Разрушитель судеб - Виктория Авеярд

Виктория Авеярд

Оллвард. Разрушитель судеб

© Федотова А., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление.

«Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается тем, кто бродит в темноте, но все же не теряет надежды, а также четырнадцатилетней мне, пытавшейся отыскать эту историю.

Наконец-то я ее нашла.

Глава 1

Оставшиеся позади

– Чарлон —

Падший жрец называл своих богов по именам, взывая к каждому из них.

Сайрек. Лашрин. Майра. Прайан. Иммор. Тайбер.

С его губ не сорвалось ни звука, но это не имело значения. Боги все равно услышат его. «Вот только захотят ли прислушаться?»

Еще во времена служения в церкви Чарли часто задавался вопросом, существуют ли боги на самом деле. Правда ли, что за пределами Оллварда все еще есть другие миры, затаившиеся по ту сторону запертой двери?

Теперь ему был известен ответ, и он вызывал приступ тошноты.

«Боги реальны, а далекие миры – вот они, прямо здесь».

Веретено Миэра открылось в пустыне, затопив оазис. У храма образовался проход в Пепельные земли, из глубин которого явилась армия мертвецов.

А сейчас у него на глазах целый город сгорал в пламени Инфирны.

Зачарованный огонь плясал на фоне черного неба, несмотря на беснующуюся среди дыма метель. Пылающий мир пожирал Джидаштерн и грозил поглотить их армию вместе с ним.

Чарли наблюдал за бушующим пламенем с тем же немым ужасом, что и другие воины, оставшиеся от их истерзанного отряда. Древние и смертные, джидийские налетчики и трекийские солдаты. Даже Соратники не стали исключением. На каждом лице отражалось одно и то же: страх.

Тем не менее они неслись вперед, и их боевой клич прорезал пелену дыма и снега, эхом разлетаясь над землей.

Все они скакали вперед – к Веретену, городу и разверзшемуся там адскому пламени.

Все, кроме Чарли.

Он подвинулся в седле, принимая более удобное положение. Теперь езда на лошади давалась ему легче, но его тело все равно ломило, а в висках стучало. Он жалел, что не способен расплакаться – слезы принесли бы ему облегчение. «Интересно, они бы замерзли или, напротив, закипели у меня на щеках?» – подумал он, наблюдая за тем, как рушится мир вокруг него.

Бушующая метель, пламя пожара. Боевые кличи Древних и джидийцев, слившиеся воедино. Пение стрел бессмертных и скрежет трекийской стали. Топот копыт двух сотен лошадей, мчащихся по пустынному полю навстречу полыхающим вратам Джидаштерна.

Чарли хотел закрыть глаза, но не мог.

«Я должен хоть что-то сделать для них. Если я не способен сражаться, по крайней мере, могу смотреть, как они идут в бой».

У него сперло дыхание.

«Я могу смотреть, как они умирают».

– Боги, даруйте мне прощение, – прошептал он.

Седельная сумка, висевшая сбоку, вдруг показалась ему слишком тяжелой. Там хранилось его истинное оружие – перья и чернильницы, вот только они сейчас были абсолютно бесполезны.

Поэтому он обратился к единственному оружию, которое по-прежнему было ему доступно.

В этот раз слова молитвы вспоминались медленно – как будто ему приходилось вытаскивать их из давно позабытых уголков прошлой жизни.

«До того, как я оказался в той дыре в Адире. До того, как бросил вызов всем королевствам Варда и поставил крест на своем будущем».

Пока слова срывались с его губ, перед внутренним взором проносились острые, словно ножи, воспоминания. Его мастерская «Длань жреца». Запах пергамента в темной каменной каморке. Петля, затягивающаяся вокруг шеи. Чарли подумал о Гарионе и вспомнил их последнюю встречу. Мысли о ней до сих пор причиняли боль – эта рана так и не затянулась до конца.

– О, Фириад Избавитель, – продолжил он, взывая к богу Инфирны. – Пусть пламя твое очистит нас и выжжет все зло из этого мира.

Молитва ощущалась горькой на вкус. По крайней мере, это было хоть что-то. То немногое, что он мог сделать для друзей и для своего мира.

«Единственное, на что я способен», – с горечью подумал он, глядя, как его отряд приближается к городу.

– Я, жрец, посвятивший себя богу Тайберу, но служащий всему пантеону, взываю к каждому из богов – да услышат меня они, как слышат собственные…

В это мгновение по воздуху пронесся, словно раскат грома, рокочущий вой, и лошадь под Чарли вздрогнула.

Городские врата на другой стороне поля заходили ходуном, словно в них что-то билось изнутри. Что-то огромное и мощное – не одно существо, а множество, вопившее точно стая призрачных волков.

Чарли вдруг осознал, что это предположение близко к истине, и его охватила новая волна ужаса.

– Боги их подери, – выругался он.

Соратники, не сбавляя хода, единым строем мчались вперед – навстречу пламени и чудовищам, которые в нем скрывались. В этот момент врата рухнули, рассыпавшись на части и выпустив адских демонов, подобие которых Чарли видел лишь на религиозных манускриптах.

Пылающие огнем хребты, пепельные тени.

– Адские гончие, – выдохнул Чарли.

Чудовища без толики страха бросились на отряд Соратников. Их тела полыхали пламенем, извергавшимся прямо из шерсти. Слишком тонкие лапы были черными как уголь. Снег шипел, попадая на их огненные шкуры, и в воздух поднимались облачка пара. Глаза светились, как раскаленные угли, а из их раскрытых челюстей вырывались волны жара.

«Наяву они гораздо страшнее, чем в манускриптах», – вяло подумал Чарли.

На страницах старинных церковных книг адские гончие изображались маленькими угловатыми и искаженными существами, которые полыхали пламенем. На деле же они оказались смертоносными волками, превосходящими по размеру лошадь. Их клыки были черными, а когти – острыми.

На этом неточности в манускриптах не заканчивались.

«Адскую гончую можно убить», – понял Чарли, наблюдая за тем, как удар меча Домакриана обращает демоническое существо в пепел.

Лучик надежды, хоть и совсем крохотный и неказистый, забрезжил в душе падшего жреца. Чарли затаил дыхание, глядя, как Соратники сокрушают гончих, чтобы проложить путь в горящий город.

И бросить Чарли наедине с эхом сражения.

Это было сродни пытке: вглядываться в пустоту, где раньше находились городские врата, и пытаться хоть что-нибудь увидеть.

«Удалось ли им найти Веретено? – думал он. – Отправились ли адские гончие его защищать? Таристан все еще в городе или мы снова упустили его?»

«Неужели все погибнут и спасать мир придется мне?»

Последняя мысль заставила его вздрогнуть. В таком случае ничего хорошего не ждало ни его самого, ни нуждающийся в спасении мир.