Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
«Корэйн там совсем одна, – подумал Эндри, поморщившись. – С другой стороны, я вряд ли смог бы ей помочь».
Эхо голосов зазвучало громче. В тронном зале явно о чем-то спорили.
Сердце облилось кровью, и Эндри замер на месте, повернувшись лицом к стражникам.
«Я не могу оставить ее бороться в одиночку».
– Дайте мне пройти! – сказал он. Это была не просьба, а приказ, который шел прямо из глубины его души. Эндри и не думал, что способен говорить подобным тоном.
Стражники лишь моргнули, но не сказали ни слова и не сдвинулись с места.
Из Эндри как будто выкачали весь воздух.
– Хорошо, – прорычал он. – Тогда я буду и дальше протирать дыры в сапогах.
Он снова принялся ходить туда-сюда, но, услышав эхо приближающихся шагов, тут же остановился. Стражники позади него вытянули спины и приподняли подбородки.
Из-за угла показался правитель Ковалинна. Юный монарх шел по коридору быстрым шагом в сопровождении собственных стражников. Ручного медведя при нем не было. Он остался в конюшнях Тиармы.
– Ваше Высочество, – сказал Эндри, отточенным движением сгибая спину в поклоне.
Дириан перевел на него взгляд серых глаз. Серьезное выражение, присущее всем Древним, смотрелось на его юном лице весьма странно.
– Эндри Трелланд, – отозвался Дириан, коротко кивнув. Затем его взгляд скользнул за спину оруженосцу – к дверям тронного зала, возле которых стояли стражники. – Похоже, у нас с вами есть что-то общее, сэр.
Сэр. Услышав подобное обращение, Эндри едва не подпрыгнул на месте. По всей видимости, юный лорд еще не понимал вес этого короткого слова.
– Не сомневаюсь, что стражники пропустят вас, милорд, – сказал Эндри, взглянув на двери тронного зала.
Дириан покрутил в пальцах серебряную цепочку, скреплявшую его соболиную мантию.
– Конечно, пропустят. Тем не менее у меня достаточно ума, чтобы не ходить туда, где я буду только мешать.
Ответ юного правителя поразил Эндри. Он тяжело вздохнул, соглашаясь с его словами.
– Если бы я только выучил этот урок несколько месяцев назад.
– Судя по тому, что мне известно, конец света уже наступил бы, – произнес Дириан, пронзая его внимательным взглядом. – Если бы не отвага Эндри Трелланда.
Лицо Эндри вспыхнуло.
– Не думаю, что это так, милорд.
– Да? – Дириан приподнял светлую бровь, окруженную веснушками. – Значит, я ошибаюсь? Значит, это не вы спасли Веретенный клинок, украв его из-под носа Таристана из Древнего Кора?
– Да, но… – Эндри запнулся и сжал руку в кулак, чтобы отогнать от себя новую волну болезненных воспоминаний. – Мне кажется, все это случилось очень давно.
– Возможно, в вашем понимании прошло много времени, – задумчиво произнес Дириан, не отводя от него взгляда.
Эндри покраснел еще сильнее.
– Вы правы, – пробормотал он, не найдя других слов. «Для него один год – все равно что пара дней».
Он еще раз взглянул на дверь. Стражники делали вид, что не замечают их обоих.
– Вы слышите, что они говорят?
– Конечно, – сказал Дириан таким тоном, словно ответ на этот вопрос был совершенно очевиден. Затем наступил его черед покраснеть: щеки залились не типичным для Древнего румянцем. – Ой, а вы не слышите?
Подавив смешок, Эндри покачал головой:
– Нет, милорд.
Глаза Дириана округлились от изумления. Пусть он и был Древним, прожившим в этом мире несколько дюжин лет, его реакция показывала, насколько он на самом деле молод.
– Как странно, – произнес он, скрестив руки на груди. – Мне рассказать вам?
Эндри было стыдно манипулировать ребенком, но он постарался отмахнуться от неприятного чувства.
– Я бы очень этого хотел.
Дириан широко ухмыльнулся, обнажив щербинку между зубами, идеальными во всех остальных отношениях.
– Изибель злится на дядю Вальнира, – сообщил он, прислушавшись к происходящему в тронном зале. – Она говорит, что им руководит чувство вины, а не здравый смысл.
Корэйн рассказывала Эндри об этом, когда он только прибыл в Айону. Кроме того, что Вальнир приходился братом леди Эйде, его также изгнали в Оллвард прежде, чем Древние утратили доступ к Глориану. Это случилось потому, что он боялся Веретен и создал оружие, способное их уничтожить.
«Он выковал Веретенные клинки, а теперь все мы вынуждены расплачиваться за это».
– Изибель говорит… – Голос Дириана дрогнул, и его заговорщицкая улыбка угасла. Он помрачнел. – Она говорит, что Вальнир и моя мать на своем собственном примере доказали, что война чересчур опасна. Они пролили слишком много крови Древних, и она не собирается повторять их ошибку.
Повелитель Ковалинна был слишком юн, чтобы уметь хорошо скрывать эмоции. В его глазах заблестели слезы, лицо и шея покрылись красными пятнами, и он весь напрягся, чтобы не расплакаться. Рука Эндри дернулась, и он едва не обнял Дириана, на мгновение позабыв, что тот является Древним лордом, а не скучающим по дому мальчиком-оруженосцем, который разревелся в дворцовых казармах.
– Соболезную, – пробормотал Эндри и присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Дирианом. – Я горюю о ваших погибших родичах. И о вашем доме.
Дириан наморщил нос, как будто это могло помочь ему сдержать слезы, а потом смущенно провел по глазам тыльной стороной ладони.
– Ковалинн никогда не был нам домом. По крайней мере, не в полной мере. Мы дети Глориана, – сухо сказал он, словно повторяя слова молитвы, которые тем не менее совершенно не помогали ему справиться с тоской. – Однако Ковалинн был единственной родиной, которую я знал, – полушепотом добавил он.
«Да плевать на эти условности и титулы».
Не удержавшись, Эндри положил руку на плечо юному бессмертному. Стоявшие позади него ковалиннские стражники напряглись, но Дириан прильнул к ладони оруженосца и даже позволил себе всхлипнуть.
– У меня тоже не осталось дома, – произнес Эндри дрожащим голосом, вспоминая Аскал, дворец, рыцарей и оруженосцев, с которыми он прожил всю свою жизнь бок о бок. Он даже подумал о королеве, предавшей всех. Он горевал обо всем этом, равно как и о себе. И о своей судьбе, которой уже никогда не предстоит исполниться. – «Сожги свою жизнь», – пробормотал он, вспомнив слова Вальтик. Казалось, с тех пор как она произнесла их, минула целая жизнь.
Дириан бросил на него непонимающий взгляд:
– О чем это вы?
– Эти слова когда-то произнесла женщина, которая приходится мне другом, – ответил Эндри. – Она сказала, что я должен сжечь свою жизнь, чтобы спасти мир. Что ж, от моей жизни не осталось ничего, кроме пепла.
– Моя жизнь тоже сгорела, – проговорил Дириан, шмыгнув носом.
В этот момент айонские стражники выпрямили спины и потянулись к дверям в тронный зал. Эндри обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как тяжелые створки распахиваются и на
