Эйдзи Микагэ - Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 5
– Тебе или Отонаси-сан… могут даже причинить боль!..
Юри-сан со слезами на глазах дергается, пытаясь освободиться от Харуаки и отослать мэйл.
Похоже, она правда не хочет с кем-либо связываться, но, судя по всему, она просто не в силах остановиться. Видимо, потому что о т с ы л к а м э й л а с а м а п о с е б е н е п р о т и в о р е ч и т е е э т и к е, хотя и может привести к более чем серьезным последствиям. Иначе она бы изначально за нами не следила.
Вот насколько сильны [приказы].
– …Как же мне…
За нами охотится тысяча человек. Они все ломают голову, как им найти нас с Марией и выжать из нас информацию.
Это лишь вопрос времени. Мы не продержимся до завершения «Кинотеатра гибели желаний».
…Аа, нет, все намного хуже. Нынешняя ситуация, когда нас разыскивает тысяча человек, еще сравнительно безобидна.
Если Дайя не сможет заполучить информацию, которая ему нужна, он не будет отдавать один и тот же [приказ] вечно. У него мало времени. Если время будет совсем поджимать, он предпримет более прямой путь. Нынешний его [приказ] – это всего лишь пробный шар; Дайя осторожно двигает свои «пешки», чтобы посмотреть, как я реагирую.
– Юри-сан?
Если он не преуспеет, он прибегнет к более эффективному способу выбраться из «Кинотеатра гибели желаний».
А именно…
– Что будет, если он [прикажет] тебе убить меня?
…убить «владельца».
Это уже явно аморально. Согласно объяснению Юри-сан, для нее это невозможно.
Однако Юри-сан отвечает твердо:
– Я тебя убью.
– …Почему ты сможешь это сделать?
Мне кажется, что я уже понял, но пусть она лично подтвердит.
– Сам [приказ] должен быть выполнен любой ценой. Наши ценности тут роли не играют. Скажем, сейчас у нас [приказ] – выяснить, что ты делаешь. Мы вынуждены подчиниться, но как мы будем его выполнять – остается на наше усмотрение. Незаконное проникновение в чужую квартиру я считаю преступлением, поэтому я могу не делать этого. Но если бы [приказ] прямо требовал вломиться в ее квартиру, у меня не осталось бы выбора. Моральные ценности роли не играют.
Чем более конкретные [приказы] отдает Дайя, тем сильнее его власть. Нынешний [приказ] довольно расплывчатый, потому что Дайя не владеет всей полнотой информации о положении дел.
Сейчас, может, он и желает избежать убийства, но, будучи загнан в угол, вполне способен прибегнуть к этому средству.
И тогда меня будет преследовать тысяча киллеров.
Я должен что-то предпринять.
Каков же сейчас мой лучший выбор?..
– …Юри-сан.
По-прежнему удерживаемая Харуаки, она поднимает голову.
– Я расскажу тебе все о нашем текущем положении.
– Э? – этот изумленный возглас вырывается у Харуаки. – Хосии, ты серьезно? Ведь [рабы], которые что-то узнают, должны отправляться к Дайяну! А если он получит больше информации, его атаки наверняка станут опаснее!
– У меня другого выхода нет. И потом… сдается мне, Дайя уже довольно точно догадался, что делаем мы с Марией. Раз так, лучше всего будет дать ему сколько надо информации, и пусть он думает, что сбежать ему нетрудно.
Тогда ему не придется прибегать к убийству «владельца».
– И еще одна причина. Я хочу послать Юри-сан в «Кинотеатр гибели желаний».
– Э?
Юри-сан, которую по-прежнему удерживает Харуаки, распахивает глаза.
– Тебе ведь не нравится Дайя, да, Юри-сан?
Мгновение она стоит неподвижно… но потом, видимо, поняв, к чему я клоню, чуть поднимает уголки губ.
– Да. Я его ненавижу.
Поняв, что сейчас она узнает новую информацию, она перестает вырываться из рук Харуаки. С почти довольным лицом она продолжает:
– Я его никогда не прощу за то, что он в той мерзкой игре убил меня и показал тебе мой уродливый труп. Если бы только я смогла найти его душевные шрамы, я бы с удовольствием воткнула в них нож и повернула, чтобы он почувствовал настоящую боль; я бы довела его до самоубийства.
…Ээ, это… этого я от тебя не просил… и ты меня пугаешь… черт, Харуаки тебя даже выпустил, потому что ты такие вещи говоришь…
– …В-в общем, ты на моей стороне, да?
– Да.
Юри-сан, несмотря на симпатичную внешность, очень хитрая и умная. И решимости ей не занимать.
Иными словами: она троянский конь.
Н а х о д я с ь р я д о м с Д а й е й, о н а б у д е т е м у м е ш а т ь.
После этого я рассказал Юри-сан, что я обманываю Марию.
Еще я ей сказал, что, для того чтобы попасть в «Кинотеатр гибели желаний», она должна отправиться к супермаркету. Она ответила, что интуитивно чувствовала это, потому что Дайя использовал на ней «Тень греха и возмездие». Предположительно, его «шкатулка» может быть разделена с другими, и Юри-сан следует воспринимать как (отчасти) «владельца».
Не знаю почему, но, когда я это услышал, мне невольно подумалось, что – это немного смахивает на «шкатулку» Марии.
Трудно объяснить, почему мне так показалось, но если бы пришлось объяснять, лучший ответ был бы, видимо – «от них похожее ощущение».
Они обе основаны на сильных чувствах, но в то же время они холодные и хрупкие, и я не понимаю их глубинных мотивов. Я не понимаю смысла этих «шкатулок».
Возможно, именно из-за такого хода рассуждений мне в голову приходит новая мысль.
Ах, неужели…
…лучше всех Марию понимаю уже не я, а…
…Дайя Омине?
Я мотаю головой.
Почему я вдруг отвлекся?
Я сейчас должен думать о планах Дайи.
– Эй, Хосии, – открывает рот Харуаки. – Д а й я н а п а д е т н а К и р и!
Да. Я тоже так считаю.
Следовательно –
С е й ч а с я д о л ж е н з а щ и щ а т ь К о к о н е – н е М а р и ю.
Сцена 3. Повтор, сброс, сброс
Школьный кабинет
Старшая школа, кабинет класса 1-6, после уроков. 1533-й повтор «Комнаты отмены». Небо за окном такое же серое, как в предыдущие 1532 повтора. МАРИЯ ОТОНАСИ сидит на столе учителя и разговаривает с ДАЙЕЙ ОМИНЕ.
Он догадался, что МАРИЯ – не просто обычная новенькая ученица, и, похоже, относится к ней с недоверием.
ДАЙЯ …Не смотри на меня. Мне не нравится, как ты смотришь. Такое ощущение, что ты видишь меня насквозь. МАРИЯ Это ближе к истине, чем ты думаешь. Я ведь знаю намного больше, чем положено знать новенькой ученице в первый день после перевода. Я узнавала о каждом из моих одноклассников, чтобы найти «владельца» «Комнаты отмены».Дайя сардонически усмехается и принимает насмешливую позу.
ДАЙЯ Несешь какую-то бессмыслицу. Но позволь спросить в таком случае: что именно ты знаешь? МАРИЯ Я знаю, что на спине у Коконе Кирино.Лицо ДАЙИ зримо напрягается.
ДАЙЯ …Откуда ты можешь об этом знать? Если есть что-то, что Кири никому не показывает, так именно это. Даже я всего один раз видел. …Эй, только не говори, что ты одна из тех, кто над ней издевался? МАРИЯ Двадцать второй раз. ДАЙЯ Что? МАРИЯ Ты уже двадцать второй раз задаешь мне этот вопрос, когда я говорю тебе про спину Коконе Кирино.ДАЙЯ хмурит брови.
Он не помнит, чтобы задавал когда-либо этот вопрос. Поскольку МАРИЯ – единственная, кто сохраняет свои воспоминания в «Комнате отмены», она единственный свидетель.
Воспоминания о том времени, когда она была совсем одна, проносятся у МАРИИ в голове и заставляют ее устало вздохнуть.
МАРИЯ Позволь мне объяснить, как я узнала. Ну, во-первых, я уже… (ВРЕМЕННОЙ РАЗРЫВ)МАРИЯ рассказывает ДАЙЕ, что это второе марта она проживает уже 1533-й раз. Какое-то время ДАЙЯ слушает внимательно, не произнося ни слова.
ДАЙЯ Понятно. Ты упомянула спину Кири, потому что хотела, чтобы я поверил в твою абсурдную историю. Но, девочка, ты вполне могла нанять сыщика или еще как-нибудь разузнать о прошлом Кири. МАРИЯ Желаешь, чтобы я рассказала тебе о чем-то, что знаешь только ты и еще один человек? ДАЙЯ …что? МАРИЯ Твоя подруга детства Миюки Карино призналась тебе в любви, но ты ее отшил.Глаза ДАЙИ округляются, но он быстро подавляет изумление.
ДАЙЯ Да, это можем знать только мы с Рино. Я никому не рассказывал; уверен, она тоже. Про это невозможно узнать обычными средствами. МАРИЯ Я тоже так думаю. Я бы и не узнала, если бы ты сам мне не рассказал. ДАЙЯ Невозможно. Существует эта твоя «Комната отмены» или нет, я ни за что не рассказал бы об этом кому бы то ни было. МАРИЯ Вполне естественно, что ты никому бы не рассказал при обычных обстоятельствах. Ты даже сам сказал, что не собирался никому рассказывать о том происшествии, из-за которого Кирино так страдала.ДАЙЯ мрачно смотрит на МАРИЮ, затронувшую больную тему. Его жесткий взгляд явно не нравится МАРИИ, но она не подает виду. Она научилась идеально скрывать свои чувства еще до того, как число повторов стало четырехзначным.
