Сочинитель - Андрей Русланович Буторин
– Допустим, – прищурился Валентин Николаевич. – И что? Околот-то тут при чем?
– Так вот этот бывший полковник, – перешел к сути сочинитель, – он как бы тоже Околот… Его двойник как бы. Ну, вот как вы здесь и мои папа-мама там.
– Мы еще ни в каких твоих мам-пап не поверили, – проворчала здешняя «мама». – Доказательств ты еще не предъявил.
– Так это и будет самым крутым доказательством! – просиял Васюта. – Вы сами увидите, что Силадан… так зовут полковника… и Околот – это один и тот же человек! А еще он вам, ясен пень, то же самое расскажет, что и я. Наверное.
– Ага! – вскинулся «папа». – Все же не «наверняка», а «наверное»!
– Так я же не могу за других ручаться. Сами подумайте: припрутся трое незнакомцев с автоматами и скажут: «А ну, говори, из какого ты мира, а то мы тебе ногу прострелим!»
– Не обязательно ногу, – сказала «мама». – Можно и что другое.
– Вот видишь… те…
– Никаких «те»! Никто у нас тут отродясь не «выкает», противно даже.
– Вот и еще одно доказательство, что я не отсюда, – заулыбался сочинитель, но, вспомнив, о чем шла речь, улыбку сразу убрал. – Так вот, очень всех вас прошу: не ведите себя агрессивно. Силадан хоть и полицейский, но человек по натуре добрый и не воинственный. Если его не злить.
– Прям как мы, – хмыкнул «отец». – Мы тоже добрые, коли нас не злить. Но нас еще и чутка больше, чем этих двух стариков… Их там точно только двое?
– Откуда я могу знать точно? – развел руками Васюта. – Я даже не в курсе, там ли Силадан вообще. Но это единственное место, о котором я знаю, где он в принципе может быть…
– Ладно, разберемся на месте, – сказала Елена. – Скажи еще только: чем он вооружен?
– У него были «Никель» и «Канда». Еще он принес из нашего мира пистолет Макарова, но это, скорее, на память, патронов в нем было мало, а здешние не подходят… Но, кстати, вот вам будет веское доказательство – вещь из другого мира! А еще доширак… Не, это не оружие, а лапша быстрого приготовления, но у вас-то ее не делают, так что сразу в наш мир и поверите.
– Хорош же ваш мир, если в него только по лапше верят, – проворчал «дедушка». – Но я с этим полковником не прочь потрепаться о том о сем. И уж точно не ошибусь, если он тот доширак станет мне на уши вешать.
– Идем! – забросила наконец автомат за спину «мама». – Сереж, возьми «Никель» этого… «сыночка», потом отдадим, если все подтвердится, хотя и мало я в это верю. Да, и «микроскоп» тоже захвати на всякий случай – мне чуйка подсказывает, что может пригодиться.
– О! – вскинулся Васюта. – А что это за «микроскоп» такой? Вы ведь меня в него и поймали?
– В него, – усмехнулся Сергей Сидоров. И глянул на жену, как бы спрашивая: рассказать, нет? Та кивнула, и он продолжил: – Мы этот гостинец недавно нашли. Ну, как нашли? Я в него и угодил – думал, бутылка с водой, пить очень хотелось… Он ведь как работает? Кому что сильно хочется – он тем и кажется. Вот тебе чем показался?
– Пакетом сухарей, – признался Васюта, сглотнув слюну. – Я голодный был. И до сих пор, между прочим, голодный.
– Ну, сухарей мы тебе сейчас чутка дадим, – хохотнул «отец», – а опосля тебя твой Силадан лапшой накормит. Но ты ж про «микроскоп» хотел узнать – или перехотел уже?
– Не перехотел. Но сухарей все-таки дайте – буду грызть и слушать.
– Я принесу, – сказал «дедушка».
Он вышел из комнаты и вскоре вернулся с бумажным пакетом, в котором и впрямь были сухари, хоть и в очень скудном количестве. Васюта тут же принялся ими хрустеть, а Сергей рассказал о принципе действия «микроскопа». По сути, это был гостинец-ловушка. Приманивая жертву видом того, чего ей в данный момент очень хочется, он окружал ее непроницаемым полем, одновременно уменьшая в сотни раз. Непонятно, зачем это было самому «микроскопу», но тот, кто им владел, мог таким образом поймать нужного человека, а потом унести с собой, поскольку вес жертвы уменьшался пропорционально размеру. Затем было достаточно лишь перевернуть кверху дном этот гостинец, как действие поля прекращалось, возвращая пойманному прежние габариты.
– Никто такого раньше не находил, – закончил «папа» рассказ. – По крайней мере, мы об этом не слышали.
– А почему «микроскоп»? – спросил сочинитель. – Ведь микроскоп, наоборот, увеличивает как бы.
– Потому что кто нашел – тот и назвал как ему хочется, – проворчала «мама», из чего стало ясно, что она и дала артефакту имя. – Хватит языками трепать! Наелся, «сыночек»? Тогда двинули.
– А хотите стишок послушать? – набрался смелости Васюта. – Я только что придумал.
– Ешки-матрешки, да ты точно извращенец! – воскликнула «мама». – Какие еще стихи?!
– А что? Пусть прочитает, – сказал вдруг Валентин Николаевич. – Я по молодости и сам сочинять пробовал.
«Так вот от кого мой талант!» – подумал сочинитель и, откашлявшись, продекламировал:
Папа однажды смотрел в микроскоп – В нем увеличился жуткий микроб. «Прямо как ты», – он сказал маме в шутку. Папа избит микроскопом был жутко.
– А потому что не надо так шутить, – сердито посмотрела на мужа Елена Сидорова.
– Я-то тут при чем?! – возмутился тот. – Это «сынуля» придумал!
– Ну, не знаю… Про родимое пятно на твоей заднице он ведь не выдумал.
– Про твое тоже, между прочим!
– Смотри мне, Сережа, – погрозила «мама» «папе». – А то ведь я тоже могу сказать, на кого ты похож. Безо всякого микроскопа справлюсь. И без стихов – одной только прозой.
– Уж это ты умеешь!.. – проворчал отец. – Зайка-прозайка.
«Мамина» реакция была быстрой и точной – «папа» ойкнул и схватился за ушибленное ухо.
– Ну вы даете! – восторженно выдохнул сочинитель и потряс головой. – Прям как мои – точь-в-точь!
Глава 8
Когда вышли на улицу, Васюта не смог сообразить, в какой части города оказался. Все-таки Мончетундровск он почти не знал, кроме района возле лицея и частично того, где жил Околот, – в родной реальности то была Монча. Здесь же все выглядело совершенно незнакомым, дома́ вокруг имели всего по два этажа, как в Мончегорске его мира на улицах Комсомольской, Стахановской, Советской… А еще такие же, как и там, редкие березки и кустики меж домами. Но это, разумеется, были совсем другие улицы, и сочинитель почувствовал себя
