Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова
Ивьен обернулся.
– Что же здесь удивительного?.. Вы слышали моего племянника: если с вами что-то случится, я – покойник. Ну вот, я испугался.
И до того эти слова не вязались с бесстрастным тоном и спокойным лицом графа, что Рик не сдержал нервного хохота. И в сотый раз подумал, что ни за какие пряники не сел бы с этим человеком за карты. А еще мелькнула идиотская мысль: если ему, Рику, снова придется уверять кого-то, что он – регентовский бастард, ему, чего доброго, поверят. Шутка ли, выйти живым из замковых подвалов! Выйти живым…
И почему-то только теперь он понял, что все позади. То есть, может, и не все: завтра утром ему предстоит тащиться к регенту и снова отвечать на вопросы. Врать, изворачиваться, рассказывать о своей магии, за атт обходя главное… Но это все ерунда. Сегодня справился, значит, справится и завтра, а дальше лучше не загадывать, иначе свихнешься.
Вернулся Ирвет, задал несколько дежурных вопросов, на которые и так прекрасно знал ответ. Имя, возраст, насколько отлучался из комнаты, запирал ли дверь… Рик почти не вникал, отвечал, не задумываясь. Наконец, с него сняли кандалы и освободили от креплений. Ноги подогнулись, и он непременно упал бы, если бы не успел схватиться за край дыбы.
Потом снова были коридоры и лестницы. Рик хотел доковылять до своей комнаты, рухнуть на постель и, уткнувшись лицом в серый мех Волчонка, наконец поверить в совершившееся чудо. Только ноги почему-то вынесли к совершенно другой двери… Той, у которой бестолково подпирали стену двое парней из замковой охраны. Вытаращились на Жаворонка, как на невесть какую диковину – ну понятно, успели в покойники записать! Что ж, Рик и сам уже мысленно примерял петлю. Однако удивление удивлением, а выучка взяла свое: один из гвардейцев шагнул вперед, преграждая дорогу. Рик смерил его усталым взглядом.
– Слушай, приятель, тебе, небось, принца стеречь велели? А кто говорил, что он при этом должен обходиться без слуг? Он же наследник короны все-таки, может, ему там пятки почесать надо или исподнее погладить! Дай пройти.
Лица гвардейцев сделались непрошибаемо деревянными, Вальд Гарта мог бы гордиться.
– Отойди от двери или будешь взят под стражу!
Под стражу, вот напугал-то! Да в гробу Рик все это видел. Чем вообще ему можно угрожать после ирветовской допросной? Он собирался об этом сказать, и бесы разберут, чем бы такая беседа закончилась, но тут от лестницы прозвучал голос Эвелита:
– Вы можете быть свободны, его светлость приказал снять охрану. И отоприте дверь.
Вот и хорошо, потому что спорить сил уже не было.
Рик на негнущихся ногах ввалился в комнату и замер, вдруг растерявшись. Запоздало задался вопросом, на кой демон он вообще сюда притащился и что собирается говорить.
Нейд сидел на полу, бездумно перебирая карточную колоду, на сгорбленной спине сквозь бинты и камизу проступали темные пятна. Допрыгался, опять раны открылись… Только принц, похоже, не чувствовал боли, он словно вообще ничего не чувствовал. Неестественно медленно он повернулся к открывшейся двери и смерил вошедшего пустым, остекленелым взглядом.
А потом жуткое это оцепенение разлетелось в пыль. Вскочил, пошатнулся…
– Ты как?.. Что они с тобой?.. – он так и не сумел осилить фразу. Голос у принца был напрочь сорван.
Рик хотел сказать, что в порядке, что для него все обошлось, что он явно чувствует себя лучше, чем сам Альвир…
– Да вот, запястья кандалами натер, – неловко пожаловался он вместо этого. Пес его знает зачем.
Нейд замер, всмотрелся повнимательней, будто желая в чем-то убедиться, а потом сипло засмеялся.
– Запястья… А я вот дверь пытался сломать, только она, зараза, крепкая. Ты извини, что я тебя во все это втянул. Ты ведь предупреждал, а я… – сбился и умолк, не закончив.
Жаворонок растерялся.
– Ты чего?
– Извини, – упрямо повторил Нейд. Прошел к столу, взял бутылку альдорской, отхлебнул и долго, до слез заходился кашлем. Потом снова повернулся к волшебнику. – В общем так, я дам тебе коня, сопровождение, грамоту выпишу… Поедешь в Альвир. Работа там в замке найдется, пересидишь до моей коронации, а дальше… не знаю, может, что поменяется?..
Рик недоверчиво уставился на Нейда, тот не шутил и настроен был явно решительно. Вот, значит, как? Тут бы ощетиниться, бросить в ответ что-нибудь едкое, мол, ты, принц, будто собаку в дом взял! Надоела, так можно сплавить Анхейру или в Альвир, а то и просто на улицу вышвырнуть… Вот только Лиар стоял, глядя под ноги, стискивал дрожащие пальцы на горлышке бутылки – вот-вот раздавит – и такое у него лицо было в этот момент… Рик не знал и не хотел знать, чего ему стоят эти слова.
И Жаворонку бесовски захотелось с принцем согласиться. Попрощаться и уехать – хоть в Альвир, хоть под Алиру, хоть к бесам на огонек… Неважно, лишь бы только не видеть больше этого человека, лишь бы не таскать за пазухой ни его смерть, ни свою проклятую тайну! Но еще больше хотелось другого… Забрать бы сейчас у Нейда альдорскую и выхлебать залпом, давясь и кашляя, к бесам сжигая гортань. Надраться в лохмотья, и пусть летят к демонам и долг, и опостылевший здравый смысл! А Рик, пьяно всхлипывая, будет рассказывать… О том, как лоснятся от масла разлапистые стальные крючья и разгорается пламя в жаровне, как врезаются в запястья браслеты кандалов… Как страшно стоять навытяжку под равнодушным взглядом эверранского регента и ждать… А еще – о том, что Рик устал врать, и бояться тоже устал, что он, бесы сожри, законный наследник императора Аритена. Обо всем на свете рассказывать – не прячась, не кривя душой…
Он, конечно, не сделал этого. Взглянул на принца с ядовитой усмешкой.
– Все сказал?
– Все, – тяжело обронил тот.
– Ну и молодец. И помолчи теперь. Никуда я отсюда не уеду, да и не отпустят меня. Мне регент велел на тебя стучать!
А что еще было говорить? Принц ведь серьезно настроился его, Рика, защитить, услав подальше от Эверры! А Жаворонку сейчас уезжать нельзя.
Глупо, но почему-то было бесовски страшно увидеть, как иступленная решимость принца сменяется разочарованием.
Ну что, подавишься ты, наконец, треклятым своим благородством? Ты дверь ломал, наплевав на покалеченную спину, ты готов был поднять мятеж… А я сговорился с Сэйграном Ивьеном.
Губы принца дрогнули…
– А ты? – тихо спросил он.
– Что я? Я согласился!
…дрогнули и сложились в улыбку.
– Ну
