Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
– Я почувствую себя лучше, если ты сядешь, – холодно произнес он.
Несмотря на пульсирующую боль, Сораса тихонько зарычала. Ей хотелось постоять еще немного, просто чтобы разозлить Древнего, но она решила этого не делать. Она тяжело вздохнула и села на прохладный песок, поджав под себя ноги.
Дом присоединился к ней так стремительно, что она даже не успела уследить за его движениями. У нее снова закружилась голова.
– И что, ты спас меня после кораблекрушения, только чтобы бросить одну на берегу? – спросила Сораса. Дом попытался было запротестовать, но она перебила его: – Я тебя не виню. Время – это самое ценное, что у нас сейчас есть. А в компании раненой смертной ты не сможешь двигаться достаточно быстро.
Сораса ожидала, что он солжет и снова повысит на нее голос, но Дом лишь встревоженно нахмурил лоб. Его глаза светились ярче обычного. Отблески солнца на океанской воде очень ему шли.
– Ты ранена? – мягким голосом спросил он, осматривая Сорасу с ног до головы. Его взгляд задержался на ее виске. – Помимо пореза на лице?
Впервые с того момента, как она очнулась, Сораса попыталась успокоиться. Она выровняла дыхание и осмотрела свое тело от макушки до кончиков пальцев на ногах, отмечая каждый синяк и порез, каждую вспышку острой или ноющей боли.
«Ребра ушиблены. Запястье растянуто».
Проведя языком по полости рта, Сораса поморщилась и сплюнула на песок выбитый зуб.
– Нет, я не ранена, – сказала она вслух.
Губы Дома растянулись в отчаянной улыбке. На мгновение он обмяк, а потом откинулся назад, опершись локтями о землю, и поднял лицо к небу. Его глаза закрылись всего на секунду.
Сораса знала, что его боги слишком далеко отсюда. Он сам говорил ей об этом. Божества Глориана не слышали своих детей, затерявшихся в этом мире.
И все же Сораса не сомневалась, что Дом сейчас молится. Правда, она не знала, вызвана ли эта молитва приливом благодарности или гнева.
– Хорошо, – наконец сказал он и снова выпрямился.
Ветер взъерошил его распущенные волосы, и Сораса наконец-то окинула его внимательным взглядом – впервые с того момента, как потеряла сознание. Как тирийский корабль загорелся и кто-то схватил Сорасу за талию, потянув ее за собой в темные воды океана.
Ей не нужно было предполагать, кто именно это сделал.
Изорванная одежда Дома давным-давно высохла. На нем по-прежнему были рубашка и кожаная жилетка, но чужая мантия, которую он носил в последнее время, пошла на корм морским змеям. В остальном он выглядел целым и невредимым. Только на тыльной стороне его ладоней виднелись новые шрамы, похожие на пугающие ожоги от веревки. «Их оставила змеиная чешуя», – догадалась Сораса. Перед ее мысленным взором предстал морской змей, свернувшийся кольцами. Он был больше, чем их мачта, а его чешуя сверкала, как темная радуга.
У Сорасы перехватило дыхание, когда она увидела, что на Доме нет ни пояса, ни ножен. Ни меча.
– Дом, – выдохнула она, потянувшись к нему рукой. Одни лишь инстинкты заставили ее остановиться в нескольких дюймах от его бедра.
Он обеспокоенно нахмурился.
– Твой меч.
У него на лбу пролегла глубокая морщина, и Сораса тут же обо всем догадалась. Она оплакивала потерю кинжала, который она заработала своим трудом несколько десятилетий назад, а затем принесла в жертву горящему замку. Она и представить не могла, как чувствовал себя Дом, лишившись клинка, которому было несколько сотен лет.
– Что сделано, то сделано, – наконец сказал он. А затем потянулся к рубашке и расстегнул воротник, обнажив полоску белой кожи, под которой угадывались контуры твердых мышц.
Сораса опустила взгляд, чтобы он мог привести себя в порядок.
Только когда ее виска коснулось что-то мягкое, она подняла глаза.
Ее сердце забилось быстрее.
Дом не встретился с ее взглядом. Он продолжал сосредоточенно очищать ее рану лоскутом ткани.
Когда Сораса поняла, что это за ткань, у нее перехватило дыхание.
У него в руке был зажат маленький обрывок серовато-зеленой материи – тонкой, но явно изготовленной мастером своего дела. Расшитой серебристыми оленьими рогами.
Это был клочок старой мантии Дома – последнего напоминания об Айоне, которое у него осталось. Его мантия пережила встречу с кракеном, армией мертвецов, драконом и подземельем безумной королевы.
Но не пережила встречи с Сорасой Сарн.
Она позволила ему закончить начатое, чувствуя, как ее кожа пылает под его пальцами. Наконец он стер с ее виска последние пятна засохшей крови и бросил на песок последний кусочек своей родины.
– Спасибо, – после долгого молчания сказала она.
Дом ничего не ответил.
По мере того как солнце клонилось к горизонту, ее головная боль постепенно утихала. Прищурившись, Сораса наблюдала за заходящим светилом и пыталась угадать силуэты видневшихся вдалеке гор. На их вершинах лежал снег, и они словно хмурились, глядя на неласковый берег.
Несмотря на ясную погоду, Сораса, одетая в одни лишь изорванные лохмотья, поежилась от холода.
– Мы в Калидоне, – пробормотала она, снова осмотрев горы. Весна еще не пришла, но на склоне холма уже виднелись фиолетовые цветы. – В твоей стране.
Дом покачал головой.
– Едва ли ее можно назвать моей. Большинство калидонцев не верят в наше существование, а те, кто верит, предпочли бы стереть нас из памяти.
– Я разделяю их чувства, – сухо произнесла Сораса.
Дом рядом с ней широко улыбнулся.
– Юмор смертных. Теперь я хорошо в нем разбираюсь.
Сораса попыталась улыбнуться, но потерпела неудачу. Вместо этого она прищурилась и снова начала рассматривать окружавшую их местность.
Дом принял серьезный вид.
– В чем дело?
– Я плохо знаю это место, – ответила она, скрипнув зубами. Виски тут же снова запульсировали от боли.
Дом ухмыльнулся еще шире и окинул ее нехарактерным для него хитрым взглядом. Он выглядел как ребенок, узнавший очень важный секрет.
– Ты просишь о помощи, Сораса Сарн? – поддразнил он ее.
Сорасе захотелось вскочить на ноги, но она сомневалась, что у нее получится сделать это хоть сколь-нибудь грациозно. Поэтому она осталась на месте и сжала руками песок, пока крошечные камешки не впились в кожу между пальцами.
– Если ты кому-нибудь расскажешь, я буду все отрицать, – прошипела она и тут же пожалела об этих словах.
Ухмылка Дома стала только шире. Сораса понимала, что совершила ужасную ошибку. Допустила серьезный промах в своих расчетах. Дом знал больше, чем ей казалось. Знал ее настолько хорошо, что в это было сложно поверить.
Дом обхватил пальцами ее запястье и помог ей подняться на ноги. Сорасе казалось, что она вот-вот выпрыгнет из собственной кожи или издаст пронзительный визг.
