Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
– Нейд! Я стучать на тебя подвязался! Ты что, ты правда не понимаешь?
Тот отмахнулся.
– Ну и? Я б там вообще на что угодно подвязался, лишь бы выйти! А потом, кто-то на меня все равно стучать будет, так пускай лучше ты. Ты ж не все станешь рассказывать.
Проклятье! От его уверенности сделалось совсем погано… Ни на секунду ведь не усомнился, что Рик станет его прикрывать!
Чтоб тебя, а?! Плевать на регента, я же с Орденом в сговоре! Я жду момента, чтобы ударить тебе в спину, чтобы занять твой трон… Мой трон! Я враг, слышишь?! Может, я и не проклятие континента, но я твое проклятие, бесов ты идеалист!
Он почти готов был сказать это вслух, рассудок мутился. Но вместо этого задал вопрос:
– А если бы знамя под половицами действительно принадлежало мне? Я не врал, и ты поверил, спасибо… Но, если бы оно было моим, тогда как? Сам бы отправил меня в подвалы?
Небесные горы, что он несет?.. Зачем ему это?! А из серых глаз принца ушла улыбка. Он слез со стола и, вплотную подойдя к Жаворонку, взял за плечи, сдавил так, что стало больно.
– Послушай меня. Ты очень мне дорог, очень… я за тебя сдохну, если придется. И я редко обращаюсь к тебе с просьбами, но сейчас я прошу, умоляю… Хочешь, опущусь на колени?.. Ты только не ставь меня перед таким выбором. Пожалуйста, не ставь! Потому что от выбора там будет только название.
Да, отправил бы.
Что ж, принц Лиар сказал свое слово, да Рик другого и не ждал, они ведь до беса похожи. У них обоих нет выбора. И хоть на колени вставай, хоть на брюхе ползай – ничего не изменится.
«Не просите пощады. Ее не будет», – так сказала Иларит, его сестра, за несколько мгновений до того, как в тронный зал вломились черно-серебряные выродки… Двенадцать лет прошло, многое с тех пор переменилось, и принцесса из рода Фениксов давно мертва. Но пощады как не было, так и не будет – ни для кого из них.
Напрасно ты не позволил мне подохнуть там, на галерее. А теперь не взыщи. Потому что у меня тоже нет выбора.
Рик заглянул в глаза принца – умоляющие, отчаянные – и кое-как заставил себя улыбнуться.
– Договорились, – отозвался он. – А теперь сделай одолжение, пусти, а то ты меня раздавишь. И пойдем наконец сменим тебе повязки, потому что эти опять мокрые.
Лиар неловко отстранился и вслед за Жаворонком потащился в спальню. И подумалось вдруг, что на его, Рика, фоне Сэйгран Ивьен не такое уж и чудовище.
Анхейр Гарта, граф Сэй. Эверран, столица
Восторженные крики толпы раздражали Анхейра, но он продолжал демонстрировать на лице радость, граничащую со слабоумием – единение с народом требовало жертв. Нет, то есть повод и правда был радостным, тут никаких сомнений… Но, во-первых, Анхейр, в отличие от большинства собравшихся, узнал обо всем еще вчера, а во-вторых, настроение изрядно омрачалось двоюродным братцем, маячившим в центре площади. Лиар Альвир объявлял подданным о вступлении Диона в состав Эверранской империи. Красноречие принца оставляло желать лучшего, но люди слушали с таким благоговением, что Анхейра уже мутило.
Да, все-таки после той несостоявшейся казни чернь благоволила Лиару как никогда прежде! Анхейр бы позавидовал, если б не помнил, чего принцу стоила эта нечаянная слава… Не хотел бы сам Гарта на глазах у всей Эверры подставляться под плеть, предпочитал беречь здоровье! Лиар, к слову, до сих пор выглядел так, словно находится при смерти. Жаль, впечатление это обманчиво, и без посторонней помощи братец не загнется, нечего и мечтать! Придется поспособствовать. Лишь бы только случай подходящий представился, причем желательно поскорее, потому что пять дней из отведенных матерью полутора недель уже минули.
Анхейр снова окинул взглядом толпу. Идиоты!.. Орут, срывая глотки, славят Лиара, а, собственно, за что? Его заслуги в присоединении Диона нет вовсе. Регент и Вальд – вот кто выгрыз для Эверрана этот союз! Но для толпы же как: кто в короне, тому и слава! Это, конечно, образно… Короны на Лиарене было, зато на груди у него красовалась печать с волчьей головой. Вчера утром Сэйгран Ивьен изволил, уезжая из столицы, оставить принцу все полномочия, и от одной только мысли об этом, у Анхейра начиналась мигрень.
Проклятье, получалось, что, вопреки всему, Сэйгран не спешит сбрасывать принца со счетов. Хуже того, весь этот балаган у амбара был тщательно им продуман! Сначала регент подставил Лиара под плеть, тем самым вознеся его почти до аритеновских высот в глазах черни, а теперь затыкает рот эверранской знати. Да, многие еще отводят глаза и кривят губы, но надолго ли их хватит? Попробуй открыто презирать человека, который в данный момент располагает почти что королевскими полномочиями! Еще история эта с лиаровским слугой… При дворе болтали, будто принц и самого регента заставил пойти на попятную. И ведь кто-то в подобную чушь верил!.. Нет, права матушка: от Лиара нужно избавляться как можно скорее. А потом немедленно начинать скорбеть – безудержно и самозабвенно.
Между тем принц перешел к награждению отличившихся под Реймой, приколол тяжелую медаль к куртке замершего навытяжку Вальда. Брат, вопреки торжественности момента, был хмур сверх обычного, казалось, золотой кругляш жжет ему грудь. Что ж, он был таким с самого возвращения: может, дело в случившемся с Лиаром, а может, в гибели ценного пленника. Да что говорить, в Рейме все случилось не совсем так, как запишут теперь в летописях, Анхейр успел поспрашивать… У брата хватало поводов для хандры. Впрочем, как и всегда.
Вальд вернулся вчера поздним вечером, замер, как изваяние, когда вышедший навстречу Лиар, не дав поклониться, полез к нему с объятиями. Не отстранился, но и в ответ не обнял. То ли не одобрял этой вольности, то ли побоялся задеть оставленные плетью следы. Что ж, сам Анхейр, конечно, не собирался кидаться кому-то на шею – зачем? Он остался стоять поодаль и, лишь когда Вальд проходил мимо, ухмыльнулся и негромко сказал:
– Как видишь, я примерно себя вел и в твое отсутствие не устроил ни одного переворота.
Лицо брата отвердело еще сильней.
– Мне кажется, это неподходящая тема для шуток, – отрезал он и,
