Сочинитель - Андрей Русланович Буторин
«Дедушка», прочитав записку, осипшим, жутковатым голосом спросил:
– Что это значит? Только попробуй соврать!
– Продырявлю обе ноги, – поддакнула «мама».
– А я не стану ей мешать, – с серьезным видом кивнул «отец».
– Блин… – вздохнул Васюта. – Долго рассказывать, если все подробно объяснять… Но если коротко, так сказать, тезисно, то в той России, откуда я родом, сто лет назад, даже больше уже, скинули царя и стали строить коммунизм. Коммунизм не построили, но во время строительства кое-что попутно совершали, как хорошее, так и не очень – как вот это, например, о чем в записке. Ясен пень, я подробностей знать не могу, да и в этой сфере не шарю, но тогда, в сороковые, изобретали супер-пупер бомбу и взорвали ее в наших горах. Чего-то там не так рассчитали, и этот взрыв пробил дыру между нашими мирами. Они сюда заглянули, а тут у вас никакой революции не было, по-прежнему царь-батюшка правит, вот тамошние испытатели завалили уже обычным взрывом этот переход и все насчет него засекретили. А я когда эту записку нашел, корефану своему, Андрюхе Кожухову, рассказал, вот мы и полезли на Нюдовскую гору это место поискать. Ясен пень, про переход мы не знали, даже подумать про такое не могли, но было интересно глянуть, что же это за «смердящая точка» такая.
– Выходит, что хреновенько его завалили, коль даже ты с пузом своим пролез, – иронично усмехнулся Валентин Николаевич.
– То есть вы мне верите? – даже не стал обижаться на «пузо» Васюта.
– Ты бы не смог подделать записку почерком моего отца. Нет, если бы постарался – может, и сумел бы. Только где бы ты взял образец его почерка и самое главное – зачем?
– Да записка-то ладно, – возразил Сергей Сидоров. – Он ее и здесь мог найти, бумага тут тоже имеется. – «Отец» перевел взгляд на Васюту. – Чем ты стопудово можешь доказать, что пролез из другого мира?
– А то, что я про ваши задницы знаю, – этого мало? – проворчал сочинитель.
– Про какие еще задницы? – насторожился «дедушка». – Я в своем доме непотребств не потерплю, мне «смердящих точек» тоже не надо. Ишь!..
– Успокойся, бать, – остановил его Сергей. – Это он откуда-то про наши родимые пятна знает. Но вот мне все равно этого мало. Сам подумай: дырка между мирами и задница – есть тут какая-то связь?
– Ну, если только образная… – пробормотал старик.
– Да ешки-матрешки, о чем тут трындеть-то? – подала наконец голос и «мама». – Пусть ведет нас к этой дыре и показывает! Я про ту, что в горе́, а не в…
– Я понял где, – перебил ее сочинитель, – только там ее больше нет. Ее с этой стороны тоже взрывом засыпало… Чувак один, из Мурманс… из Романова-на-Мурмане взорвал. В смысле, мужчина. Не совсем, но…
– Не совсем мужчина?.. – насупился «дедушка». То же самое сделал и «отец», погрозив Васюте пальцем.
– Если честно, их было двое… – зачем-то ляпнул Васюта. И быстро воскликнул: – В хорошем смысле, ясен пень!
– И зачем же эти хорошие не совсем мужчины взорвали переход? – прищурилась «мама».
– Один-то был совсем хороший! – замахал руками сочинитель. – То есть совсем мужчина! Хороший совсем мужчина… Тьфу! Вы меня совсем с толку сбили! Это уже лишние детали: кто они, какие и зачем… Тем более они все равно уже снова в Романов ушли. Важно, что перехода больше нет и идти нам туда незачем.
– Допустим, – сказал Сергей Сидоров. – Хотя юлишь ты тут будь здоров, но ладно, на после отложим. А вот сейчас скажи, где тогда кореш-то твой, Андрей Кожемякин? Он ведь тоже сюда пролез? Может, он не такой косноязыкий, как ты, все нам ясно-понятно и расскажет?
– Кожухов, – поправил Васюта. – Андрей Кожухов. Да, он пролез, но потом снова вылез. В смысле, туда, назад залез. Но… – начал он и замолчал, не зная, стоит ли говорить о Силадане. Однако «мама» его оговорку уловила:
– Но что? – и красноречиво перевела ствол «Никеля» с одной его ноги на другую и обратно. – Мы ждем, сыночек…
– Но здесь есть еще один человек из нашего мира, – неохотно признался сочинитель.
– Мужчина? – уточнила Елена Сидорова. – Или тоже не совсем?
– Еще как совсем! Настоящий полковник. В отставке, правда.
– Какого рода войск? – заинтересовался «дедушка».
– Он не из войск. Из полиции, – честно сказал Васюта. – Только он старый уже. Семьдесят пять лет.
– Салага, – хмыкнул Валентин Николаевич. – Мне восемьдесят два. Но и не сильно старый полковник все-таки лучше, чем сопливый пузатик. Ему-то я скорее поверю. Веди нас к нему!
* * *
И опять сочинитель оказался в патовой ситуации. Он знал, что Силадан, Олюшка и Светуля отправились через «туннель» на фабрику. Но вести туда сейчас своих «родственничков» он не мог сразу по нескольким причинам. Во-первых, не хотелось раскрывать им наличие самих «туннелей», тем более эта информация все равно бы сейчас не пригодилась – не было «тушилки», чтобы пройти через «светильник». Во-вторых, тогда бы пришлось рассказывать про Олюшку и его с ней отношения, что делать пока совершенно не хотелось и наверняка было бы чревато большими неприятностями. В-третьих, даже если бы удалось дойти до фабрики обычным путем, то там бы уже никого из его друзей не было – для чего им там попусту торчать? – и «папа-мама-дедушка» решили бы, что он их надул, – с очевидными, опять же, для него последствиями.
Но тут он подумал, что после фабрики, не найдя его, сталкеры могли и разделиться. Олюшка наверняка пошла со Светулей в свое Осиное гнездо на Беринга, семь, а Силадан с большой вероятностью отправился к «братцу» Околоту, поскольку он этого изначально хотел – раз, и больше ему тут идти в принципе некуда – два. А с учетом, что Околот здесь в принципе человек уважаемый – как минимум ни с кем не враждующий, – привести к нему «родственников» вряд ли будет для кого-либо проблемой. Стоило, правда, сразу внести ясность в некоторые детали…
И Васюта, приняв окончательное решение, для начала спросил:
– Вы ведь знаете Околота?
– Кто его не знает? – пожал плечами Сергей Сидоров.
– А сам-то его знаешь откуда? – насторожилась Елена.
– Так мы, когда из перехода вылезли, к Монче сразу и спустились, – сказал Васюту сущую правду, не уточняя, что тогда с ними Силадана
