точно дубиной, и воздух стал красным от летевших во все стороны брызг крови. Другие гиганты, еще не получившие ранений, наносили страшный урон солдатам Джошуа. Норны, почти столь же воинственные, но куда более хитрые, вставали в небольшие круги, плечом к плечу, а острые, как иглы, пики выставляли наружу. Быстрота и боевое искусство белокожих бессмертных были такими, что каждый успевал убить двух или трех смертных, прежде чем погибал от их ударов… и они пели во время сражения. Их жуткие скрипучие голоса эхом висели над полем сражения.
А над всеми воинами висела Звезда Завоевателя, испускавшая болезненный красный свет.
Герцог Изгримнур поднял Квалнир в воздух и позвал Слудига и Хотвига, но его голос поглотил шум битвы. Он разворачивал свою лошадь в разные стороны, пытаясь найти самый напряженный участок сражения, но его армия разбилась на множество отдельных групп. И, хотя он уже некоторое время отчаянно бился с врагом, Изгримнур не мог поверить в происходящее. Их атаковали существа из древних легенд. Поле боя, мрачное, но знакомое еще менее часа назад, превратилось в кошмарную бойню.
Знамя Джошуа валялось на земле. Изгримнур тщетно искал способ объединить свою армию. Гигант упал в снег и забился в предсмертных судорогах, ломая торчавшие из его тела стрелы. Лошадь герцога бросилась прочь, несмотря на все его попытки успокоить животное, и через несколько минут он оказался на островке спокойствия у северо-восточного склона холма, рядом с Кинсвудом.
Когда Изгримнур успокоил скакуна, он убрал Квалнир в ножны и снял шлем, а потом попытался избавиться от накидки, морщась от боли в спине и ребрах. Некоторое время он с проклятиями боролся с тяжелыми доспехами, и его охватил ужас, что враг застанет его врасплох. Наконец ему удалось сбросить накидку, и он огляделся по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, чтобы ее привязать. И тут заметил лежавшее на снегу копье норнов, со стоном наклонился, вытащил меч и с его помощью поднял длинное древко. Затем привязал накидку к гладкому серому дереву и посмотрел на наконечник, который, казалось, расцвел, точно цветок с лепестками-ножами. Закончив, Изгримнур поднял импровизированное знамя над головой и поскакал обратно в самую гущу сражения, с громким ревом боевой песни риммеров – хотя и не слышал собственного голоса.
Изгримнур успел увернуться от топора одного из норнов, когда понял, что его шлем все еще болтается на луке седла. Квалнир отскочил от необычных раскрашенных доспехов врага, не причинив тому никакого вреда. Изгримнуру удалось принять ответный удар на руку – в результате в кольчуге образовалась прореха, а на коже осталась царапина, но норн двигался с удивительной ловкостью на скользком снегу и уже готовился к новой атаке. Порыв ветра внезапно бросил герцогу в лицо полотнище его «знамени».
Убит из-за собственного плаща, – успел подумать Изгримнур, но в следующее мгновение его лицо освободилось. Что-то темное появилось в поле зрения герцога, норн отшатнулся, а из-под рассеченного шлема брызнула кровь. Новый воин быстро развернул коня, и тот затоптал упавшего норна.
– Вы живы, – выдохнул Слудиг, вытирая окровавленный топор о плащ.
Изгримнур сделал вдох и закричал, пытаясь перекрыть грохот сражения:
– Проклятье, здесь настоящий хаос – где Фреосел?
Слудиг указал в сторону группы сражавшихся воинов, которая находилась в сотне локтей от них.
– Поехали. И наденьте свой проклятый шлем.
– Они спускаются со стен! – закричал кто-то.
Изгримнур увидел веревочные лестницы, которые разворачивались вниз по стенам Хейхолта. Темневшее небо и ослепительные молнии мешали хорошенько все разглядеть, но Изгримнуру показалось, что по лестницам спускаются смертные.
– Да будут прокляты души наемников! – прорычал герцог. – Нас зажимают с двух сторон и оттесняют к стенам, мы больше не обладаем преимуществом в численности. – Он повернулся и посмотрел на свой небольшой отряд.
По всему полю сражения он видел группы полных решимости солдат, легионы Серридана из Наббана и всадники Хотвига пытались пробиться к знамени Изгримнура, которое развевалось на лестнице, стоявшей на скользкой земле. Вопрос состоял в том, сумеют ли Хотвиг и остальные соединиться с небольшим отрядом Изгримнура, который оказался зажатым между норнами и наемниками.
Быть может, нам следует отступить к стенам замка, – подумал герцог, – или попытаться собраться перед новыми воротами.
У них со Слудигом не было выбора: их в любом случае оттеснят назад, так что оставалось лишь самим выбрать место. Герцог обратил внимание на то, что солдаты Элиаса не пытались взобраться на новые ворота, и решил, что они недостаточно широкие. Если так, он и его небольшой отряд могли их использовать, не опасаясь, что сверху в них будут стрелять. А если их спины будут защищены, появится шанс противостоять ужасным норнам, пока остальные солдаты не придут на помощь… во всяком случае, он на это рассчитывал.
И, если у нас появится место для маневра, мы сможем взломать проклятые ворота и помочь Изорну. Вдруг у Элиаса для разнообразия есть смертные лисы в курятнике.
Он повернулся лицом к орде бледных черноглазых существ и их клинкам из ведьминого дерева. Молния вновь вспорола небо, на мгновение затмив алый свет Звезды Завоевателя. Изгримнур услышал неясный бой колокола, отразившийся в его животе и костях, на миг краем глаза увидел вспыхнувшее пламя, а потом все снова затопил мрак черной бури.
Да поможет нам Бог, – рассеянно подумал он. – Это звонит полуденный колокол в башне. А здесь темно, как ночью. Эйдон, как здесь темно…
* * *
– О, Мать Милосердия! – Объятая ужасом Мириамель смотрела с балкона вниз. Внутренний двор превратился в море лошадей и людей, которые вели отчаянное сражение. Снег метался над двором под порывами ветра, и она почти не видела, что там
